— Мы с Локи, как два прохиндея, ввалились в приемный покой клиники. Взъерошенные, с бешеными глазами и полными пригоршнями пациентов из лаборатории доктора Чо. Красавчики! — рассказываю о сеульских похождениях, отставив кружку камры и раздавая карты. Доктор Бэннер смотрит на них, одной рукой обновляя бокал Наташи. — Туда-сюда, примите новых пациентов, а потом разверзлись пучины ада, — киваю в сторону йотуна.
— Они приняли на лечение только пятерых, а остальных, которых еще можно было спасти, отправили практически в морг как безнадежных, хотя в них еще теплилась жизнь. При мне! — Локи вздернул подбородок, не отрывая взгляда от своих карт. В которые пытается через плечо заглянуть наш гений. — Я сказал им, что могу помочь. И что? Они попытались выпроводить, пеняя на то, что у меня нет лицензии и документов! Прямо над ложем больных, которых я в силах спасти! Иногда следовать законам — преступление против жизни, поэтому я схватил первый попавшийся скальпель и приставил его к горлу человека, которому приказы и бумажки дороже спасенных.
— И назвал его смертным, — вставляю свои пять копеек, тряся наколдованной шикарной бородой. Клинт предложил заплести ее в косички, как у викингов. — И шипел при этом, как гадюка.
— Этот недостойный звания лекаря человек вывел меня из себя, — йотун залихватски надвинул гангстерскую шляпу на один глаз и потянулся за своим бокалом, отодвинув большую кружку темного пива, которую ставил где попало Тор. — В конце концов, я пленил его только на десять минут, пока лечил первых пострадавших, а после он сам от меня не отходил.
— А потом ты заглянул в соседнюю палату… — замечаю, что Ванда с Пьетро незаметно меняются картами. Шулеры.
— Не пытайся меня укорить — сама иногда не можешь остановиться, — дернул бокалом так, что рубиновая жидкость чуть не выплеснулась. Присутствующие уже просто мечутся между нами взглядами. Все идет, как надо. — К тому же кому было плохо? Все тяжелобольные стали здоровыми и полными сил.
— Но за мной после такого поклонники толпами не бегают, — щелчком по полям отправляю бабушачий ужас на затылок. — И не выкладывают в интернет селфяшечки. Ты, кстати, их видел? Могу показать.
— Не надо, — откидывается на спинку и закрывает лицо стильной шляпой.
— Да там пара фоток всего. Правда, лицо на них у тебя, как будто только что мимо на носочках протанцевал Халк, одетый в розовую пижамку с ушками, сделал фуете и сбежал, обсыпав блестками из ржавого ведра. То есть милота, доведенная своей неожиданностью до абсурда, — начинаю копаться в закладках телефона под постороннее рычание из-под фетра. — Но вот сколько на тебя артов умельцы нарисовали…
— Прекрати! — сбросил шляпу и оперся локтями о колени. Сейчас взорвется, осталось только поднести спичку.
— Во всех ракурсах и степенях одетости, — говорю, уже оббегая стол, пытаясь скрыться от подскочившего Локи. Тони взял миску с чипсами и хрустит, не отрывая от наших побегушек взгляда — просто попкорна не было. — А комментарии… Закачаешься.
— Хватит! Сколько можно говорить! — посылает в меня Воздушный Щелчок. Мимо. Остановился около Мьельнира, стоящего в окружении тарелок, бокалов, кофейных и чайных чашек. Как мы втроем и договаривались.
— Твои слова услышаны — многие называют тебя богом и готовы служить тебе. Голышом, — коварно играю бровями, скосившись на Стива.
Все идет по плану: йотун типа взбешен, я с упоением и демонстративно довожу его до ручки, зрители сидят с раскрытыми ртами, Пятница пишет видео. Наш светловолосый непоколебимый гарант спокойствия с щитом готовится «совершенно случайно» предотвратить смертоубийство — Локи со зверским выражением лица уже схватил со стола молот и занес его. Тора как будто мешком с опилками огрели, а я решаю все же дожать бога озорства.
— А еще они называют тебя другими разными словами. Например, корейцы пишут «гвийомдунг-и». Что в переводе значит…
— Только попробуй! — шипит сквозь зубы и потихоньку начинает синеть, стискивая рукоять занесенного молота. Брови его брата-громовержца подняты, как у уронившего мороженное ребенка.
— М-м-милаш-ш-шка… — расплываюсь в ехидном оскале, а коварный шепот проникает в каждый угол замершей в ожидании взрыва гостиной.
И в меня полетел Мьельнир. Хотя о таком мы не договаривались. Я едва успела присесть и пропустить над головой просвистевшую железную дуру. А потом сделала еще пару кругов вокруг стола, сидящих офигевших Мстителей и спряталась за поднявшимся Стивеном, попутно прихватив с пола любимую игрушку Тора, усиленно думая, что молот мне на самом деле не нужен и я просто мимо пробегала. Ибо Локи примерялся швырнуть его еще раз.
— Локи, остынь, — Стив забрал у меня молот, абсолютно спокойно поставил его обратно на стол и поднял свои карты, как будто ничего особенного не произошло. — Давайте продолжим.
Тор, видимо, все еще не верил в происходящее, раз вытянул руку и призвал Мьельнир. Когда тот послушно прилетел ему в ладонь, на бога грома стало очень смешно смотреть — настолько у него стало обиженное и непонимающее лицо. Как будто папа при нем купил крутую игрушку, но отдал совершенно другому мальчику.
— А… как так… я думал ты подменил его, брат… что же… — бормотал и осматривал свою прелесть со всех сторон. — А еще дева-оборотень и Стивен Роджерс…
Сколь был печален Тор, настолько же торжествовал Локи. Он хохотал и бил себя по колену, брал шею бога грома в дружеский захват, просил Старка сфотографировать их на память и распечатать несколько экземпляров, чтобы послать Всеотцу в Асгард, шутил об особой «йотунской магии». Потом даже извинился передо мной и Стивеном за незапланированный всплеск ярости, давя на то, что я довела его до бешенства.
— Просто кто-то не умеет вовремя остановиться и ни в чем не знает меры, — Стив долго смотрел в свои карты, нахмурив брови, а потом бросил их на стол мастями вверх и почесал затылок, отчего козырек старомодной кепки съехал на глаза. — Я проиграл.
Я наколдовала ему чудесную бороду с усами, и он стал чем-то похож на викинга. Или на дровосека. Или на сурового моряка. На какого угодно Стивена Гранта Роджерса, но не на Капитана Америку. И это будет отличным выходом, если мы захотим попутешествовать незамеченными. Стиву идея так понравилась, что у него заблестели из-под козырька кепки глаза, когда я предложила начать с Северной Америки, а потом просто тыкать пальцем в карту мира. Тогда отправляться можно пораньше, если дел никаких не будет.
— Блин, мне же еще Папе Легба надо кинжал сковать, и желательно с этим не затягивать, — сняла бабушачью шляпку и смахнула морок бороды. — Господин Златорог, не желаешь железку на память? Вместо похеренного меча, который ты поломал.
Я тут как раз думала о дополнительных свойствах металла и хотела поработать над мифрилом, закалить его под светилами разных Миров. Ну и заодно сковать для одного йотуна меч из железа и лунного серебра, который точно не разлетится в руке от мороза, и мое изделие можно будет показать цвергам как образец работы. Можно даже будет завершить его на родине бога озорства и проверить одну теорию. Но Локи от меча отказался, ведь ему привычнее кинжалы, а мне, в общем-то, все равно. Осталось только срезать у него прядь волос и нацедить немного крови, чтобы оружие точно было только его. Пока я занималась добычей шустрого живого материала, а все просто лыбились, наблюдая за погоней, идеально одетый Вижен вдруг завис. Фигурально выражаясь.
— Не понимаю. Вы же все проиграли, но никто не расстроился. В чем тогда смысл карточного соревнования? — андроид поглядывает в карты и тянется к крохотной чашечке кофе. — Победа не достигнута, хотя она является единственным приемлемым окончанием. Неужели у людей по-другому? Ведь поражение — всегда результат несовершенства системы.
— Я думаю, что нужно просто радоваться каждому моменту и не бояться мелких неудач, — Ванда придерживает сомбреро, постоянно сбивающееся в сторону. — Быть человеком — значит иметь несовершенства. И, как мне кажется, наслаждаться ими.
