Нас, конечно, послали отстреливать внешнюю охрану, но вот никто не сказал, что я должна буду сидеть на месте. Джунгли — хорошие угодья для лирим, острые когти позволяют быстро взбираться на деревья, а полночно-синяя матовая броня под горло и раскрашенное черными ломанными линиями лицо делают меня незаметной в тенях листвы. Толстый сук на восьмиметровой высоте стал моим временным пристанищем, и сейчас я наблюдаю за вальяжно прохаживающимися охранниками в перекрестье прицела, прислушиваюсь к голосу Стива из передатчика на воротнике, склонив острое мохнатое ухо к плечу. Как низко пали фашисты — база ГИДРА внешне больше похожа на слепленное из бараков гнездо наркоторговцев: облупленные низкие здания, пара сломанных джипов без колес и ржавая колючая проволока по периметру. Что для меня очень удобно — нужно только дождаться, когда за барак зайдет охранник, и выстрелить в него заряженной магией пулькой. Захотел отлить, а стал статуей с расстёгнутой ширинкой (и полным мочевым пузырем). О! А этот решил покурить за углом и застыл с руками на карманах и сигаретой в зубах. Останавливающая руна Иса никогда меня не подводила. Пока менять дислокацию.
— Доложите обстановку, — у Стива сейчас тихий, но твердый голос. Капитан Роджерс, а не художник из Бруклина.
— Железный Человек томится в бездействии и тишине, — Старк язвит, как обычно.
— Соколиный глаз. Минус четыре на западном углу. Пока никого не вижу.
— Немо. Огонь не веду, чтобы не выдать себя. Шестеро на северной стороне. Жду команды.
— Капитан, ловушки расставлены. Мы с Халком ждем в засаде, — для Романофф Баки выдал немного гальки с Вольфсангелями.
— Хвост? — интонации не меняются, ведь мы на задании. Сантименты — лишнее.
— На юго-восточной стороне минус два, — повисла на нижней ветке и тихо скользнула в пышные тропические заросли. — Перехожу на другую точку.
— Поздно. Начинаем по моей команде. Три… два… один!
Началось веселье. И я старой каргой буду, если его пропущу!
Издалека слышен рев Халка и грохот разрушенных стен, сбоку раздаются выстрелы улучшенной винтовки Баки, сверху пикирует Старк под визги электрогитар — не выдержал пытки тишиной и безвестностью. Позер! Я в этот момент отправила отдохнуть еще троих человек с красным черепом на рукаве и заскучала, ведь вся охрана стянулась на шум, устроенный Халком. А два клинка за плечами еле слышно звенят, жалуясь на бездействие, но я не пущу их в ход, пока есть заряды для «Рунострела».
Обычный человек навряд ли мог одним махом преодолеть расстояние от подходящей ветки до внутренней территории базы. И, скорее всего, повис бы на ржавой колючей проволоке, но вот кошачьи лапы лирим лучше приспособлены для прыжков. Стрелять довелось, даже не до конца распрямившись после приземления — из-за угла резко выбежал агент ГИДРА в более серьезной форме, чем у охранников. Мне пришлось уходить из-под выстрелов перекатом, матеря на чем свет стоит боевого пидора, чуть не отстрелившего мне хвост. Я так и написала маркером на лбу, когда подстрелила его Исой и стянула балаклаву с вражьей застывшей головы. Ну и рожа…
— Ибо нефиг маленьких обижать! — меняю обойму в винтовке, стоя к подписанной живой статуе спиной и набрасывая на него комья почвы, взрытые нижними когтистыми лапами. Так выражают свое презрение собаки, но когда меня останавливала такая мелочь?
— Хвост, все в порядке? — Стив пытается изобразить спокойствие, но вот шум драки его выдает. — Доложи обстановку.
— Командир, на восточной стороне никого нет, — вскидываю пневматическую винтовку, упирая приклад в плечо. — Иду к тебе, стараясь не высовываться. Надеюсь пошуметь в меру.
— Принято, Хвост, — судя по спокойному тону, у него передышка. — Двигайся к центру. И еще…
— Да, командир? — выглядываю из-за угла, прижав уши.
— Не дошумись до изгнания с Земли, — шутит мой капитан, но с беспокойством.
— Не выгонят — кишка тонка, — двое агентов ГИДРА один за другим падают на потрескавшийся асфальт, как модели солдатиков. — Тут как минимум Демиург нужен.
Веселье с «Рунострелом» закончилось очень скоро — шальная пуля попала в баллон с сжатым воздухом, и он просто разлетелся, чиркнув осколком по щеке. От гораздо более серьезных ран меня спасла броня, приняв на мифриловую чешую весь остальной град разорванного металла. Руки тоже посекло, но там только легкие царапины и пару клочков шерсти срезало.
— Тони, винтовка приказала долго жить, — зализываю мелкие раны, а оторванные шерстинки застревают в шершавом языке. Фу…
— Да что ж ты делаешь! Опять! — Старк возмущен, как будто я ему в душу плюнула. — Что на этот раз?!
— Баллону помогли разлететься. Иду в рукопашную.
Я все еще на открытой местности, где меня не стесняют стены или повороты коридоров. Рукоять длинного меча приятно греет ладонь и жаждет свободы. В глубине горла под шелест стали рождается низкий хищный рык — Этиро, Дикая Кошка, начинает свою пляску. Мышцы тела поют, когда я уворачиваюсь от пуль, что иногда сбивают краску с чешуек брони. Кровь бежит по венам, как дикий огонь, зажигая сердце пламенем битвы. Пожалуй, подобное я испытываю, только когда рву пуговицы с рубашек одного капитана. Секс и сражение, жизнь и смерть — две стороны одной медали.
Черт! Задумалась и на полном ходу вбежала в барак с целым отрядом. Пришлось изгибаться всем телом, прячась от шквала выстрелов под столом, а потом быстро откатываться в сторону и подскакивать, наотмашь рубя мечом ближайшего врага, рассекая бронежилет и грудную клетку. Запахло паленым — края глубокой раны оказались обугленными до черноты.
Вместо кинжала в покрытой темной шерстью руке — метательный нож с пояса. Взмах мечом, удар ножом, уйти с линии атаки, ударить ногой, впечатывая очередного врага в ободранные стены, бросить нож в следующего, пригнуться и достать еще один. Я пропустила одного фашиста, приканчивая, как я думала, последнего. Замешкалась, пытаясь не зацепить кончиком меча стену. Боль расцвела ниже ребер одновременно с выстрелом за спиной. Сука! Клинок и нож летят на грязный бетон, когда я, разозленная болью и собственным промахом, разворачиваюсь, припадаю к полу и отталкиваюсь всеми конечностями, совершая звериный прыжок в сторону врага. Когти на руках протыкают бронежилет упавшего навзничь человека, а зубы с утробным рычанием смыкаются на шее, закрытой только бесполезным клочком ткани. Рухнули последние оковы, сдерживающие гнев, и я сильнее сжимаю клыки на чужой шее, чувствуя, как щелкают позвонки, а тело подо мной прекращает дергаться и обмякает. Кровь, наполнившая рот, — последний росчерк моей мести в этом бараке. Шорох со стороны входа заставил рыкнуть, не разжимая клыков, распушив шерсть на загривке.
— Черт побери… Аста, мы же еще друзья? — Романофф подняла дуло пистолета к потолку, но одной ногой стоит на улице.
— Тьфу… тьфу… — отплевываюсь от крови, я ведь не ем разумных. Надо разбавить пиздец шуткой. — Ясен перец, о прекрасная Наташа. Пошумим вместе? Только у меня осталось здесь последнее дело, — говорю, закрывая глаза бывшим врагам. Летите домой, вы больше не предатели и убийцы невинных.
Длинный меч очищен и спрятан в ножны, а короткий поет в когтистой руке, когда мы с Наташей продвигаемся по своему пути, оставляя за собой везунчиков или погибших. Одним многочасовой сон и останавливающая кровь Иса на раны, другим последние почести. Стив по связи передал, что на базе находится некий доктор Алекс Уильямс, которого надо взять живым. Особые приметы: средний рост, смуглая кожа, короткие темные курчавые волосы, отсутствующий мизинец на левой руке, имеет военную подготовку. И отлично стреляет — в этом мы убедились, стоило только его найти. Хорошо, что это были не пули. Плохо, что его пистолет был заряжен дротиками с транквилизатором. Наташа шла первой, и жало шприца пробило ей костюм на ключице. Я получила свой укол в левую кисть, когда дернула Черную Вдову на себя, утаскивая ее в укрытие и бросая в доктора Уильямса нож. Метила в ногу, но звон металла сказал мне, что я промазала. Зараза! Выдергиваю дротик из руки и пытаюсь по-быстрому высосать хотя бы часть дурмана. Можно не торопиться — Уильямс сделал ноги и скрылся в густых джунглях.
