— Где я? — озираюсь, вдруг оказавшись на догорающих руинах монументального города. Низкие тучи и клубы черного дыма закрывают небо, а на земле и в остовах зданий лежат тела людей в странных доспехах, сжимающих в мертвых руках копья и незнакомое оружие, больше напоминающее вооружение читаури, чем автоматы. Пепел хлопьями укрывает все кругом, как снег зимой.

— Мы в месте, где я в первый раз открыла глаза, — Аста появляется из-за спины и указывает в сторону. — Туда ушел человек, который разбудил меня. Мне часто снится этот день, но я не могу догнать его, как ни стараюсь, а он не останавливается и не слышит, как ни кричи. Жаль, так я могла хотя бы узнать, как меня звали раньше.

— Так что это за место? — оглядываюсь и замечаю, что я все тот же хилый бруклинский мальчишка, а Аста так и осталась в обрезанных запачканных джинсах и купальнике с наброшенным на плечи кожаным фартуком, из-под которого блестят спирали торквеса. Так же вся в саже и копоти, с тяжелыми свалявшимися прядями, только рогов и хвоста нет.

— Это мой сон, Стивен. На самом деле этого города уже давно нет. Рассыпался на песок и ветер, — поправляет лезущую мне в глаза прядь, как и раньше. — Моя жизнь началась с руин и мертвецов, вот такая шутка Судьбы. Ха. Ха. Ха, — упирает кулаки в бока и слишком картинно смеется в душное небо, а потом из нее как будто извлекают стержень, и она почти падает на обломок стены, зарываясь пальцами в волосы. — За что мне это? За какие грехи? Любой новый Мир повторяет этот — Смерть, Война, Голод и Мор. А стоит все исправить, как притягивает к себе следующий. И снова смерти и горести. Снова и снова, каждый раз. Прекращаясь лишь на короткое время, — она заговаривается, и слова звучат все тише. — Смерть… кровь… убить… раскидать руны… пробудить спящих… снова убить… один замкнутый круг без выхода…

— Астрель, хватит, — обнимаю ее за плечи, как и мечтал. Только вот нет в ней сейчас радости. — Ты несешь не только смерть. Я, может, и не все видел, но знаю, что жизни в тебе намного больше. Иначе как бы появился целый новый Мир? Я уже говорил, но повторюсь, — прежние слабые ладони осторожно гладят покрытые сажей скулы. — Ты Творец. Тебя ждут у Бартонов. Ты умеешь договориться с чудовищами. И я хочу связать с тобой свою жизнь. До самого последнего вздоха, кошка-кузнец.

— И дальше… — прячет лицо на груди, зарываясь носом в рубашку не по размеру.

— Что? — вопрос риторический, когда я снова чувствую отчаянные объятия.

— Драконы — очень жадные до любимых и друзей существа. Кто же тебе даст умереть, художник из Бруклина? — прижимается лбом ко лбу, и глаза у нее подозрительно блестят. — В Мире Двух Солнц ничто не сможет тебя убить, а на Земле у меня есть еще одна попытка тебя вернуть. Главное, не попади в беду, пока меня нет.

— И это говорит мне девушка, оказавшаяся заточенной в хрустальном гробу, стоило вылететь на задание, — заправляю за ухо тяжелую прядь, что до сих пор пахнет горячим железом.

— Стивен Грант Роджерс, ты действительно готов связать со мной свою жизнь, несмотря на мое неясное прошлое? — карие глаза смотрят серьезно и вспыхивают оранжевыми отблесками, когда я без сомнений сжимаю ее ладонь. — Тогда дай мне руку и ничего не бойся.

Из-за спины она вытянула лезвие без рукояти и полоснула мне по ладони, тут же вкладывая клинок в руку и зажимая порез сталью и собственными пальцами.

— Ты прости меня за это, но я должна была так сделать, — дует на кулак, с которого капает кровь. — Я ковала один меч, а получилось два. Теперь он будет твоим целую вечность. Как и я, — трется щекой о щеку, как будто до сих пор кошка. И в голосе слышу улыбку. — Ты колючий. Настоящий мужчина. И сейчас мне не приходиться до тебя дотягиваться, Стивен Грант Роджерс. Человек, наступивший на мое черное сердце. Так говорят в Ехо о возлюбленных.

Удивительно, но даже вся окружающая разруха не может порушить чудесного момента. Кроме, пожалуй, нарастающего гула.

— Похоже на бомбардировщиков, — высматриваю на горизонте самолеты.

— Так и есть — они потеряли управление и скоро рухнут вниз. Поэтому тебе пора уходить в реальный мир, мо анам. А мне придется переживать все свои темные моменты, пока спячка не закончится. Иди с миром.

Я пытался остаться, но она просто толкнула меня в грудь, и я упал на спину уже в лаборатории башни Старка. Меча у меня в руках не было, но на ладонях остались сажа и кровоточащий порез. Сквозь жалюзи пробивались лучи утреннего солнца, но даже они не отражались на черных осколках, что парили над коконом. Я сначала почти испугался, но потом заметил, что они не причиняют мне вреда. В отличие от светильника над столом — тот мигнул и погас, стоило острым граням прикоснуться к плафону. Видимо, Джарвис предупредил Тони о всплеске, если он спустя пару минут забежал в лабораторию. Магов среди нас нет — Баки до сих пор с Наташей выясняют места назначения «посылок». Поэтому Старк как следует выругался, когда черные осколки начали разрезать стол под коконом, и потянул меня в мастерскую, где находится зеркало для связи с одним бывшим желтоглазым тираном.

— Кэп, думай, что хочешь, но вот это, — тычет в сторону лаборатории, — может быть очень опасным. Лучше я вспомню все юридические приемы для клятвы, чем оставлю бомбу замедленного действия рядом с Пеппер. Нам срочно нужен консультант по «паранормальщине», и это не обсуждается.

— Ничего не имею против, Тони, — пытаюсь стереть засохшую кровь с почти зажившего пореза. Регенерация слишком быстрая. — Асте там тоже несладко. Я видел.

— Ты что, наконец назвал меня по имени? Это прогресс, и я отмечу этот день в календаре, — механик поднимает бровь и трижды стучит в зеркало. — Майрон, у нас тут серьезные проблемы. Не помешала бы помощь колдуна.

— Хорошо, что Мелькор этого не видит, — тот, кого Аста называет «майа», рыжий помощник Демиургов, пыхтит рядом, держась за противоположный край кварцевого кокона. — Великий кузнец, сильнейший из младших духов-Айнур таскает тяжести, как презренный слуга. Не принимай мои слова на свой счет, Стивен Грант Роджерс. Это я так, «балаболю». И хочу спросить у тебя, что значит это слово на самом деле?

— Ну, что человек… — учитель-кузнец Асты вздергивает голову. Пришлось поправлять себя. — Что разумный говорит немного больше, чем положено. Она меня так не раз называла.

— Считай, что похвалила в своем стиле, — старый остроухий знакомый облекает смысл в слова, поправляя черные очки на носу. Бред. — Неудержимая искренность — признак чистой души. Эльдар знают в этом толк.

Более необычного зрелища ни я, ни Тони в жизни не видели. После того, как он запросил помощи, Майрон снял грубые перчатки до локтей и начал по-простому потирать руки, спрашивая, не готов ли я прямо сейчас выделить ему свой щит.

— У меня появился чудесный гость, способный ходить между Мирами, и будет преступлением не воспользоваться шансом. Какую клятву тебе принести, Энтони Эдвард Старк из Дома Старков? Тем более, ваши заказы уже готовы, — хорошо, что я успел купить золото.

«Чудесным гостем» оказался… Глорфиндел. В последний раз я видел его, гордо ведущего в поводу разгруженного коня, когда он удалялся на точку перемещения в Арду. В седельных сумках у него были золотые яблоки и несколько книг Толкина. А спустя несколько минут после разговора через зеркало с Майроном дверь в мастерскую открыл знакомый эльф с длинными светлыми волосами. Выглядел он так же, как будто у него целый гардероб одинаковых мягких сапог, туник, штанов и желтых плащей с вышитыми золотыми цветами.

— Это герб моего Дома, Стивен Грант Роджерс. А у тебя какой? — пояснял эльф, обводя серыми глазами обстановку мастерской. — Что за чудесная магия! — указывал на проекции и на угол, где лазеры спаивали детали для новых изобретений Старка.

— Это технологии, Глорф, — Тони хвастается, довольно сложив руки на груди, и… в него тут же летит взятый со стола карандаш. — Понял-понял! Никаких сокращений, Глорфиндел. Я просто решил провести эксперимент, — остроухий знакомый начал всем своим видом метать молнии почище Тора и зашарил рукой по столу, выискивая предмет потяжелее.