— Так и должно быть. Любой артефакт надо подпитывать магией, — вежливо отвечает, как будто не он меня сейчас учтиво выдворяет из Храма.

— Кошмар! У меня даже нож для хлеба навечно зачарован на то, чтобы пальцы не резать, а тут… — сдерживаю бранные слова и размахиваю руками. — Отпущу в свободное плавание Немо и возьму себе нового ученика. На этот раз кузнеца.

История повторилась. Вроде все прошло чинно и благородно, но на самом деле меня опять выперли, со всем уважением выписав пинок под зад. Я даже хотела выругаться на Черном наречии, но Храм не Лориэн, а маги не эльдар — не поймут всю глубину фразы и причудливости оборотов, в которых упоминаются бабушки, дедушки и балроги в весьма занятных позах.

После того, как Локи при моем исчезновении рванул в башню и смог уговорить Мстителей залезть ему в пригоршню, к нему стали относиться немного лучше — он не обманул. Своим триумфом он наслаждался недолго и снова начал всех подкалывать. Бог озорства мается бездельем… и озорничает. Даже начал повторяться и уже два раза покрыл бесцветным лаком мыло в душевой Тора. Тот сам рассказал, улыбаясь во всю зубную поликлинику. Наташа при этих откровениях только кривилась и постукивала аккуратными ногтями по столу. Похоже, Локи ограбил именно ее запасы для маникюра, чем настроил против себя и Халка, и доктора Бэннера. Рыцари, отбивающие платок (лак для ногтей) Прекрасной Дамы из недостойных рук. Разговор начал ученый, мягко пытаясь подвести Локи к мысли, что брать чужое нехорошо, йотун от него отмахнулся и тем разбудил Халка, который тут же схватил его за шиворот и поднял под потолок.

— Не смей воровать у Наташи! — и потряс в воздухе, чтобы лучше дошло.

Бога озорства надо было срочно чем-нибудь занять, от греха подальше, и первым за дело взялся Тор. Развлекал он его, как умел, выкраивая для брата время между встречами с Джейн Фостер и поисками оставшихся баз ГИДРА. Не скажу, что Локи нравились прежние забавы: когда бог грома опустошал запасы пива, громогласно пытаясь поговорить о подвигах и сражениях, йотун скучающе вертел в тонких пальцах бокал с красным вином, отпуская едкие комментарии. Свои понты он потихоньку оставляет — в начале дня расхаживал в деловом костюме, а потом махнул рукой, скинул пиджак с галстуком и подкатал рукава рубашки цвета мха.

— Нас окружили со всех сторон… — Тор со стуком опускает полупустую кружку на барную стойку в башне Мстителей. Сам он давно в повседневной жизни сменил кожаные доспехи с железными накладками на удобные джинсы и футболки. Убрать молот и высокие речи, так похож на рокера из Норвегии.

— Потому что надо было выставлять дозорных и наладить сообщение, а не бежать вперед, размахивая Мьельниром, — царственным жестом йотун… подвигает к себе оливки.

— Семеро после того сражения больше не могли быть воинами и ушли на покой, — асгардец мысленно все еще в том дне и опускает кулак на столешницу.

— А если бы среди вас был лекарь, то все могло бы сложиться иначе. Вовремя оказанная помощь решает все, — Локи отпивает вина и комкает ни в чем не повинную салфетку. — Война — это не только смелость, удаль и подвиги. Это тактика, засады, обеспечение и шпионаж. Ладно-ладно… Разведка. Бездумно ринувшись в атаку, ты рискуешь не увидеть на пиру после битвы многих воинов.

— То, что ты говоришь, выглядит разумным, но такие подвиги не воспеваются в песнях.

Тор беззаботно пропускает мимо ушей увещевания хитроумного асгардца, который в раздражении начал тереть высокий лоб. Стойкий, я после словесного героического пассажа бога грома уже пять минут сижу, не отнимая ладоней от лица. Стив, как наш командир, тоже не в восторге от его горячности. Я чувствую, что его рука на моем плече иногда дергается, будто ему тоже хочется сделать «рука-лицо», но он держится.

— Если так пойдет дальше, то при восшествии на престол ты недолго будешь править, — Стив перемещает руку и притягивает меня к себе за талию. — Сгинешь в какой-нибудь засаде, которую устроят, как только поймут, что ты всегда рвешься вперед, не считаясь с остальной группой, — киваю на верные слова, как китайский болванчик. — Я прав, Аста?

— Это был камень в мою сторону? — не почуяла, куда ветер дует. Старею.

— Отчасти, — наклоняется ближе к уху, и его горячее дыхание обжигает кожу. — Я понимаю, что ты сильная и иногда не можешь сдержаться, но я отвлекаюсь на твою безопасность и меньше уделяю внимания остальной группе. В такие моменты я не имею права называть себя капитаном, если от моих действий могут пострадать другие бойцы.

Вот она, хреновая сторона присущей драконам и лирим импульсивности. Или?

— Знаешь, мон шер, в испанском порту я почувствовала себя… слишком яростной, — сжимаю пальцы, вынимая из памяти противоречивый клубок эмоций. — Сначала я гналась за Штрукером. После того, что я увидела, лежа на столе для подопытных, меня захватила жажда убийства. Это понятно и допускается, но… — замолкаю, подбирая слова.

— Но что? — Локи вклинился в разговор. Тор тоже прекратил перечислять славящие подвиг песни.

— Когда до барона оставалось всего ничего, он вдруг стал неважен. Больше всего на свете мне захотелось отнять скипетр и забрать его себе, — смотрю на руки с коротко остриженными ногтями, которые превратились в когти, стоило тогда приблизиться к лодке. — Мной как будто завладело проклятье драконов.

— Ты услышала зов Камня Разума, — Локи подтверждает мои подозрения о сущности жезла, расстегивая душащий ворот зеленой рубашки. — Вольфганг фон Штрукер может быть исключительным злым гением, но он просто человек, а скипетру для полного высвобождения силы нужен маг, которого он подавит. Сейчас у него богатый выбор — дракон, ее ученик или я.

— Брат, поэтому ты так просто дал обещание не приближаться к нему? — Тор легко кладет широкую лапищу на плечо йотуна.

— Да. Сознание использующих магию больше открыто миру, а значит, уязвимо для Камня Разума. Лучше оказаться в чертогах Хель, чем еще раз не владеть собой, — махом выдул бокал вина, как смертельно больной — отраву, и резко поднялся. — Пойду, извинюсь перед лучником. Я ему задолжал, а Ланнистеры всегда платят свои долги, — замирает, повернувшись. — В чем вообще скрытый смысл этой фразы?

— Хо-хо-хо, значит, ты не смотрел… — потираю руки, как Сатана перед совращением Адама и Евы. — Я принесу тебе парочку дисков.

Можно сказать, что в тот момент я нашла выключалку вертлявого шила в заднице у бога озорства. На следующий день он сидел перед экраном в позе роденовского мыслителя и шикал на Тора, который у него выспрашивал: «Кто это? А почему он так сказал? А что это значит?» В тот же вечер их сидело таких внимательных двое. Я ради смеха подмигнула подкатившему глаза Баки и поставила на столик перед ними большую чашку попкорна. Не успела уйти, как сзади раздался сдвоенный хруст. Вот и отлично — не будут мешать нам с братцем дописывать учебник по магии, а то Локи уже достал своими правками и дополнениями.

Я тоже решила принять участие в создании, добавив пару глав о силе Творения и Душе Мира, но только в общих словах. Более подробно за мной записывает великолепный Джарвис, переводя речь и матерные междометия в стройный текст. До меня вдруг дошло, что огромный пласт знаний о травах, камнях и обрядах остается только в моей неидеальной памяти. Случись неприятность, и все пропадет, что очень сильно огорчит жадного дракона. Так что по часу в день я вспоминаю все, чему научилась за свои путешествия по Мирам, а потом меня ждет тренировка с Наташей или Бартоном. Я все же не забыла, насколько оказалась слабой перед противником с другим стилем ведения боя — потеряла гибкость в сражении, и если бы не Бригг, то спать мне долгие годы в коконе, затерянном в Зеркальном измерении. А сейчас я лежу на спортивных матах, взяв в захват шею рыжеволосой Романофф и обозначая смертельный удар. Так мы условились — символически приложенный к жизненно важным точкам кулак или нож со словами «ты труп». Старк ведет счет нашего спарринга, переговариваясь с разминающимся Клинтом, и тут же делает маркером заметки на свободном пространстве доски.