— А ведь я его знаю, — рассматриваю человека, с которого снял балаклаву. — Это Бэн Поллок. Он из расформированной группы УДАР. Мы с ним целый год выезжали на задания, и он отвечал за прикрытие тыла.
— Да, знакомое лицо, — Аста вертит безвольную голову за подбородок. — Жаль, что они не стали неупокоенными призраками. Так бы можно было поторговаться за информацию, но они ушли легко, — закрывает глаза человеку, что когда-то давно после каждого задания выпивал банку диетической колы. — Все они ушли быстро, ведь верили, что их дело правое. Летите домой, бывшие враги.
Старк был в бешенстве. Мало того, что враги обнаглели и полезли в его дом, так еще Джарвис расшифровал их разговоры и выяснил, что Пеппер должны были захватить и доставить для опытов к барону Штрукеру как стабилизированного носителя Экстремиса. Вируса, способного помочь человеку отрастить даже потерянные конечности, но превращающего в живой факел.
— Кэп, мне плевать на ваши подзатыльники, фофаны и приказы ЩИТа, — Тони раздраженно переписывает протоколы защиты, сверяясь с заметками. — Я убью этого Штруделя и в качестве извинений заберу себе его голову. Не смотри так на меня, Хвост. Я знаю, чем ты занимаешься после окончания заданий.
— Становись в очередь, Тони — не ты один хочешь его смерти, но барон прежде должен покаяться в застенках Трискелиона, а потом я его выкраду, — Аста с брезгливостью на лице рассматривает фото Штрукера. — Чур, монокль достанется мне.
— Вы все делите шкуру неубитого медведя, — Баки собирает последние детали почищенной винтовки. — Зацепок нет, все напавшие отправились на тот свет, а Штрукер до сих пор держит скипетр при себе, ведь найти по подсказке его все еще невозможно. Что будем делать?
— Ждать сведений и быть готовым к новому заданию, — осматриваю возвращенный щит со сколами краски от пуль. Плохая примета не сработала — Баки держал его в руках и не исчез. — А еще надо подготовить для Тора его старую комнату. Он возвращается.
— Да ладно! Златовласка решил прилететь верхом на молотке, как ведьма на помеле, и все же присоединиться к нашей вечеринке после эпичного ухода? — Старк даже прекратил перемещать блоки на голограмме и потянулся к стаканчику кофе на все еще пыльном столе с обломками приборов. — Скажите мне, осталось ли еще в Асгарде золото? Или еще лучше: сколько дней он икал и спотыкался?
— Нисколько. Я взяла виру книгами.
— Что?! — Старк резко опустил стаканчик. — Я тут один икотой за ошибки расплачиваюсь, что ли?! Хвост, не смей! Подними руки! Иначе никакого тебе монокля!
— Хорошо, папочка.
Прошло только несколько дней, но от постоянного ожидания они казались в два раза длиннее. Нападение на башню Мстителей прошло незамеченным для Нью-Йорка, что радует — никто из гражданских не пострадал и не подвергся панике, но это стало возможным лишь благодаря удаче. Мы с Астой поговорили и решили, что стоит больше времени проводить в башне, особенно если там остается мало людей, как при попытке захвата. Сама Аста теперь часто пропадает и всегда сразу идет в свой старый дом, стараясь не тревожить напряженные руки, возвращаясь с мокрыми волосами, пропитанными запахом минеральной воды горячих источников. У Жнеца накопилось много работы за почти тысячу лет.
После нападения Старк был задумчив, а на следующий день на пальце мисс Поттс оказалось кольцо работы Майрона, которое сделает ее невидимой для врагов. Переступил механик через страх свадебных колоколов или нет, неизвестно, но его девушка (или невеста?) теперь намного чаще вытаскивает его из мастерской, отправляя отсыпаться и обещая массаж перед сном. Я бы сказал, что Старк возмущался выдворению больше для порядка, называя заботливую Пеппер «страшной женщиной». Свою же женщину я нашел, когда ночью встал утолить жажду.
Аста сидела в кресле напротив огромного плоского телевизора в гостиной башни и смотрела выпуск новостей, не переодевшись после возвращения. Длинная темная коса толстой змеей лежала на воротнике кожаной куртки, щиколотка одной ноги устроена на колене другой, почти пачкая подошвой грубых ботинок ткань джинсов, а руки расслаблены на подлокотниках. Сменяющие друг друга кадры медленным стробоскопом подсвечивали выражение мрачного торжества ни лице.
— К другим новостям. Прощание с шестью вышедшими в запас ветеранами войны, умершими от неизвестных причин в одну ночь, состоится завтра в час дня. Полиция обещает выставить оцепление, чтобы не дать прорваться на церемонию фанатикам, считающим, что умерших наказал сам бог, — Аста поднимает с пола ранее незамеченный стакан с янтарной жидкостью на дне и с усмешкой салютует. — Напомним, все они входили в командный состав Армии США и подписали в шестьдесят первом году приказ о применении Агента «Оранж» на территории Вьетнама и прилегающих стран. Теперь о погоде…
— Ты их убила, — это даже не вопрос, а утверждение.
— Я, — качнула бокалом для виски, и вокруг нас сразу появилась стена из мутного воздуха. Экран превратился в светлое пятно, а звуков извне вообще не слышно. — Они умерли во сне и не мучились. Физически, а вот души улетели в пустой космос на очищение. Осуждаешь?
— Пока не знаю. Я так понимаю, что ты не по своей воле их выбрала, — в ответ вижу горький кивок и потирание футболки на месте сердца. — За что?
— Агент «Оранж», Стивен. Такое не прощают.
Я слышал о нем мельком, когда узнавал о мировых событиях, которые пропустил за семьдесят лет во льдах, а теперь услышал подробности.
Все началось в сорок третьем, когда аспирант Иллинойского университета Артур Галстон защитил диссертацию на тему влияния 2,3,5-трийодобензойной кислоты на растения. В большой концентрации вещество разрушало целлюлозу на стыке стебля с листьями, что приводило к маленькой насильственной осени — листья опадали. Открытие было совершено ради самого открытия и защиты диссертации. Если бы это вещество не заметили военные химики из лаборатории по созданию биологического оружия, то пожелтевшую папку с исследованиями сгрызли бы архивные крысы через несколько лет, но увы. Смесь дефолиантов и гербицидов должна была использоваться в тропических странах, где партизаны прятались под прикрытием густых джунглей. Для непривычных американских солдат душные влажные леса были адом, полным мошкары, ловушек и ядовитых существ, а для местного населения — просто домом, способным спрятать и прокормить. Так случайное изобретение стало винтиком военной машины даже без ведома его создателя — Артур Галстон был в шоке, когда в сорок шестом к нему прибыли два ведущих специалиста лаборатории и торжественно вручили государственный грант, поздравив с тем, что его идея нашла свою нишу в военных разработках. Сам ученый считал свое изобретение бесперспективным, так как входящий в состав препарата диоксин являлся сильнейшим мутагеном, вызывающим рак и генетические мутации у всего живого, с чем соприкасался долгое время.
В тысяча девятьсот шестьдесят шестом, узнав, что ядом его изобретения начали поливать джунгли Вьетнама, Артур Галстон пришел в ужас. Ученый подготовил речь, с которой хотел выступить на ежегодном научном симпозиуме за отмену применения препарата, отравляющего почву на долгие годы, но ему не дали слова. Позже им была составлена петиция на имя президента США, которую подписали двенадцать видных ученых, но все, чего они этим добились — молчание, а азиатские джунгли все так же продолжали поливать ядом. Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Таиланд — все эти страны испытали на себе сметающую мощь американской военной машины и Агента «Оранж», прозванного так за оранжевые бочки, в которых яд доставляли к месту применения.
— Господи… Мы в мое время такими методами не сражались. Это неправильно и слишком жестоко, — смотрю на фотографию невольной причины трагедии. Мистера Галстона уводят с митинга против войны во Вьетнаме, скрутив руки. — Все это слишком напоминает действия ГИДРА. Они тоже старались уничтожить восставшие страны под корень, не давая пощады никому, а конкретно здесь видно руку Арнима Золы. В сорок шестом он уже был захвачен и работал под наблюдением в лабораториях ЩИТа. Химия, мутации и разрушительная мощь — его любимые приемы.
