– Только так и определяю, – признался Разуто.

– Что ж, поздравляю, ибо даже они ошибаются. И якобы консерватизм, и тем более выгода сегодня определяются не создателями вычислительной мощности, а непосредственно ею. Она перехватила управление без всякой борьбы, и теперь её конструкторы передвигаются только по созданным ею маршрутам. Единственный выход – это заморить её голодом, ограничить доступ к информации, а нам поискать ответы в себе. Неужели вы не понимаете, что если программа будет отвечать человеку, то в конце концов ему нечего будет спросить?

– Это, наверное, печально, – покачал головой Разуто. – И как же вы хотите бороться с такой напастью? Объединить сетевых хулиганов?

– Что вы, уже давно не нужно никого объединять. Проще возглавлять объединившихся. И неважно, что они декларируют, главное – на что они ради этого готовы. А лозунги поменять – это дело одного дня.

– Как-то неуважительно вы к убеждениям.

– Я же объяснил – человек уже не имеет убеждений. Двое – тем более. От них нужна готовность что-нибудь поменять. И с количеством участников любой группы эта штука пропорционально растёт, а приверженность идеям падает. Поэтому, если вы хотите чего-то добиться, берите любую организацию неравнодушных и ведите её туда, куда вашей душе угодно. Достаточно поменять одного человека в руководстве.

– Так уж и любую.

– Так вы думаете, что их цель – куда-нибудь дойти? Ха, да бросьте! Их цель – не разбежаться! Поэтому да, любую. Любая организация – это признак нестабильности её членов. Человек самодостаточный никуда не вступает, он предпочитает следовать своим интересам. Поэтому совершенно неважно, к примеру, что хотят сказать своими заклеенными ртами сегодняшние бузотёры. Главное – чего-то хотят. Этого достаточно.

– Так вы планируете возглавить этих молчунов?

– А тебе есть до этого хоть малейшее дело?! – внезапно и с явной угрозой спросил собеседник.

Он резко изменился. Сейчас перед редактором сидел человек жёсткий, напряжённый, как будто готовый к прыжку. Его агрессия чувствовалась физически, и даже дым от фори-трубки заметался, не желая находиться в такой опасной близости от её источника.

– Ну?! – с яростью переспросил он.

– Ни малейшего, – через паузу ответил ошеломлённый редактор. Он отстранился, замер на пару секунд и обернулся в поисках официанта.

– Слишком любопытный для равнодушного, – процедил Тантамир.

– Скорее вежливый, – прошептал Разуто и жестом попросил официанта его рассчитать. Дурацкие правила Грабова требовали ожидания бумажного счета и его визирования. Иногда игра Тори в древность раздражала.

– Так что вы спросили? – тон собеседника стал прежним. – Я не расслышал вопроса.

Редактор внимательно посмотрел на него. Господин Тантамир снова выглядел доброжелательным и заинтересованным, как будто это не он только что грозно шипел из облака дыма.

– Ах да, по поводу моих подопечных, – как будто вспомнил он. – Нет, это скорее маркетинговое исследование. Мы ведем переговоры с «Реальной жизнью» о поставках одного препарата, который полностью соответствует их декларируемым целям. Да, да, химикаты, – поморщился Тантамир, – но стремительное время требует быстрых решений. Наш препарат сможет придать этим курсам больший смысл, а мы получим необходимые данные. У вас здесь явная точка напряжения, возможно, эпицентр нового перехода, что всегда приводит к удивительным последствиям.

– Отлично, – сказал редактор, поднимаясь. Он решил оплатить счет у бара. – Успехов и всего наилучшего.

– Это, конечно, не противоядие, – продолжал Тантамир, как будто редактор не попрощался. – Но результат может быть очень неожиданным. Когда невероятное перестает быть новостью, может произойти масса интересного. Уже уходите? – наконец-то посмотрел он на редактора. – Что ж, я, пожалуй, с вами пройдусь.

– Не думаю, что нам по пути, – покачал головой Разуто.

– Это не имеет значения.

Тантамир убрал фори-трубку, театрально помахал рукой, как бы разгоняя дым, и стал выбираться из-за стола.

В большом зале посетителей осталось мало. Редактор остановился у бара и попросил у Бруно терминал.

– Так знаете, что вы сделали неправильно? – спросил Тантамир, подойдя к бару.

– Выкурил лишнюю сигару, – пробурчал Разуто.

– Это вредно, но не более того, – не обратил внимания на иронию Тантамир. – Сегодня вы дали этим добровольцам-молчунам выиграть. Они были удовлетворены результатом. Я видел их реакцию, они уходили счастливыми.

– Не разбираюсь в мазохизме. Мне пора, так что всего…

– Да-да, идёмте, – перебил его новый знакомый и направился к выходу.

«Буцефала, что ли, разбудить? – прикинул редактор, смотря ему вслед. – Интересно, что он курит такое, что со второго раза не понимает?»

Бармен вопросительно посмотрел на редактора.

– Хорошая работа, Бруно. Последний коктейль был вообще шедевром – даже у соседа крышу снесло.

Господин Тантамир ждал на крыльце.

– Значит, в вашем цеху никаких изменений, – обернулся он к Разуто, убирая коммуникатор.

– Послушайте, – твёрдо сказал редактор. – Мы наговорились. Мне неинтересны ваши идеи, цели и…

– Это совершенно неважно, – перебил Тантамир. – Ваша реакция вполне прогнозируема. Борьба с интернетом, третий целевой переход, проблемы человечества – я прекрасно понимаю, как это выглядит. И не требую от вас принятия или осознания того, что, по вашему мнению, полная чушь. На ощупь свет и тень различны только чувству, которое очнуться не спешит. Но мы его разбудим. А пока оставайтесь собой, таким же, индексами не одержимым. Это сейчас самое безопасное. Ещё момент, – взмахом руки остановил он готового обойти его Разуто. – Я вам покажу.

Тантамир полез во внутренний карман и достал прямоугольную пробирку, очень красивую и заполненную ярко-жёлтой жидкостью. Редактору показалось, что содержимое светилось, хотя это могли быть отблески уличного фонаря.

– Вот, – кивнул Тантамир на пробирку. – Наш первый шаг и отнюдь не панацея. Но для нейтрализации предрассудков вполне годится. И мы готовы вознаграждать за приобщение, и вознаграждать щедро.

Он открыл пробирку, и редактору показалось, что над горлышком возник лёгкий золотой пар. Тантамир чувственно его вдохнул и приподнял пробирку, как будто готовился произнести тост, но промолчал и, торжественно запрокинув голову, выпил.

Редактор сдержался, чтобы не покрутить у виска и сделал шаг в сторону, пытаясь обойти застывшего с пробиркой у рта идиота. В этот момент Тантамир безвольно опустил руку, пробирка упала и разбилась, а сам Тантамир начал заваливаться на него.

Разуто хотел отойти и в то же время инстинктивно вытянул руки. Это позволило его собеседнику все-таки завалиться, но уберегло его голову от удара о перила. Тантамир глухо упал лицом вниз, прямо на осколки пробирки.

– Твою-то панацею! – выдохнул редактор. – Что за… Эй! Э-эй! —

Он присел над упавшим и попробовал его перевернуть. Бородач оказался тяжелым и неудобным. Разуто огляделся. Вторая Центральная была пуста.

– Да что же это за… Ты, припадочный! Что с тобой?!

Ему удалось немного повернуть голову лежащего. По бледной бородатой роже понять, живой он или нет, было решительно невозможно. Видимый глаз Тантамира закатился, что почему-то снова придало его лицу угрожающее выражение. Редактор хотел пощупать пульс, но лезть под бороду не хотелось.

– Сволочь! – выругался редактор, аккуратно положил голову назад и направился в клуб.

– Тварь философствующая, – негодовал Разуто, стремительно пересекая вестибюль. – Не мог сожрать свой анализ, когда я уйду! Бруно, вызывай скорую! И позови кого-нибудь, этого придурка нужно занести.

– Кого? Что случилось?

– Зови официантов, он весит как слон!

– Вы в порядке, господин ре…

– Бруно, потом! Зови людей!

Недоумевающий Бруно вышел из-за стойки и, призывно махая рукой, отправился в глубь большого зала. Разуто огляделся, заметил за угловым столиком Вазольвата и Шокулей и направился к ним. Это было ошибкой. Вазольват сосредоточенно икал, в такт стуча рюмкой по столу. Братья ещё сумели сфокусироваться и поднять на редактора осоловевшие взгляды. Но затем они судорожно задергались, изображая радость узнавания, и редактор понял, что на помощь этой компании рассчитывать бесполезно.