Но и я избегала Адама. На одной из перемен мне понадобилось оставить несколько выданных учебников в шкафчике, но там стоял прекрасной внешности новенький с каким-то парнем, поэтому я убежала и теперь просто таскалась с парой тонн новых книг в руках.

В кафетерии было, как обычно, шумно и пахло не совсем качественной едой. Я купила себе салат, нарезанное яблоко и сок, уверенная в том, что трачу деньги на ветер — ни единый кусочек не влезет в горло. Повсюду была толкучка, а разговоры над ухом сейчас особенно раздражали.

Я заняла один из красных столиков в самом дальнем углу — здесь можно спокойно сидеть, и никто даже не подумает тронуть. Я сделала глоток сока и чуть не выплюнула его на стол, когда рядом со мной неожиданно сел Адам.

Я стала сдерживать кашель и давиться, чтобы действительно не выплюнуть жидкость изо рта. Парень легонько похлопал по спине, я схватила салфетку горчичного цвета и прикрыла ей рот. Когда кашель прекратился, я готова была застрелиться дважды. Чтоб наверняка.

— Как долго ты собираешься избегать меня? — в лоб спросил Адам, взяв кусочек яблока из моей тарелки.

— Разве я это делаю? Просто так совпало, — пожав плечами, ответила я, уставившись в стол.

— Я не двустворчатый моллюск и могу понять, когда меня не хотят видеть.

Парень резко поднялся, отчего металлические ножки стула заскрежетали о пол, и удалился в другую сторону кафетерия. Я понимала, что сама отталкиваю его, не зная при этом, почему. Он уже несколько раз помог мне, не грубил и нормально относился. Так что со мной тогда?

— Подожди! — воскликнула я, поднимаясь.

Он нехотя повернулся и вернулся к столику. Я медленно села и посмотрела в его очаровательные глаза, попросив снова присесть. Парень повиновался и случайно задел мое колено, отчего по телу прошлась теплая волна, выбив из колеи.

— Я не могу рассказать тебе, что происходит. Мы знакомы в общей сложности сутки — этого слишком недолго, — я положила ладони внутренней стороной вверх и стала разглядывать линии на них. Было слишком сложно смотреть парню в глаза.

Адам склонился ко мне, чтобы заглянуть в лицо, а не наблюдать за скрывающими все темно-каштановыми волосами. Мой взгляд наткнулся на его губы и медленно заскользил по чертам его лица. Вблизи Адам был еще прекраснее, я не понимала, как люди просто берут и рождаются красивыми. Почти идеальными.

Он снова облизнул губы и посмотрел прямо в глаза. Интересно, какой он видит меня? Может, я для него так же прекрасна, как и он для меня? Я чувствовала его интерес ко мне, наблюдала, как парень разглядывает меня каждый раз, как это делала я в отношении него, но понятия не имела, значит ли это хоть что-нибудь.

Я не считала себя некрасивой или недостойной кого-либо, с самооценкой у меня все было относительно нормально — спасибо родителям, которые вложили все силы в нас с Джексоном, чтобы вырастить своих детей сильными, добрыми и воспитанными. Но Адам был первый парень, которым я заинтересовалась. За все семнадцать лет жизни мне никто не был интересен в таком плане, я просто общалась, дружила, флиртовала для потехи. А теперь все изменилось, и моя тяга к этому парню казалась иррациональной. Меня разрывало от любопытства, безумно хотелось узнать, как это происходит с его стороны.

— Хорошо, — вдруг произнес Адам, вырывая меня из размышлений. — Я могу это понять. Но если захочешь что-то рассказать, я выслушаю.

От этих слов стало так неописуемо легко, что я не удержалась и обняла Адама. Каждая частичка его тела пахла прелестным ароматом цитрусов, кедра и пачули с нотками шалфея и кожи. Запах дурманил и был настолько приятен, что отстранилась я не сразу. Хотя чарующим был не только аромат. Руки Адама сомкнулись на моей спине, притянув чуть ближе и обволакивая своим теплом. Мы дышали в унисон, пока не поняли, что пора отстраниться. Я напоследок незаметно провела рукой по ткани его толстовки, наслаждаясь её мягкостью.

После этого Адам ушел, оставив после себя шлейф уникального запаха. Я почувствовала, будто от меня оторвали кусочек. Это саднящее чувство пустоты и одиночества.

Мой желудок громко изъявил о нестерпимом желании принять пищу, отвлекая от тяжелых размышлений. Осталось всего два занятия, и мне придется пройти сеанс у психолога. Я очень опасалась того, что покажусь неадекватной или вообще сумасшедшей, ведь меня запросто могут засунуть в палату со стенами, обитыми войлоком.

Все эти мысли мучили и во время обеда, и на уроках, и на переменах, не давая ни минуты покоя. Я накрутила себя настолько, что когда раздался сигнал маминой машины, сообщающей о ее прибытии, я отпрыгнула и вскрикнула.

Мама опустила стекло и подмигнула.

— Ты так пристально наблюдала за вороном на дереве, все нормально? — спросила она, как только я опустилась на переднее сидение и пристегнулась.

— Я поругалась с Лорой из-за вчерашнего, — грустно вздохнув, сообщила я.

Мамочка заботливо положила руку мне на плечо и погладила, а затем положила мне на колени упаковку с черничным маффином.

— Надеюсь, тебе это поднимет настроение. Лора — не твой человек, она не привыкла ставить себя на твоё место.

Я подавленно кивнула и откусила кусочек. Маффин, как всегда, был отличного качества и вкуса. Мама часто мне их покупала, и сейчас это было как никогда кстати.

— А что с Адамом? Кажется, ты ему нравишься.

Я тут же поперхнулась едой.

— Ничего. Я не знаю, что происходит, — прожевав, ответила я и закончила разговор.

Мама выехала на дорогу и направила автомобиль в центр города, что значило только то, что она наняла платного врача из частной клиники. Это заставляло волноваться еще сильнее, хотя я и так была на пределе, спасал только черничный маффин.

Мы остановились на парковке и вышли из машины. Передо мной раскинулась огромная территория частной больницы Святой Виктории. Каменная дорожка вела к современному зданию в стиле модерн, куда эта дорожка явно не вписывалась. У больницы были клумбы с насыщенно-зеленой травой, небольшими кустами и парочкой американских вязов, само здание окрасили в глиняный коричневый цвет. Половина строения была сделана из зеркального стекла, в котором отражались грозные тучи на небе — это выглядело очень стильно и необычно. На боковой стороне слева от входа висело прикрепленное название, написанное крупными белыми буквами.

Внезапный порыв ветра кинул копну волос мне на лицо, закрывая обзор. Я вернула пряди на место и пошла вслед за мамой, которая уверенно шла ко входу, а у меня эта уверенность гасла, чем ближе мы подходили.

Внутри здания, как и в любой больнице, пахло медикаментами и антисептиками. Вся обстановка и атмосфера напоминали все остальные больницы, в которых я бывала, поэтому я даже не обратила на это никакого внимания. Только в глаза бросался яркий белый режущий свет.

После стойки регистратуры, у которой мама уточнила время приема, мы сразу же пошли на второй этаж, где нас уже ждал мой врач, миссис Клинт. Я замерла у двери, не в силах войти туда и узнать все. Было слишком страшно, но мама ни капельки меня не пожалела и буквально впихнула в проем.

Первым порывом было просто убежать оттуда, но драться с мамочкой было бы слишком для сегодняшнего дня, а без боя она бы стопроцентно не сдалась. В прямом смысле. Но когда я рассмотрела обстановку кабинета и самого врача, стало немного легче. Здесь было очень уютно: все в теплых персиковых и коричневых тонах. Небольшие светильники, создающие приятное приглушенное освещение, огромный шкаф с разной литературой — примечательно, что все тома были новыми и сверкали чистотой — большой стол и стул цвета горького шоколада, светлый ковер на полу, а справа были расставлены стеклянный журнальный столик и два кресла.

— Здравствуйте, — пролепетала я, не решаясь пройти в центр кабинета или сесть в кресло.

Миссис Клинт выглядела очень молодо и опрятно, темная кожа и глаза глубокого зеленого цвета оттеняли ее белый халат. Губы женщины расплылись в сдержанной улыбке, и только морщинки, собравшиеся у глаз, выдавали настоящий возраст.