— Скорее всего, ты прав, Стив, — поднимается и достает скрытый креслом большой черный зонт. — Пойдем, покажу тебе кое-что, только оденься теплее — во Вьетнаме сейчас холодно и начался сезон дождей.

Меня называют главным патриотом Соединенных Штатов Америки, но увидев на мокрой прогалине сотни неупокоенных призраков под сумрачным небом, показавшихся по просьбе Асты, я чувствую стыд за свою страну. Все они выглядели почти как живые, если бы не страшные раны, недоразвитые конечности, блуждающие по телам прозрачные участки и бесполезный для них дождь, не смывающий с бесплотных тел засохшую кровь. Солдаты Америки и Вьетнама, мирные жители и изуродованные еще в утробе дети. Аста говорила, что павшие в сражении воины уходят легко, но все эти люди умерли из-за действия отравы, партизанских ловушек, заложенных мин или при пытках. С обоих сторон — жестокость порождает жестокость. Жидкая от дождей грязь вбирала в себя ноги, и я сам будто погружался в пучину горечи и скорби, как и Аста, которая вышла из-под прикрытия зонта в едва теплый дождь и призвала с крюков над камином старого дома косу Жнеца. Один замах — одна освободившаяся душа. Здесь работа лишь для Харона, и все, что я могу сделать — глядя в мертвые глаза, прикасаться к груди и лбу, показывая, что все они теперь у меня в сердце и в памяти. Я вас не забуду, как и чудовищную ошибку моей родины.

— Я убила только шестерых. Лишь тех, кто знал опасность яда и подписал приказ о применении, но поначалу хотела уничтожить гораздо больше людей, — Аста остановилась среди толпы призраков и откинула прилипшие к лицу мокрые пряди, выбившиеся из косы. — Были те, кто налаживал производство Агента «Оранж», кто его вез, кто распылял. Твой старый друг, Говард Старк, тоже приложил к этому руку, когда спроектировал самолет и систему сброса яда. Несколько минут мне даже хотелось полностью стереть Америку с лица земли, но я заставила себя вспоминать хороших людей, — тяжело опускается коленями в грязь, опираясь на древко орудия Харона. — Гениальные Тони и Брюс, ты и Баки, полные былого благородства, сердобольный Сэм, Клинт-Хохмач и его жена с детьми, даже Хилл и Фьюри, который совершил ошибку и чуть не погубил нас своим проектом «Озарение».

— Все совершают ошибки, Аста, — держу над ней зонт и помогаю подняться из чавкающей жижи. — На то мы и люди, чтобы ошибаться, а потом находить верное решение.

— Да… все мы люди, — одним движением убирает грязь со штанов и обнимает меня, прижимаясь ухом к груди. Опять слушает, как стучит мое сердце, а я могу только гладить темную влажную макушку, задевая толстую растрепанную косу. — Давай не будем говорить Тони, что были здесь.

— Согласен. После Афганистана он отказался поставлять для армии оружие и не любит, когда ему напоминают о прошлой славе его семьи. Он больше не продавец смерти.

— Конечно, мо анам, — пытается улыбаться, стоя посреди слякоти и поредевшей толпы ждущих призраков. — Старк теперь мой названый папаня. Ограбим его на шоколадку, когда я закончу? Это последние неупокоенные души на земле Вьетнама.

Похоже, следующему Харону будет нечем заняться, когда коса найдет нового хозяина, а вот Аста снова будет занята. Она поделилась со мной планами, как собирается очистить землю от отравы и неразорвавшихся снарядов — в виде дракона пролетит сквозь дождевые тучи, заряжая зарождающиеся капли силой рун, начерченых на крыльях. С браслетом от Майрона молний и грозы ей можно больше не бояться, и это меня радует — все же скоро к нам присоединится Тор.

— Ну все, теперь на очереди Камбоджа.

Коса исчезает из ее рук. Как и моя надежда, что мы будем чаще видеться.

Конец POV.

Почему, ну почему нельзя просто взять и убить фейри?

Джаспер Ситуэлл из-за наложенной защиты не может проникнуть ни в дом Стивена, ни в башню Мстителей, поэтому мы договариваемся о следующем месте, где требуется Харон, когда я выхожу за пределы черты от зла или слоняюсь по Нью-Йорку. И этот бессовестный дух плевать хотел на уместность или приличия — один раз он явился прямо в кабинку для переодевания, где я собиралась мерить понравившиеся вещи. Хорошо, что не успела стянуть штаны, иначе бы за себя не отвечала.

Сегодня я решила хоть немного отоспаться в башне, зарывшись в несколько одеял, а вредный дух висит за панорамным окном и бросает в стекло камешки. Сука!!! Я устала! Я задолбалась скакать с косой или нарезать круги в облаках, рискуя врезаться в скалы! Я даже умудрилась простудиться, рассекая без зонта под вечными дождями! У меня сопли до колен, ватное тело и больная голова, ведь мне вчера было настолько влом идти и отмокать в горячем источнике, что я просто скинула мокрую одежду и забралась под теплый бок сопящего Стивена, проигнорировав пижаму. Если у меня и были мысли все же полежать в термальной воде, то после крепких объятий и прижиманий к горячей груди я просто вырубилась, как после удара палки-забывалки, еще и ледяные ноги с руками о шипящего Стива злорадно грела. Сейчас его рядом нет, наверняка опять на пробежку ушел, а потом у него ежедневный спарринг с Баки, ведь со мной Роджерс тренироваться отказывается — типа после того недоразумения с Зимним Солдатом зарекся поднимать на меня руку, чтобы нечаянно не покалечить. Ха! Да если бы Баки не пригрозил тогда пристрелить нас обоих, я бы его победила… Снова стук в окно.

— Джаспер, имей совесть! Только восемь утра! — чуть не поломала будильник, резко опуская его на тумбочку и плотнее закутываясь в одеяло, чтобы ничего лишнего не было видно. — Скройся с глаз моих, призрачный извращуга.

Утро в разгаре, придется одеться поприличнее, а не рассекать в халате, устраивая ограбление кухни. Косу я вчера так и не расплела, поэтому сейчас распущенные волосы висели до пояса кучерявой влажной паклей, когда я, зевая и шлепая ушастыми зомби-тапками, вышла в коридор, громко шмыгая носом каждые несколько секунд. Тишина, только слышно вдалеке, как звенит ложечка, сталкиваясь с краем чашки. Жаль, нос забит — так бы я знала, что именно распивать собрались. На чай и кофе мне сейчас абсолютно наплевать, а вот ядреный глинтвейн из сухого вина и перца прочистит мозги. И плевать, что сейчас только утро. Хотя… кофе тоже сойдет. Стив как раз освободился, с какого-то хера переоделся в деловой костюм и сидел над чашкой темного, исходящего дымкой напитка. Да, я ворчу, ведь нет никого злее на свете, чем сонный простывший дракон.

— Доброе утро, любимая, — улыбается краем рта. Мда, я бы на его месте уже гоготала, как обкуренный гусь, и тыкала пальцем в Асту-кикимору. — Как спалось? Надеюсь, тебе снились прекрасные сны.

— Ты отвратительно бодр и вежлив сегодня, — кладу гудящую голову на скрещенные руки, не прекращая гипнотизировать чужую порцию. — Любовь моя, если ты прямо сейчас поделишься со мной этим божественным нектаром, то я немедленно отдамся тебе на этом столе. Снова.

Лицо Стива в один момент свернулось в такое выражение, как будто мимо нас верхом на игрушечной лошадке проскакал розовый бегемот, размахивая огромной сверкающей копией мужского органа и распевая похабные песни. Пора забрасывать стахановский темп работы, а то у меня мужчина успел от моих дурных шуток отвыкнуть. Вон, сидит и небесными глазищами хлопает, вцепившись в несчастную кружку. Это вызов для меня. Сопли, больная голова и разбитое тело не помешают мне отнять кофе, а потом исполнить коварное обещание.

— Ты совсем лишилась разума? — убирает вожделенный напиток подальше от меня. — Я… Я ведь… Сюда может зайти кто-нибудь из… соратников! Да хоть мистер Старк! Это ведь его обитель.

— Не очкуй, художник. Я им всем глаза отведу, — тянусь за чашкой, елозя пустым брюхом по столу, который станет местом совершения непотребства, если Стивен перестанет ломаться.

— Прекрати изображать из себя течную кошку. Это недостойно леди! — убирает руку еще дальше.

— А ты заканчивай выражаться, как в рыцарских романах. Тут тебе не там! — пока он переваривал сказанный бред, я сделала рывок и сжала пальцы поверх горячей чашки, задевая холодную руку Стива. — Если ты замерз, то можем погреться в горячих источниках. Голышом.