— Стивен, для вальса ты слишком сильно прижимаешь меня к себе. Это становится больше похоже на танго, — но сама не против и крепче держусь за мужское плечо, ощущая, как под пальцами перекатываются мышцы.
— Правда? Не знал, — и с потемневшим взглядом сделал резкий разворот, откидывая меня назад и поддерживая за талию и спину, отчего я прогнулась в пояснице, а распущенные волосы очертили вокруг нас дугу. Спокойная и размеренная мелодия вальса на старом шипящем проигрывателе сменилась страстным взлетом скрипки и четкими нотами рояля. — Надо же, какое совпадение…
Не совпадение, а заранее разложенный капкан! Я заметила, что на пластинке нет традиционной потрепанной круглой наклейки со списком песен, а раньше столь пестрые по стилю сборники не выпускали — спроса не было. И, судя по сдержанной улыбке и слегка покрасневшим ушам одного влюбленного стратега, записана она отнюдь не в сороковых, а пару дней назад — для Старка это плевое дело после его костюмов.
— При исполнении танго партнеры должны смотреть в глаза друг другу, а я максимум вижу твой подбородок. Вот был бы ты ниже, как до сыворотки суперсолдата…
— Это не проблема.
Мгновение — и я прижата к груди, а босые ноги не достают до пола даже кончиками пальцев, но теперь я и правда вижу его глаза и горящий в них огонь. Весенний очищающий костер, в котором я сгорю, подобно фениксу, чтобы потом возродиться более милосердной и человечной, но не забывающей прошлого. И исполняющей свои старые желания.
— Танго, значит…
И закинула согнутую ногу повыше на мужское бедро, цепляясь за него, как за древесный ствол. Рваный вздох из широкой груди, вскинутые светлые брови — и его рука схватила меня под колено, поднимая еще выше, до пояса. Подол соскальзывает вниз, и края грубого мужского ремня впиваются в нежную кожу голени, как и я в широкие плечи. А потом откидываюсь назад, одним плавным движением разминая шею, отчего платье на груди натянулось, и вырез больше не столь закрытый. Давление на поясницу — и мы снова лицом к лицу. Глаза у Стивена сейчас шальные, как у матерого кота по весне. Он кружит меня, а мир вращается снаружи и внутри, извиваясь под кожей сотней горячих змей, распаляющих скулы и низ живота, где я чувствую жар неосторожного мужчины, попавшего в капкан моих ног. На сильной шее бьется жилка, которую я прикусываю под вырвавшийся полувздох и красные всполохи. Секунда, и губы обжигает жадный поцелуй. Стоит мне разомкнуть губы и скользнуть языком внутрь, как рука на обнаженном бедре сжимается сильнее, и в напряженной могучей груди рождается низкий стон. Как гром перед неминуемой грозой, от которой я не стану убегать.
— Фу-у-у… старички трясут молодостью, — поганец Пьетро серой молнией оказался в моем любимом кресле и в демонстративном отвращении трясет седой головой, высовывая язык. — Мерзость какая!
— Мистер Максимофф, выйдите из комнаты, — Стив опускает меня на пол и тут же прижимает к себе, рукой заслоняя глубокое декольте. Голос у него, как январский мороз. — Я вежливо попросил оставить сегодня гостиную за мной. И вы это знали.
— Малой, я сейчас тебя прокляну, — воздух все так же красен, но уже нехорошо трещит.
— Меня? — дернулся и уже через секунду играет в карманную игровую консоль. — Вы, конечно, крутые пенсионеры, несмотря на свою древность, но медленные, как черепахи. К тому же ваши четыре часа почти прошли, и я могу здесь делать все, что захочу.
Когда он поднял на меня взгляд, я не стала повторять свои ошибки и «заморозила» его, а следом тут же погрузила в сон. Ибо нефиг маленьким грандиозные планы срывать.
— Старк все же уговорил меня взять колонку для воспроизведения музыки, — снимает иглу проигрывателя со «старой» пластинки и продолжает в тишине, разбавляемой храпом Ртути. — Она в нашей комнате. Еще один тур вальса?
У меня было чудесное зеленое платье с коварным декольте и хитро скрытой молнией. Было, пока нитки не треснули по шву, когда Стив начал искать язычок замка не с той стороны и рванул ткань вниз.
— Прости, — смущенно целует в висок, как будто не он только что в порыве страсти почти лишил меня одежды. — Я куплю тебе новое, но только выбирать будешь со мной. Согласна?
— Ну уж нет! Око за око, зуб за зуб!
Резко дергаю края застегнутой рубашки в стороны, и пуговицы летят на пол, как и Стив от моей подсечки мгновенно выросшим драконьим хвостом. А следом на лопатках оказалась я, когда в человеческом виде приземлилась сверху и потеряла бдительность, проводя мягкой рукой по выступающим мышцам живота и груди, подбираясь к шее. Казалось, мир просто перевернулся, когда Стив навис надо мной тяжело дышащей громадой. А потом со стоном впился в губы и сам закинул мою ногу себе на пояс, как в нашем танце. И он так и не нашел замок.
У меня было почти целое платье. Было — теперь его точно не зашьешь.
Косые лучи утреннего солнца освещали мою порядком помятую недосыпом рожу. Но улыбка у меня до ушей, как у жизнерадостного лохматого идиота, сидящего над исходящей паром кружкой чернейшего кофе. Хм, на самом деле так и есть. Еще бы заживающие засосы не чесались, и было бы вообще прекрасно. Стиву еще хуже — он отправился на традиционную пробежку ни свет, ни заря, проспав только пару часов.
— У Старка хороший дом, но стены хлипковаты, — на кухню заходит зевающая Наташа с набрякшими веками и наполняет свою кружку из кофейника. Спросонья одевалась — майка под домашней толстовкой не по размеру и какая-то… научная. — Звукоизоляция хромает.
— М? — могу только несинхронно моргнуть и придвинуть в ее сторону тарелку с печеньем.
— У Брюса с вами общая стена, а вы вчера долго не могли угомониться, — опирается локтями о стол, и я вижу, что глаза у нее красные от лопнувших сосудов, как будто она совсем не ложилась. — Не ожидала такого от Кэпа после всех его «мисс», «миссис» и «мистер». Вы даже не дали фильм нормально посмотреть.
— И? — бормочу, не стирая улыбки с довольного лица. Но Романофф вместо ответа так же расплывается и падает подбородком на подставленную руку, а из-за края толстовки я вижу парочку засосов. — У-у-у…
Следом на кухне оказался Вижен, одетый ради разнообразия в свитер и брюки, а не в свой серый супергеройский костюм с желтым плащом. Хотя после вопроса о наличии у него души удивляться нечему — андроид пытается постигнуть, что значит быть человеком.
— Доброе утро, мисс Романофф, мисс Аста, — посмотрел на наши большие кружки и взял с полки крохотную кофейную чашку. — Я к вам присоединюсь? — и полились умилительные в своей неискушенности вопросы.
Почему мы налили себе кофе в большие кружки, а не в специальные маленькие чашки? Почему первые пьют кофе с сахаром, вторые с молоком, а третьи вообще ничего не добавляют, как «мисс Ванда»? Почему другие предпочитают с утра кофе, а в течении дня чай, как «мисс Ванда»? Почему люди вообще употребляют кофе, когда можно сделать зарядку или просто ложиться спать пораньше? Как «мисс Ванда». Мы с Романофф только переглянулись — это диагноз. И страшное в своей силе любопытство в сторону «мисс Ванды». Я даже чуть из своей кружки не хлебнула, забыв о маленькой паскудной детали.
— Старушкам нельзя пить кофе. От этого у них повышается давление, — Пьетро серой размазанной линией оббежал стол и забрал мою порцию напитка прямо из рук. — Спасибо, что сделала его для меня. Я почти чувствую себя любимым внуком.
И лыбился, поправляя зеркальные очки, за которыми я не вижу глаз. Насмешливо встряхнул седым колтуном на голове и отпил, а потом изменился в лице и выплюнул все, забрызгав стол, с которого я перед этим убрала тарелку с печеньем. Декорации для любой случайности должны быть хорошо подготовлены, а ущерб минимизирован.
— Это что за гадость?! — полощет рот водой из-под крана.
— Кофе и пять ложек соли, скороход, — пригладила волосы и смахнула иллюзию чересчур усталого лица. — Я знала, что ты захочешь мне отомстить, ведь ты слишком предсказуем. Гибче надо быть, гибче…
