Странно, но я раньше не замечала в моем остроухом друге способностей к Истинной магии, только присущую всем эльфам ворожбу, поэтому приготовилась клещами вытаскивать из рыжего майа информацию, но на веранду вошел сам объект разговора, поправляя свои знаменитые золотые волосы до поясницы, пожеванные кобылой. Она явно неравнодушна к блондинам.
— Ты, верно, не знала, но каждый пересекший грань между Мирами спустя некоторое время начинает сам прокладывать путь. Мне хватило сорока пяти лет для этого, — эльда абсолютно внаглую разваливается в моем полосатом гамаке, поправляя темные очки на носу и закидывая руки за голову. — Хорошо тут… Craban и Стивен, я поживу у вас немного?
Каков хам и наглец! Ни стыда, ни совести — ничего лишнего. Я могла только раскрыть рот и повернуться к Стиву, жестами выражая свое недоумение. Мой славный капитан только скрестил на груди руки с могучими мышцами и скалой навис над растекшимся эльфом, чьи волосы мели по доскам веранды. Оказалось, «поживу у вас» — это пошляться по новорожденному Миру, поохотиться, разведать неизвестные земли и останавливаться на ночевку в приглянувшихся местах. Туризм, короче. На такое Стив согласился, так что радостный Глорфиндел подскочил, спрятал в пригоршню плату для Учителя и отбыл в башню Старка, прихватив с собой Тони и Майрона. Все же платой за кольцо для незабвенной Пеппер была еще и демонстрация возможностей знаменитых красно-золотых доспехов. А я, довольная выгодным Договором, вскинула кулак, повиляла задницей и отбыла в купальню, троекратно расцеловав Стивена в щеки.
— Вот отмоюсь, наемся сырого мяса и рвану в Индию несчастных призраков на перерождение отпускать, — мыла спину банной щеткой и от нечего делать открывала свои планы Пушку, который нашелся плавающим в бассейне. — Змеище мое ласковое, ты там не скучаешь по «Китти»?
— Я так уж точно не скучаю, — Стив неслышно стоял на пороге и, видно, давно наблюдал, как я смываю сажу и болтаю вслух. — Жаль только, что Тора нет — он бы хорошо помог разбить остатки ГИДРА. Но к нему у меня тоже есть счеты.
— Молнии? — смываю почерневшую пену с волос. — Ну, его можно понять. Хоть Локи и знатный псих, но все равно остается членом его семьи. Тору повезло, что он напал на меня, а не на тебя, — поясняю на непонимающий взгляд Стива. — Ты, мо анам, своим веским словом Демиурга остановил силу Мьельнира, а вот я бы просто расщепила бога грома на сотню маленьких Златовласок. Ибо нефиг, — в доказательство выпускаю в воздух немного обсидиановых осколков.
Пребывая в недолгой спячке, я догадалась, что они значат — так выглядит моя чистая ненависть, особенно когда покушаются на дорогих мне людей. На стаю. На семью. Услышав это, Стив задумался и ушел, чтобы вернуться с шкатулкой. Какая красота! Сразу видно руку Учителя — стоило широкому браслету оказаться на запястье, как он подтянулся по размеру, и на гладкой поверхности проступил узор из барвинка, лепестки которого были подкрашены эмалью. А от центрального медальона с изображением всех светил нашего Мира я пришла в восторг. Заключенные в круг растущая, полная и стареющая луны, которые венчают два солнца, только в середине свободное место. Как раз для личного герба, осталось лишь его придумать и закрепить на браслете.
— Твоим гербом может стать звезда в кольцах, как на щите, — вожу ладонью над оставшимися браслетами, пытаясь выбрать один для Стива. — Под этим знаком ты честно сражался за свою родину и до последнего защищал людей. Даже без сомнения пожертвовал собой.
— Да. Падать в океан на Валькирии было страшно, но у меня не осталось другого выбора, — вздрогнул, как будто снова погружается в холодные воды на семьдесят лет. — Либо я, либо множество мирных людей.
— Понимаю, мо анам. Мне самой пришлось исполнять свой долг в небе над Вашингтоном. Либо ты, либо рухнувшая на жилые кварталы летающая железка. Там я и узнала, что тебя разрешат вернуть еще один раз. Ты любимчик Судьбы, Стивен Грант Роджерс, — ладонь теплеет, когда я задерживаю ее над одним из браслетов. — Вот этот — твой. Позволишь надеть его на тебя? — его украшение расцвело кельтскими узорами, что сплетались в зверей и птиц.
Вот так буднично мы обменялись браслетами в знак будущего заключения союза, но Стив чесал кончик уха и иронично говорил, что это как раз выбивается из привычного паноптикума — ни взрывов, ни угрозы гибели, и даже ни один дух не болтается поблизости. Точно! Дух! Я выпросила у Стивена воспоминания о пропущенных мной днях и тут же слепила для Карла сон-послание — давненько я его событиями не баловала. Так увлеклась, что даже не услышала поначалу, как Стив ревниво поинтересовался пятью женихами от Мелькора, аккуратно раскладывая в шкатулке оставшиеся четыре браслета для будущих членов семьи. Я только коварно потерла руки и решила ему показать, как я заставила бывших орков пожалеть о своей наглости.
— Если что — останови меня. Кхем, — картинно откашливаюсь и принимаю самый серьезный вид, чтобы спустя мгновение скорчить злодейскую рожу и запеть самым мерзким голосом, безбожно фальшивя и протяжно воя. — «То-о-олька-а-а-а рюмка во-о-одки на столе-е-е-е-е!!!». Учти, я месяц так орала под их окнами. Продолжать?
— Нет, пожалуй, — он смеется и ковыряется пальцем в ухе. Даже его проняло. — Скажи мне, Астрель, где ты хочешь, чтобы стоял наш дом?
А что я могла ответить? Дом там, где сердце. А мой глупый счастливый орган давно принадлежит воину со щитом, для которого даже мой меч раздвоился.
И меня беспокоили видения многих незнакомых мест, что открылись мне, когда я зависла в воздухе, поднимая к небу раскаленный металл в покрытых чешуей ладонях. «Смотрите, все Миры!».
Чувствую, не к добру это — так самонадеянно вякать в пространство существу, чье любое неосторожное слово может стать Клятвой или Договором. Ой, не к добру.
====== Глава 27. Старые знакомые. ======
Комментарий к Глава 27. Старые знакомые. Утечка ядовитых веществ на заводе в Бхопале действительно произошла и является самой страшной техногенной катастрофой, унесшей жизни 18 тысяч человек. Число пострадавших не смогли подсчитать точно, но сходятся на цифре 150 – 600 тысяч человек.
Джаспер заманивал меня в Индию не просто так — там и правда сильно ждали Харона. Начиная с ночи третьего декабря тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.
— Это страшно, Сэмюэл Уилсон, — по привычке хочу взять со столика стакан с соком, но судорога и тяжелая боль в мышцах не дают мне поднять руку, которая падает обратно на колено. Приходится тянуться губами к трубочке, опираясь локтем на ногу в пятнистых штанах цвета хаки. — Целая толпа неупокоенных призраков до самого горизонта. Не просто рабочие, а мужчины, женщины, старики. Дети. Рядом с заводом по производству пестицидов были выстроены трущобы, где жили семьи рабочих. Они ничего не могли сделать — из-за ночной аварии ядовитые пары утекали в атмосферу целых полтора часа, но оповещения не было. Нерентабельно для нищего индийского города Бхопал, — глаза щиплет, как будто острейшая стеклянная крошка пробралась под веки. Чуть больше отчаяния — и вырвется серый ветер, моя печаль. — Три тысячи погибших в одну ночь. Еще пятнадцать погибли за несколько лет от осложнений. И все они там, собрались вокруг заброшенного завода. Один взмах — одна отпущенная на перерождение душа. Они давно мертвы, но над некоторыми я не могу занести косу… Знаешь, как больно провожать в новую жизнь душу, которая не прожила в Мире и месяца?
— Нет. И надеюсь, что никогда не узнаю, — Сэм вертит в пальцах свой стакан с апельсиновым соком, а потом смотрит на него, как будто хотел увидеть вместо него что-то другое.
Он вдруг резко поднимается и уходит на кухню, а я быстро вытираю предательскую влагу с уголка глаза. Зря я принесла свою боль в светлую вашингтонскую квартирку с деревянными жалюзи на окнах и фотографиями сослуживцев в рамочках. Здесь не место мертвецам и их несчастьям.
— Это, конечно, непрофессионально, но другого выхода я не вижу. Держи, — перед глазами появляется широкий стакан с виски. — А, ну да. Руки болят, — ставит алкоголь рядом с соком и бросает внутрь трубочку.
