— Стивен, во время тренировки я не потеряла голову от ярости, — кладу ладонь на гладко выбритую щеку. — Это была лишь уловка.

— Я знаю. Почувствовал, — кивает на свое запястье с золотым ободом. — Ты просто не видела вас со стороны. Как будто столкнулись пламя и лед. Трудно было отвести от вас взгляд, особенно от тебя. Тор говорил, что давно не видел своего брата таким… живым, — замолчал, подбирая слова и поднимая голубые глаза, которые превратились в бездонный омут. — Я это тоже заметил, когда ты оказалась на нем. Ты же не дашь ему браслет?

Это не злоба и обида, а ревность. Вот так номер.

— Стивен Грант Роджерс, свою половину свободных браслетов я уже отдала. Оставшиеся два будешь раздаривать сам, — похлопываю по плечу и заглядываю в опасные омуты, где почти успокоились чудовища. — Так как мы выглядели со стороны?

Вместо ответа Стивен резко подался вперед и смял мои губы в жадном поцелуе, прижимая к себе за затылок и поясницу. Объятое пожаром вересковое поле, вот как он сейчас пахнет, когда с тяжелыми вздохами выплескивает свою страсть, запутавшись пальцами в основании косы. Пытался освободить руку, но только потянул за волосы вниз, нечаянно открывая мою шею. Стон сам сорвался, но оказался тут же приглушен его губами. В одно мгновение я оказалась еще крепче прижата за талию, чувствуя через майку жар отвердевших мышц на груди потерявшего голову мужчины. Стоило слегка прикусить его нижнюю губу, как он с рыком опустил меня поперек сдвинувшейся кушетки. Я сдаюсь на волю его пламени, закидывая назад руки, отчего с ближнего столика посыпались ампулы и упакованные шприцы, что немного отрезвило забывшего обо всем мужчину.

— Не здесь, иначе Бэннер нас убьет, — утыкается в шею, а его короткие волосы щекочут ухо.

— Тогда… — обхватываю его ногами и руками. — Закрывай глаза и делай шаг. Думаю, у нас получится, мо анам.

Так и вышло — Темный Путь сам лег под ноги Стивена, выведя нас в холл дома в пригороде Нью-Йорка. Я хотела слезть и быстро скрыться в ванной, чтобы смыть пот после тренировки, но сильные руки только подхватили под бедра и держали, пока Стив не усадил меня на широкий подоконник.

— Может, я схожу в душ? — ответ я получаю прежде слов, глядя, как скользят солнечные зайчики по бьющейся на виске жилке, расширенным зрачкам и закусанным до красноты губам, сквозь которые вырываются рваные вздохи.

— К дьяволу душ. Мне нравится, как ты пахнешь перцем и корицей, — говорит он, срывая с себя футболку, а потом и с меня майку.

И почему-то сегодня мне не хотелось раздразнивать словами, распаляя его огонь и страсть — я уже тону в ней, цепляясь за широкие плечи, как за обломки корабля после крушения. Даже тело обмякло, и я бессильно привалилась затылком к окну, когда он вел горячей ладонью от моего живота к шее. Когда бесстыдно проводил пальцами по обнаженной груди, а потом прижимал к себе так крепко, что между нами не мог проскользнуть даже волосок. Что уж говорить про гордого и побежденного йотуна.

Вы когда-нибудь видели кота, обожравшегося сметаны? Вот я тот самый кот и есть — поздно вечером забралась на самый верх кошачьего домика и валяюсь на мягкой площадке, довольно изгибаю пушистый хвост, заплетаю от нечего делать косички, украшая их золотыми наконечниками стрел, и листаю один из первых экземпляров «Магии разных Миров, Очевидной и Истинной, с примерами и комментариями» за авторством мистера Немо, сэра Макса, леди Хвост, господина Златорога, сэра Шурфа и редакторства «неописуемого Джарвиса». Искусственный интеллект и правда не опишешь в двух словах, и не указать его мы не могли — он сильно помог, выискивая в тексте спорные моменты или провисания по темам. Жаль, не могу ему обещанные обнимашки устроить. «Господин Златорог» же ходил, как напыщенный индюк, и даже отослал экземпляр в Асгард, чтобы похвастаться перед Одином и Фриггой, но быстро сдулся после еще одной тренировки со мной.

Стивен не препятствует разнообразию моих противников, но поставил условие — перед Локи сначала бой с ним. Пару раз дело до «Златорога» даже не дошло. Старк пробрался на наш первый со Стивеном спарринг и уже по традиции расчертил доску маркером, но в пылу мнимого сражения я попала в захват и не придумала ничего лучше, чем вывернуться, с оттяжкой провести языком по чужой шее и прикусить кожу под ухом. Леди-дракона можно победить щекоткой, а Капитана Америка — опасными играми с огнем. Старк только крякнул и ушел прочь, бормоча про папеньку, которого хватил бы удар при виде такого слабого на разврат Роджерса. Я от воспоминаний даже довольно порыкивать начала.

— Матерь божья! — вошедший Клинт внезапно меня заметил и схватился за сердце, правда, оно у него, судя по расположению руки, где-то в желудке. — Аста, включай свет, когда читаешь.

— Зачем? — зеваю, щелкнув клыками. — Мне и так все видно.

— А ты представляешь, как это выглядит со стороны? Джарвис, будь добр, включи освещение. Спасибо, — щурюсь от резкой смены. — Темно, тишина. Только из-под потолка кто-то рычит и светятся два зеленых фонаря. Так и богу душу можно отдать!

— Не преувеличивай, лучник. Внезапная смерть вне дома тебе не грозит — ты забил гвоздь в притолоку и всегда вернешься обратно.

Не слезая с вышки, заворачиваю книгу в оберточную бумагу — отнесу ее в Храм сегодня. Бартон же смотрит на вечерний Нью-Йорк, полный огней, и думает о своем.

— Знаешь, одна любящая белых лошадей девочка всегда чувствует, когда я отправляюсь к ней. Прежде чем у меня появляется даже мысль начать собрать вещи, — лучник все так же не отводит взгляда от окна. — Еще и Локи прощения попросил… Вот уж никогда бы не подумал.

— Мир меняется, Клинт. Постепенно становится правильным и здоровым, — спускаюсь сверху по столбику-когтеточке, прижав толстую книгу подбородком к груди. — Так и должно быть. Даже предчувствие возвращения.

— Ты и правда лечишь Мир? Ну… магия, — изображает пальцами кавычки. — Вот это вот всё и прочее. Просто раньше не сильно в это верил.

— Не «я», а «через меня». Я не скульптор, а резец, — принимаю вид человека и надеваю полосатые носки вырвиглазных цветов, контрастирующих с общим видом диковатой байкерши. — Стоит мне закончить, и ста лет не пройдет, как все мои следы исчезнут и меня забудут. Разве что книга останется. И яблони, — запихиваю учебник в рюкзак с небольшим фруктовым подарком для магов из Мира Двух Солнц.

— Так легко это говоришь. Что, совсем не обидно?

— Ну, разве что чуть-чуть, — и, поднявшись на носочки, похлопала Бартона по голове, незаметно накладывая иллюзию заячьих ушей. Маленькая месть за то, что поставил на Локи. Сделал гадость — сердцу радость.

До Храма я доехала с ветерком на мотоцикле, закладывая резкие повороты на улицах и отводя глаза полиции, только косы за спиной звенели украшениями. В обители магов меня из вежливости пригласили пройти, но я так же вежливо отказалась — запрет на нахождение в Храме может снять только Верховный маг. Так что оставила книгу с половиной яблок снаружи, чтобы не передавать через порог, и отправилась в Окленд забирать заказ.

Мурзик, моя восьминогая паучиная прелесть, полностью обжился в Мире Двух Солнц и ползает по окружающему дом лесу, добывая себе на закуску кроликов и расплодившихся жирных птиц, похожих на индеек. Поначалу я боялась, что он затянет паутиной лес и покусится на яблоню, но он не зря повязан со мной Договором — под деревом только отдыхает в потоках магии, мирно соседствуя с Пушком и Гинервой, делясь со мной ядом и позволяя забирать у него паутину, наматывая ее на бобины. Паутина у лихолесских зверушек просто загляденье — толщиной с обычную нить, но гораздо легче, прочнее и крепче на разрыв. А уж как впитывает магию… Я закачала в телефон побольше музыки и по нескольку часов напевала в наушниках, пропуская через руки и цветные ветра бледно-желтые нити, витками наматывая их на крутящийся барабан. Опыта ткачества у меня нет, как и станка, но вот в Окленде жила ослепшая от катаракты пожилая темнокожая женщина и с навыками, и с инструментами. Великий Обмен сделал ее зрячей и здоровой, а я на целых полчаса ощутила на себе всю прелесть старости с слепотой, головной болью и скрипящими суставами. Я, конечно, могла отдать материал на фабрику, но мне нужно соблюдать остатки конспирации. Ну и я больше люблю вещи, сделанные руками мастеров. В них больше жизни. Как раз то, что мне сейчас надо после выполнения долга Харона — к магнитикам на холодильник из Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Непала и Таиланда присоединился скромный черно-желтый кружочек с надписью «Припять». Доктор Бэннер даже проверил его счетчиком Гейгера, несмотря на мои заверения, что сувенир куплен не в месте радиационного загрязнения. Тогда он начал махать дозиметром уже около меня. Хорошо, что облучение можно стряхнуть с тела и одежды магией, словно грязь.