Я бросилась на нее, как акула на пловца, но она успела обернуться и послать в меня поток алой магии, который столкнулся с обсидиановыми осколками моей ненависти и злобы. Две волны сошлись и дрожали, превращая склад в труху. Щепки от ящиков и содержимого бились о стены трюма, а пролетающие мимо осколки простого стекла отражали горящие оранжевым светом глаза с черной склерой. Моя добыча! Усилила нажим, тесня девчонку и не обращая внимания на невидимую нить, дергающую меня за сердце. Еще одна моя иллюзия обманула ее, и Ванда на секунду отвлеклась, позволив мне прыгнуть на нее и повалить на пол, придавив коленями полыхающие алым руки.
— Вот ты и попалась, — голос мой спокоен, как у Старейшины из Храма.
Зубы оскалены перед тем, как разорвут беззащитное мягкое горло девчонки, в чьих глазах я вижу ужас. Стекающая слюна с напряженных челюстей капала на красное платье в мелкий цветочек, когда сердце резко сжалось и будто бы несколько раз прокрутилось за ребрами. Больно. Больно! БОЛЬНО! Не слезая с Ванды, я сжалась в один воющий комок, утыкаясь лбом в узорчатое платье ведьмы и сдирая темно-синюю краску с мифриловой чешуи на груди. Сердце все еще резало на куски, когда я почувствовала прикосновение пальцев Ванды к виску. Опять воспоминания.
Танцы для духов. Ворожба для других за сущие безделицы. Пролитое вино для ушедших. Великий Обмен для раненых. Утешение для страдающих. Шутки для друзей. Нежность для человека, наступившего мне на сердце. Которому я говорила, что убийство детей и каннибализм являются самыми страшными преступлениями во всех Мирах. И что я не ем разумных. О боги… Что же я чуть не натворила…
Я скатилась с замершей ведьмы, и меня вывернуло на пол — желудок избавился от того глотка ее крови под звук сминаемого в стороне металла. Мир искажался из-за застывших на ресницах слез.
— Ты кто вообще такая, Рапунцель? — скороход предусмотрительно держался подальше, но его удивление и отвращение как будто касались кожи. А штанишки-то сменил…
— Она сама не знает, Пьетро, — хрипит рядом ведьма. — И нам лучше не знать. Идем дальше.
Миг, шорох, и я остаюсь одна. Сломленная собственными желаниями и воспоминаниями. И ими же остановленная. А Мстители? Как они? Передатчик сиротливо лежал у стены, как символ того, что я по собственной воле отбросила прочь собственные принципы, обязательства и привязанности. Я чуть не предала всё то, что было мне дорого в жизни. Но в какой именно жизни? До или после пробуждения? Что я? Кто я?
…Астрель!..
Зов Стивена встряхнул меня, и я без раздумий вытащила меч из ножен, открыв ближайшую дверь, чтобы оказаться на палубе в крепких объятиях человека со звездой на груди. Я слишком долго не отвечала, выбросив передатчик. В свое оправдание я могла только пробормотать, что попалась на удочку Ванды, хотя истинная причина моего смятения сидит глубоко во мне, закопанная в темном прошлом. А еще мне горько, ведь рукоять ножа Стива немного жжёт пальцы, как будто я оказалась вдруг недостойной клинка, откованного собственными руками.
— Боец… Солдат, приди в себя! — Стив трясет меня за плечи, но губы плотно сжаты. Не время для нежностей. — Ведьма добралась до Бэннера и пробудила Халка. Он нас не слышит и побежал в Йоханнесбург. Аста, нам нужно его остановить, пока жертв не стало слишком много.
Слова проходят мимо меня, когда обоняния касается запах его крови из царапины на шее. Притягательный, сладкий и сильный, как свет весеннего костра в ночи. Он больше не мой капитан, когда я слизываю багровые капли с кожи и толкаю человека к стене, прыгая следом. Когти на руках и ногах глубоко погружаются в ржавое железо, когда я припираю Стива, вдыхая терпкий аромат летнего вереска. Желание поглотить его силу замещается знанием, что сердце этому человеку дала я сама при Великом Обмене, а в жилах течет часть моей крови. Он мой, он часть моей стаи. Он — мое сокровище, и его место в моем логове за семью замками.
— Аста, Старк с Халком не справится, — человек, которого называют «Капитан Америка», вытаскивает мои когти из пропоротого железа, не догадываясь о собственнических планах. Двигается медленно, как будто над ним нависло опасное животное. — Ты сможешь его задержать и помочь Черной Вдове спеть «колыбельную»?
— А что мне за это будет, Стивен Грант Роджерс? — нежно провожу когтями по звезде на груди и пробираюсь к застежкам брони. Зачем ему эти грубые тряпки, если он достоин только шелков и парчи. Или наготы, чтобы ничего не скрывало красоты сильного тела.
— Все, что угодно. Только поторопись, — звучит мне в спину, когда я швыряю на палубу ножны с пожитками и прыгаю с борта, превращаясь в огромного дракона с могучими крыльями.
Он сказал «все, что угодно»… Можно будет заставить его подобрать наследника для меня, но чтобы тот был не слишком большим, ведь перевоспитывать подростка — очень скучное и неблагодарное занятие. Пусть это будет младенец из хорошей семьи с сильными генами. Мать можно будет убить, если не поймет оказанной ей чести и не захочет добровольно отдавать своего сына. Роджерс станет хорошим новым отцом и воспитает наследника в нужном ключе, а если мальчишка окажется бракованным и упертым, то всегда есть вариант убить негодный материал и взять нового, ведь время — ничто для бессмертных. Рожать самой, выпадать из жизни на год и носиться с животом на советы с битвами? Увольте! Такая жалкая и унизительная слабость не для меня, ведь я… ведь я… Я не могу иметь детей. Я не отнимаю их у матерей. Я не убиваю невинных. Я пообещала никогда не забирать свободу у Стивена Гранта Роджерса. Я — Астрель, взявшая себе имя исчезающей в сумерках принцессы из детской книжки. И одновременно я — кровожадное чудовище без имени. Как воды реки вливаются в океан, так и во мне все смешалось, раздирая сознание при перетягивании его в свою сторону. Чертова ведьма!
Как тяжело, когда в твоей голове сидят сразу две личности. Одна обдумывает, как помочь большому зеленому другу, а другая просчитывает варианты его уничтожения, если ничего не получится и он посмеет на меня напасть. А еще я борюсь с собой, когда по брюху начинают щелкать пули при полете над трущобами Йоханнесбурга. Убить! Лично расстрелять всех жалких насекомых, посмевших навести оружие на Великого Дракона! Отравить воздух своим дыханием, наслав на них чуму и мор, чтобы кожа покрылась язвами, а кровь покинула тело с рвотой! Или пощадить их и дать понять, что я желаю им только добра? Ведь если у меня ничего не получится, то весь город будет разрушен, как улица, на которой катаются одним красно-зеленым клубком Старк и взбешенное альтер-эго Брюса Бэннера.
— Хвост, скорее! — мимо пролетает спиной вперед отброшенный зеленым великаном Железный Человек в гигантских доспехах. — У меня заканчиваются запчасти для Халкбастера. Убери его отсюда!
Я больше и сильнее Халка, но мне нужно его успокоить, а не убить и сожрать сердце. Улучив момент, я приземлилась и прижала его к себе со всей силы, пытаясь не поломать ребра.
— СПОКОЙНО, ВЕЛИКАН, СПОКОЙНО… — пытаюсь придать громовому голосу нежные нотки, давя в себе кровожадные желания. — ПОЙДЕМ ДОМОЙ. НАПЕЧЕМ ПИРОГОВ, НАЕДИМСЯ ЯБЛОК И КАБАНОВ. ПОСМОТРИМ С ТОБОЙ И НАТАШЕЙ ФИЛЬМ ПРО ЖИВОТНЫХ.
— Бэннер не даст мне! Он всегда приходит и не дает жить, как я хочу. Забирает себе наше общее время, наших друзей и не дает мне выбирать, а сам сомневается и стоит на месте! — рычит вырывающийся Халк. — Слабак! Он думает, что я убью Наташу! Он мне не верит! Он меня не слышит!
— О! А ДАВАЙ ТЫ ВСЕ СКАЖЕШЬ НАТАШЕ, А ОНА ПЕРЕДАСТ ТОМУ, ВТОРОМУ?
— Нет! Слабак мне не нужен! Я убью его! А ты с ним! Вы все с ним, а не со мной! — распаляется еще больше и бьет меня всем, что попадается под руку. От расколовшегося о рога мусорного контейнера и засыпавших меня объедков я окончательно возмутилась и поняла, что сейчас переговоры мне не даются.
Пришлось схватить его покрепче и утащить вместе с собой на Темный Путь, убираясь с разрушенной улицы, полной обломков зданий и раненых людей. Халк с непривычки схватился за голову от мелькающих перед глазами картинок и еще больше забился в крепких драконьих объятиях, бросая меня о борт сидящего на мели корабля, в котором обустроил свое логово Улисс Кло.
