Был за это время один неприятный момент. Я случайно услышала, что Марашка – няня нашего герцога. Мне стало плохо. Делать вид, что не знаю об этом и выстраивать новую линию отношений с ней я не стала. Просто пошла и спросила – за кого она?
- За тебя, деточка, за кого ж еще? Ты так нужна тут, сама знаешь. А он мне, как сын. Но он мужик - сильный. А вот тебе помощь нужна и защита на тот случай, если у него ума не станет. Тут я помогу тебе, он же потом спасибо мне скажет. Так что не переживай - за тебя я, за тебя.
Я проводила маленькие опыты с растениями, убрала плесень из погреба, да еще много чего по мелочи. Уже поняла, что в этом уголке герцогства я смогу сделать все, что захочу – от рекордных урожаев, до полива полей в засуху. Но показывать свое умение не спешила. А вот как можно охватить всю страну, не представляла до сих пор.
Мне подобрали коня для тренировок. Учить верховой езде взялся Зодар. У Раяна было слишком много забот с отрядом и охраной. Из деревни мне принесли подростковые штаны и сапоги. Я уже делала маленькие успехи, мы даже выезжали из загона и шагом гуляли в окрестностях. Зодар оказался не по годам молчаливым, разумным и рассудительным. Это многое меняло в моем отношении к нему. Я теперь уважала его, дорожила его мнением и стремилась заслужить одобрение своими успехами. Мы давно перешли на «ты». Иначе ему было неудобно прикрикивать на меня, натаскивая в езде. Все равно засматривалась я на него постоянно, стараясь, чтобы это было не очень заметно. Корила себя за это, и опять в какой-то момент зависала. Привыкания не наступало. Ну, тянуло любоваться им, как неким чудом. Он особо не обращал внимания, даже если и понял – привык за столько лет. А я понимала, что он останется одним из самых сильных впечатлений от этого мира – совершенное произведение природы, недостижимое даже в мечтах в своем совершенстве. А я, как и всякая нормальная девушка, конечно же мечтала, хотя и понимала, что ему в пару нужно искать принцессу какую-нибудь, никак не меньше. Куда уж мне? Я бледно выглядела рядом с ним.
В один из дней, выезжая на прогулку, мы с ним напоролись на герцогский эскорт. Впереди ехали герцог и ослепительно красивая шатенка. Я в который раз подивилась таланту предвиденья Марашки. Таки примчалась и герцога приволокла.
Я выглядела не лучшим образом для приема гостей: черные штаны в сапогах, простая белая мужская рубаха, подпоясанная кушаком. Коса не уложена, просто подвязана на затылке бубликом. День был жарким, и я пропотела – Зодар хорошо погонял меня перед этим по загону. Так что и физиономия моя была красной и не очень чистой.
Рассматривая приближающихся гостей, я не представляла, как себя вести с ними, и растерянно смотрела, как они подъезжают все ближе. Красота женщины, ехавшей рядом с герцогом, действительно - поражала воображение. Все, как Марашка и говорила – и рыжие распущенные кудри, и зеленые яркие глаза с восточным разрезом, пышная грудь, тонкая талия, ноги в светлых обтягивающих штанах – все было идеально. На нее хотелось смотреть, как на Зодара, что я и сделала, открыв рот. Очнулась от голоса начальника:
- Наташа, вы делаете успехи?
- О, ваше сиятельство, я просто помню, как вы злились на меня в прошлую поездку. Решила освоить езду на лошади.
- А со своими способностями разобрались? У вас стало много свободного времени?
Я, действительно – обиделась. Не помог, не объяснил и при этом упрекает. Отвернулась и ответила по возможности спокойно: - Много неясного, но, может… - Я с надеждой уставилась на его спутницу. Но я ее сейчас уже не интересовала – она ела глазами Зодара. Он тоже улыбался ей.
И такое что-то неприятное я вдруг почувствовала - обиду, разочарование, что ли? Не трудно было понять, почему я это чувствую. Он же нормальный мужик, зачем ему эта гадина? Потом обреченно подумала, что вот именно – нормальный. Если уж мне глаз не оторвать от нее… Наверное, это был переломный момент моего увлечения им и я потом всерьез больше не думала о нем, как о мужчине. А если мысли и возникали – гнала их.
Герцог предложил ехать к дому, и я забеспокоилась уже о другом – они что, со мной в одном доме жить будут?
Пока ехали, подробно рассказывала, какой цветочек я вывела, и что трава на газоне не перерастает. Это я сделала, чтоб не косить ее. Что вывела плесень в подвале, перечитала все книжки, а в них нет ничего. Про записки говорить не рискнула, не нужно ей о них знать. Настроение испортилось... что-то стало не так и не то.
Нас встречал Раян. Поприветствовал герцога и подошел снять меня с коня. Снял и, поставив на землю, обнял за плечи, улыбаясь и заглядывая в глаза. Я благодарно ему улыбнулась – все-таки решил помочь. Герцог хмыкнул. Я "застеснялась", и убежала переодеваться.
Успела по-быстрому помыться и оделась в свою одежду. Глянув на спутницу герцога, поняла, что можно одеть что угодно, хоть балетную пачку – меня и не заметят. Только присела на минуту, чтобы Яшка уложила косу, как в дверь стукнули и, не дожидаясь разрешения, в дверь вошла она.
- Ты русская? – спросила с порога.
- Да. Из Питера. А вы?
- А я из Луги, землячка. Ты не против, если я ополоснусь с дороги у тебя и переоденусь? Ночевать на постоялом дворе будем, ехать туда сейчас не хочу, устала.
- Да, конечно. Яшка, помоги. А как мне вас называть? Я – Наташа.
- Наслышана. Можешь на «ты» и зови - Гала.
- Ой, как музу Сальвадора Дали!
Она ушла в ванную, а я нервничала. Слишком она уверена в себе, спокойна, даже небрежна. Не переигрываю ли я, так заискивая перед ней? Нет, не переигрываю – я же надеюсь, что она мне поможет, подскажет... Да и в самом деле надеюсь.
В дверь стукнули – принесли ее вещи. Вскоре вышла Гала, благоухая моей фиалкой.
- Что у тебя с охранником? Любовь?
- Он не охранник, – обиделась я, - а командир отряда. Начальник.
- А могла иметь герцога.
- Ты что, издеваешься? – искренне удивилась я, – он еще только не покусал меня. Кидается, как собака, шипит все время, злится постоянно. Как будто я сюда просилась. А отпускать – не отпускает.
- А охранник тебе на что?
- Начальник отряда. Ну, не знаю... Зодар, который конюх, красивый, конечно, но слишком серьезный, взрослый какой-то. А Раян веселый и тоже красивый. Слушай, они тут все, как с обложки журнала. Такой красивый народ. Но ты… горжусь, что твоя землячка. Ты моделью была дома? Если бы артистка, я бы помнила, – играла я дуру по полной.
- Я здесь уже почти полтора десятка отпахала, – не стала отвечать Гала, – что там нового у нас?
Пока она переодевалась, я рассказывала, что делается в нашей стране и мире. Она слушала с интересом, расспрашивала, уточняла. А я любовалась ее нарядом – платье изумрудного шелка с простой черной шнуровкой сидело на ней сказочно. Широкий вырез почти полностью открывал плечи и сильно обнажал грудь безупречной формы. Драгоценное колье, серьги, браслеты на обнаженных нежных руках – она была ослепительна. Что я честно ей и сказала.
- А что ж ты тут чернавкой сидишь? Хоть платье приличное могла потребовать? Камешки?
- На приличное я пока не заработала. А так, было кое-что, но грабители отобрали - напали, когда сюда ехали. Там и обувь была. Ее особенно жалко. А тут где взять? Вот в столицу вернусь – потребую. И Раян обещал тоже подарки. Слушай, Гала, а можно с тобой сегодня после ужина поговорить?
- После ужина у меня планы, но завтра до отъезда поговорим. А что ты хотела?
- Да, ладно – потом. Долго рассказывать. Ты готова? А то уже ждут, наверное.
Мы спустились вниз, в столовую. Мужчины тоже переоделись к ужину. За столом мы сидели вшестером – Гала рядом с герцогом, Зодар, начальник герцогского эскорта и мы с Раяном. Он сел рядом со мной, улыбался, мы обращались друг к другу на «ты». Я и забыла, что одета, как прислуга. Герцогу, по его виду, было на нас наплевать, и я чувствовала себя все лучше и лучше. Хорошо бы, пустыми домыслами оказались все слова и мысли Марашки. Ничего не указывало на интерес герцога ко мне. Наверное, он определился. Рядом с такой женщиной это не трудно. К тому же у нее теперь исчезли подозрения относительно меня и герцога. Он выглядел усталым и расстроенным, ел без аппетита. Видно, дорога далась нелегко, да и Гала не просто так приезжала. Я искала в себе сочувствие к начальнику и не находила. Он еще ездить к ней будет, как я в силу войду. Заскучает. Не верила я, что от постели невозможно было отказаться. Можно, вплоть до объявления себя больным стыдной вавкой. Значит - хотелось, влекло и нечего изображать себя жертвой перед няней.
