«Ему бы саундтреки писать, – решил Разуто, остановившись на пороге большого зала и послушав пару минут. – Парень напрасно считает себя поэтом».

Он подошел к бару и поприветствовал Бруно.

– Бородатый из группы больше не появлялся? – спросил он у бармена.

– Вообще больше никто из этих не приходил. Ну и отлично, я считаю, толку от них ещё меньше, чем прибыли.

– Ясно. Бруно, сделай мне что-нибудь духоподъёмное, но в рамках восприятия. Долгий вечер немолодого мужчины, как-то так.

– Хорошее название, господин Разуто. Я постараюсь.

– Постарайся, косорукий, а то в соцбюро тобой давно интересуются!

Из-за спины редактора выскочил ещё один завсегдатай золотого зала, талантливый механик Лорк.

– Это нужный парень, – кивнул он на Разуто, – хотя по виду обыкновенный жлоб. Но тем и цепляет.

Вечно одалживающий на выпивку механик считал себя принципиально честным человеком и каждой фразой эту принципиальность доказывал. Его нарочитая откровенность не снискала особой любви у окружающих, на механика постоянно жаловались, но Тори ценил Лорка и из списков «важных персон» не вычёркивал. Такую оценку редактор полностью разделял, и «откровения» механика его даже забавляли.

Карл давно убедился, что Лорк не только «откровенен» на словах, но честен и даже отважен на деле. В первый раз редактор это отметил ещё при переезде – приглашённый по совету Грабова механик, кроя владельца трёхсоставными эпитетами, привёл долго пустовавший дом в полный порядок, по собственному почину проверил все коммуникации и исправил «безруко сляпанные» участки. А затем, ещё где-то через год, заметив редактора среди фанатов космобола, Лорк с урной наперевес вломился в толпу, окружавшую недоумевающего Карла, и крутился вокруг, пока фанаты не отступили. Его энергичные действия позволили Разуто покинуть агрессивное окружение, хотя и показались Карлу излишне избыточными. И только потом случайно выяснилось, что механику это геройство обошлось в четыре глубоких пореза и кучу мелких ссадин – любители виртуального спорта отстаивали свои предпочтения реальными колюще-режущими предметами. После этого даже самые нелицеприятные и некорректные высказывания Лорка перестали для Карла иметь значение.

– Привет, Лорк. Коктейль будешь?

– Чаянья считываешь, но хреново получается. Чистым угощай, без примесей, мне вдолгую прозябать некогда. Слышал, стаканотёрка, двойной организуй, редактор справедливость оплатит.

Оплатив «двойной без примесей» Лорка, Карл дождался свой коктейль и хотел ещё немного послушать Дарвика, но появился Грабов и потащил его в золотой зал.

– Тори, умерь пыл, – притормозил друга Разуто. – О твоей эмоциональности и так уже в колокола звонят.

– Карл, у меня нет времени на загадки, – остановился Грабов. – О чем ты сейчас?

– С Клавдием пообщался. Он заинтригован мордобоем Калюжного. Считает это предтечей конца света.

– И правильно считает, – твердо кивнул Тори. – Я их больше на порог не пущу! Это что это такое, никакого уважения! Так они совсем обнаглели, – завёлся он и снова подхватил редактора под руку. – Не хотят забирать свою агитацию, представляешь?! И платить не хотят!

– Да ладно. Добились справедливости без демонстрации её желания?

– Я не знаю, чего они там добились, но еле-еле нашёл одного, кто хоть как-то в курсе. «Отпала целесообразность!» – плохо передразнил оппонента Тори. – Что это вообще значит?

– То, что мир полевел достаточно, боятся переборщить. Выкинь, коль неактуально.

– Там больше двадцати страйк-ап-панелей! Вот связался на свою голову: гардероб не работает, драку устроили, Барий до сих пор злится!

– Так вот отчего ты такой энергичный.

– Он давно тебя ждёт. Ты его не провоцируй, пожалуйста, я и так весь извёлся!

– Ему не понравилось? – изобразил удивление Разуто.

– Ну вот только не начинай, ладно? Пойдём, он уже несколько раз про тебя спрашивал.

Калюжный сидел за дальним столиком золотого зала, окружённый разной наполненности бокалами. Несмотря на это, он был собран и обошёлся без размягчающих собеседника вступлений.

– У вас скоро выборы, – твёрдо перешёл он сразу к делу после коротких приветствий. – Познакомь меня с кандидатами.

– Барий, да я понятия не имею, кто собирается выдвигаться, – честно признался Разуто, слегка оторопевший от такого натиска. – Ещё вроде рановато объявляться…

– В самый раз, – непререкаемо произнес Барий. – Сейчас они команду добирают, финансы ищут. Мне нужны оппоненты вашего мэра. Желательно все, кто намерен бороться, а не в поддавки играть. Это первое. Затем, мне нужен местный контент определённого формата. Готов заключиться с твоим филиалом на подборку и трансляцию. Это второе. Профили избирателей мы предоставим – соцопросы и статистика согласия у нас имеются.

– Ты теперь занимаешься политикой? – немного удивленно спросил редактор.

– В пень политику, – решительно тряхнул головой Калюжный. – У вас здесь небо закрыто, а это юрисдикция местной власти. Нам нужно его открыть.

Как выяснилось, Калюжный представлял интересы компаний интеграторов малых летательных аппаратов в инфраструктуру городов. Компании объединялись и пытались частично отыграть результаты цифровой контрреволюции, снимая некоторые запреты в регионах, где это было отдано на усмотрение администрации. Для этого был создан фонд «Малое небо, безопасность и занятость», представители которого вели переговоры с руководителями администраций и при отсутствии результата поддерживали альтернативных кандидатов, согласных рассмотреть возращение технологий. Параллельно фонд финансировал создание информационного фона, объясняющего, насколько его инициативы чудесны и как скверно жить без их реализации.

– Сейчас нам вступать самое время, – жестко щурился Калюжный. – У вас тут чёрт знает что происходит. Статистику происшествий видели? Одни аварии чего стоят!

– Да, я слышал, – задумчиво протянул Разуто. – И даже фирму из-за этого оплатил. Юридическую.

– Это правильно, следишь, значит, за обстановкой. Следовательно, про рост правонарушений тоже знаешь. Как взбеленился городок – везде снижение, а у вас наоборот. Но это нам только на руку – при применении дронов уровень безопасности вырастает на пять-семь процентов! Это если в лоб оценивать, без сопутствующих изменений. Так что всем выгодно, наша позиция беспроигрышная.

Редактор хотел уточнить, как именно дрон мог бы помешать стукнуть Бария в челюсть, но не стал. Разуто не хотел участвовать в его беспроигрышном проекте. Нет, контракт плёвое дело – филиал с удовольствием подпишет и выполнит все обязательства, но узнавать, кто собирается баллотироваться, и знакомить с ними Калюжного никакого желания не было. Редактору не хотелось объяснять, что он далёк от политики, что его должность не требует участия в светских тусовках и как его это радует. Поэтому он ограничился тем, что передал Барию контакты Фуллера и юридического отдела и пообещал содействие в подписании договора.

– А за кандидатами – это к Тори, – кивнул он на растерявшегося Грабова. – Это он у нас в политике дока – и фондам помогает, и митинги устраивает. Очень активная позиция у человека.

– Тори мы подключим, – не отвлекся Калюжный, – но нам здесь сейчас любые связи нужны. Ситуация смотри какая…

И Калюжный снова пустился в описание «окна возможностей» и важности быстрых действий. Таким упорным и решительным Барий нравился редактору ещё меньше. Разуто повторно выслушал его агитацию и пообещал подумать. Но Калюжный не успокоился и явно готовился представить свои аргументы по третьему кругу. Его нужно было отвлечь.

Редактор огляделся. Через стол от них чинно трапезничал Грумник, на этот раз в одиночестве, без учениц. Это не мешало ему довольно щуриться и аккуратно поглощать маленькими порциями приготовленную на пару рыбу. Правильное питание стояло у Грумника на втором месте сразу после феминизма.

– Вот, кстати, кто вам нужен, – вклинился Разуто в короткую паузу из монолога Бария.