Мелькающие и размытые картинки сложились не в логово Лекарей, а в разрушенный Мир, над дымящимися развалинами которого я пролетала. С высоты не было видно крови и обугленных конечностей — все тела выглядели крохотными муравьями, раздавленными бездушным сапогом. Сожженные города, выстроенные в виде больших и малых кругов, топорщились в небо остовами зданий, похожими на гнилые обломанные зубы, между которыми догорали непохожие на земные танки, челноки и самолеты. Весь Мир — могила, и звуков не слышно. Даже огонь бесшумно пожирает развалины и тела.

Я начала снижаться над самым крупным «кругом», постепенно узнавая место из своего самого первого дня, и увидела… бесчувственную себя с тем незнакомцем, чьих висков коснулась седина. Он держал мозолистую широкую руку на моей разрубленной легкой броне, похожей на защиту мертвых солдат, лежащих повсюду. Рана под его пальцами затягивалась, как при Великом Обмене, но я не увидела на заурядном лице следов боли, одежда не пропитывалась кровью на животе, куда должно было перейти мое повреждение, а другой рукой он просто опирался о кусок стены с торчащей арматурой. Вот «я-другая» рвано вздохнула и резко распахнула глаза, шаря рукой по груди. Тот человек уже ушел прочь, а я не могла отвести взгляда от лица своей копии. И от ее глаз — черная склера и горящая оранжевым огнем радужка. Закусив ладонь, я смотрела, как чернота сменяется покрытой лопнувшими сосудами белизной, а яркое пламя потухает, уступая место привычному цвету жареных кофейных зерен. Твою мать… Бросилась прочь, испытывая иррациональный страх, и сама не заметила, что по привычке бегу в сторону, куда ушел незнакомец. Он снова пил из фляги, облокотившись о разрушенный фонтан, и кадык все так же плясал под покрытым щетиной подбородком. Опять выронил флягу и, счастливо смеясь, поднял руки к небу, как я поднимала, закаляя клинки под светом солнца. Я ждала, что сейчас проснусь, но видение не остановилось.

По его рукам заплетались золотые нити, а растянутые в счастливой улыбке губы шептали одно незнакомое слово, повторяя его множество раз. Единственный звук на весь Мир, но и тот слышен, как сквозь вату — не разобрать. Мужчина, которого я бы никогда не узнала в толпе, еще выше поднял объятые светом руки и откинул назад голову, прикрывая добрые серые глаза. Миг — и его пальцы начали рассыпаться пылью. Потом запястья, локти. Я подлетела к нему, пыталась трясти за потертую одежду, но руки просто проходили насквозь. Мне оставалось только смотреть на развеивающегося в прах человека, первого увиденного мной после пробуждения, зажав ладонями распахнутый в ужасе рот, и тихо выть. Последней исчезла улыбка, как у Чеширского Кота, а поднявшийся ветер разметал по разрушенной улице все, что осталось от незнакомца, и бросил немного праха в лицо «мне-другой», когда я, не останавливаясь, пронеслась мимо фонтана.

Поэтому я и не смогла его тогда догнать и узнать свое имя. Некого было расспрашивать.

POV Стив Роджерс.

Операцию можно считать удачной. Хоть барон Штрукер и сбежал при помощи девушки-мутанта, но скипетр теперь с нами и не сможет его скрыть. Остается только уговорить Асту не убивать барона сразу, и все же доставить для допроса в Трискелион, а вот потом… Судьба доктора Золы ясно показала, что долгое нахождение злых гениев в стенах ЩИТа ведет к многим проблемам. Эту ошибку я не дам повторить ни в коем случае.

А пока всё хорошо: квинджет держит курс на башню, Мстители отдыхают. Раненный Бартон лежит под капельницей и наблюдением Баки, сменившего Локи. Старк предложил разобраться со скипетром, пока он на Земле, а Тор вдруг поднял тему пиров, предлагая отметить победу над ГИДРА и скорое отбытие на родину. Вот только его брат этому не очень рад, хоть бог грома и уверял его, что тот показал себя с лучшей стороны, и Один простит прошлые грехи. Пусть даже волк перешел на овощную диету, держать его поблизости я бы не стал — пусть возвращается в Асгард, подальше от Асты, на которую он бросает взгляды, когда думает, что его никто не видит, но я всё прекрасно замечаю в отражении отполированного металла. Моя невеста сейчас почти безмятежно спит, доверчиво положив голову на колени, и я снова перебираю пальцами жесткие пряди, которые она не стала собирать в косу. Хоть это и выглядит почти интимно, на нас никто не смотрит, даже брат Тора перестал сверлить взглядом.

— Эй, человек без лица, — Локи кивает в сторону моего старого друга детства, всегда выходящего на люди под иллюзией. — Тебя не гнетет, что ты не умеешь перекидываться в какое-нибудь животное? Это очень удобно, если хочешь действительно оставаться незаметным. Твоя названая сестра не в счет.

— К чему этот разговор, бог обмана? — Баки оставляет на боку Клинта еще один знак. — Решил напоследок сделать гадость?

— Я покровительствую озорству, а тебя собираюсь научить, если согласишься. И почти ничего не попрошу взамен.

— И сколько же продлится обучение? — Старк подал голос, перекатывая в низком бокале виски. — Не думаю, что ты успеешь взять Летнего Сержанта в оборот быстрее, чем за вечер, а на твое присутствие я договорился с Фьюри только до тех пор, пока не найдем скипетр. Так сколько займет времени и зачем это тебе нужно? Решил перетянуть Летнего Сержанта в Асгард?

— Хм… По времени это займет несколько месяцев в лучшем случае, а страна не столь важна, — Локи поправляет края толстовки, словно до сих пор облачен, как житель Асгарда. — И Джеймсу Барнсу придется называть меня Учителем. В чем дело? У твоей наставницы несколько учителей, и она не делает из этого проблемы.

— Несколько месяцев в любом месте? — негромко говорю, чтобы не потревожить сон девушки. — И почему мне кажется, что ты, Локи, что-то недоговариваешь?

— Потому что маги стараются напрямую не врать, так что… — Баки поворачивается в нашу сторону и замирает. — Blyat! Стив, буди ее, пока не поздно.

Спящая девушка со сдвинутыми бровями поверхностно и часто дышала, как при кошмаре, но страшное сновидение выплеснулось в реальный мир черными щупальцами, что ползли под кожей, как живые змеи, извиваясь по шее и щеке.

— Аста!

— В чем дело?! — мгновенно проснулась, скатилась с моих колен и подскочила, подслеповато шаря рукой за плечом, хватаясь за рукоять меча. — Я храпела?

— Лучше бы ты храпела, — провожу по отметинам на коже, но они совсем не чувствуются, в отличие от моей тревоги. Просто другой цвет, не более. Обратная отполированная сторона щита мутным зеркалом отражает почерневшую половину лица. — А теперь я хочу, чтобы ты все мне рассказала. Есть предположения?

— ГИДРА, — расстегнула воротник брони и осторожно коснулась центра темных щупалец на плече. — В старое пустое оружие с того заброшенного склада закачали энергию скипетра, а не Тессеракта. На пепел не развеяло, но магию даже через мифрил отняло, — попыталась ободряюще улыбнуться, но задетые отметинами мышцы даже не двинулись, и получилась только кривая усмешка наполовину парализованного человека.

— Тебе придется отказаться от идеи применить трофейные пушки к одурманенным магам. Слишком высокая цена за возможность ограничить угрозу.

Аста на ухо нашептала мне, что снова увидела свой первый день, и в ее карих глазах были непонимание и страх. Я и раньше замечал, что иногда радужка у нее светится оранжевым светом, но вот черноты не было. На всякий случай она решила больше не спать и глотнула бальзама Кахара, сказав, что ей сможет помочь только самое страшное чудовище по имени сэр Макс, которому Баки отправил сон-послание с просьбой о помощи.

— Иногда меня раздражает твоя лёгкость и слишком большая беспечность в важных вопросах, — с болью смотрю, как она пытается незаметно пристроить почти бесчувственную левую руку, будто все в порядке.

— Стивен Грант Роджерс, если ты забыл, то вспомни, что меня не так просто убить. А если вдруг это и произойдет — я вернусь, чтобы до скончания веков грабить холодильник, оставляя тебя без мяса, орехов, молока, сока… Что там у нас еще быстро заканчивается?