- Сэр, мисс Аста настойчиво спрашивает разрешение на создание масштабной иллюзии. – электронный дворецкий выбрал как раз тот момент, когда я над кружкой с кофе отмерял нужное количество бальзама. – Привожу просьбу дословно: «руки чешутся забабахать эпический морок, но хозяйничать в чужом доме – моветон». Так же вас разыскивает мисс Поттс, и она весьма недовольна тем, что вы давно не спали.
- Стоило только выползти из мастерской, как всем оказался нужен. – от адского бодрящего коктейля по венам пробежалась горячая волна. – Джарвис, передай Асте мое одобрение и настойчивое же пожелание вести себя как дома. Любимая «дочь» все же. Старшая… кхем.
Я не успел опустошить кружку, как в кухню забежала Пеппер, но вместо того, чтобы начать мягко уговаривать меня идти спать, потянула в сторону гостиной со словами, что я должен это увидеть. Я примерно догадался, кто виновник переполоха, когда заметил, что буквально в двух шагах от кухни пол сменился на иллюзорный мох – каблуки туфель Пеппер все так же звонко отстукивали по полу, хоть ноги и утопали по щиколотку в зелени. Окончательно картина сложилась, когда до нас с Пеппер донеслись звуки негромкой песни, вместе с плывущими по воздуху цветными всполохами и туманами, прихотливо завивающимися под потолком. Джарвис любезно напомнил, что во время разговора в мастерской Хвост дала пояснение, что синий, желтый и зеленый – цвета ее радости. И заодно Джарвис по просьбе моей малышки стал переводить слова песни, пока мы стояли у дверного проема.
«Я незаметна на дереве в листьях
Наполняю жизнь свою смыслом,
Пряду свою тонкую нить.
Нас очень много на дереве рядом,
И каждый рожден шелкопрядом,
И прядет свою тонкую нить.
А моря до краёв наполнялись по каплям,
И срослись по песчинкам камни,
Вечность – это, наверно, так долго.
Мне бы только мой крошечный вклад внести,
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шёлка…»
- Ну давай же, Баки. Наколдуй хоть одну ма-а-аленькую иллюзию, только чур не оружие. Я уже даже спела, чтобы ворожилось легче. – Аста лениво пеняет Барнсу, даже как-то слегка плаксиво. – Ты слишком напряженно выдавливаешь из себя магию, а она этого не любит.
- Сложно это. – бурчит ей в ответ ученик. – Сама знаешь – мы со Стивом росли во время Великой Депрессии. Тогда весь Нью-Йорк был как муравейник, где зазеваешься и останешься без обеда и с синяками. А потом случилась война. Расслабленность тогда была не в почете. – ему поддакивает Роджерс. Там у них явно сборище тех, кому за девяносто. Пеппер только беззвучно уткнулась в ладони, когда я прошептал ей это на маленькое ушко. – Я вообще не помню, когда был в последний раз слишком беспечен.
- Врешь, Страшила. А кто в себя прийти не мог после полета на Самайн? От тебя радостью и восторгом фонило километра на два минимум. Надо будет тебя еще разок прокатить. Но если еще раз похлопаешь по шее, как хорошую кобылку, то прощайся с гамаком и ходи с оглядкой. Стивен, затягивай крепче и не бойся – мне совсем не больно. – Пеппер на эти слова Асты только подняла брови. Мне тоже интересно, чем это они там занимаются, но меня удержали от того, чтобы зайти. О господи, я шпионю в собственном доме. – Представь, что у тебя в пригоршне спрятаны миллионы звезд, и ты вдруг оказался в кромешной темноте без конца и края, в которой нет никого, кроме тебя. Ни света, ни звука, ни времени, только холод и одиночество. Но ведь и ты не с пустыми руками. Представь, как ты одним ярким радостным жестом выпускаешь звезды в эту холодную пустоту, как горсть зерен в весеннюю землю. Теперь ты не одинок… Перед тобой, за тобой, над тобой, внутри тебя – Вселенная, полная жизни. Вот! Получилось!!! Держи настроение, а я тебе еще напою.
«Кто-то в паутину религий попался,
Кто-то бредит пришельцами с Марса,
Я пряду свою тонкую нить.
Кто-то открывает секрет мироздания,
Кто-то борется с твердостью камня,
Я пряду свою тонкую нить.
А моря до краёв наполнялись по каплям,
И срослись по песчинкам камни,
Вечность – это, наверно, так долго.
Мне бы только мой крошечный вклад внести,
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шёлка.»
На вечеринках или презентациях с приемами я слышал много живого пения с подтанцовкой из симпатичных девушек, и там старались показать возможности голосовых связок или просто спеть красиво. Но сейчас, под синхронный перевод от Джарвиса и мягкие объятия моей любимой я знаю, как поют от сердца, даже если не всегда дотягивают. Джарвис что-то пытался говорить о небывалом всплеске неизвестной энергии, но я и сам все вижу – легкий цветной туман стал гуще, ощутимее, а желтые всполохи стали ярче и мягко переливаются, как самое сильное северное сияние, что невесомо ерошит волосы на затылке. Черт, в моей жизни стало слишком много магии, но сейчас я не против, если Пеппер продолжит прижиматься и мурлыкать на ухо нежности.
Не знаю, как, но Хвост нас услышала и предложила наконец зайти и оценить «настоящее 3D». Можно сказать, что строгой гостиной в стиле хай-тек у меня больше нет – вместо нее раскинулся ночной пейзаж Пандоры, земли огромных синих кошек из «Аватара». Джунгли с люминесцентными диковинными цветами и мягкими папоротниками, светлячки размером с ладонь и вместо потолка – чужое небо с газовым гигантом на горизонте и неизвестные созвездия. Единственное, что осталось старого – мебель. И троица «ископаемых».
- Милая, помнишь, что я говорил тебе про «вечеринку для тех, кому за…» – Летний Сержант с дивана, а Кэп с кресла синхронно обернулись, но Хвоста пока не видно. – Роджерс, я имел в виду твои пристрастия. У тебя склад клетчатых рубашек с сороковых остался? Это же так старомодно. Тем более носить под рубашками майки. Так сейчас никто не ходит.
Что такое «старомодно» мы с Пеппер увидели, когда из-за Роджерса выглянула Аста, с чьей косой и возился сидящий к нам спиной любитель старины. Мда, Стив считай идет в ногу со временем – наша местная ведьма одета в черное платье в пол с длинными широкими рукавами. Века так одиннадцатого, как будто со съемок исторического фильма сбежала, причем босиком и прихватив из реквизита кельтское ожерелье. Она показывала воодушевлённой новым интерьером Пеппер разорванные в клочья балетки, объясняя, что обычная покупная обувь слишком хлипкая для звериных лап. Потому и предпочитает ходить либо в сшитом на заказ, либо в дешевых кедах. Во время этого рассказа в лицах с недолгим демонстрированием кошачьих пяток Роджерс вдруг подскочил, попросил свою зазнобу никуда не уходить и по команде закрыть глаза, чтобы не увидеть сюрприз раньше времени. Хвост послушно сомкнула веки, но бурчала, что ненавидит сюрпризы. Правда, она так сказала только тогда, когда Кэп вышел прочь.
- Нет-нет, закрывай глаза не пальцами, а ладонями – я вижу, что ты подглядываешь. – Кэп шуршал объемным пакетом, присев перед креслом, в котором сидела ерзающая подруга.
- Что ты делаешь? Тут же люди! Стив-Проказник. – Аста преувеличенно возмущенно восклицает, когда Кэп осторожно берет ее за щиколотку, скрытую длинным подолом. У него даже уши запламенели от смущения, но свое дело он не прекратил. Пеппер рядом говорила в полголоса, что эти двое сейчас очень мило смотрятся, как в диснеевском мультике.
Хм, какая Золушка – такие и туфельки. Кэп толкал спич о том, что женщинам вредно переохлаждаться и морозить ноги, пока Аста любовалась на подарок, подняв подол платья до колен. До самого края изящных сапог с узорными латунными накладками на носке, пряжках и низких каблуках. Где-то я такие уже видел… Аста это подтвердила, когда проверила обувь на прочность, приняв форму лирим.
- Единственное, что есть хорошего в Локи – это стиль. Тут ничего не отнимешь. Но у него сапоги беспонтовые, а у меня понтовые! С чешуей и драконами! – кошка в платье довольно щурится, сползает с кресла к Роджерсу и нежно трется пушистой щекой о скулу Кэпа. Хорошо, что целоваться не полезла, иначе это выглядело бы как нехорошие извращения. Меня даже передернуло от этой мысли, а Кэп ничего – только обниматься с восторженным хвостатым хищником полез.
