И услышал, как тапки с покемонами снова зашаркали.

— Ну нормально же общались, что ты начинаешь, — пробубнил Скорпиус, вернувшись. — Ну что?

— Рассказывай, что.

Скорпиус скрестил руки на груди и вздохнул.

***

— Ты рассказал все Краму? — не поверил Альбус.

Остаток ночи выдался таким же бессонным. Скорпиус, стряхнув сигаретный пепел в окно, закивал.

— Я даже не знаю, что сказать, — признался Ал. — И… что он?

— Сказал, что комиссия утром проверит подземелье. Но, уверен, никакого ящика с чудовищем там уже не будет.

— Что у тебя с Крамом?

Вопрос застал Скорпиуса врасплох.

— Что?

— Ты бы не рискнул сказать МакГонагалл, но рассказал ему. И он тебя явно знает, — протянул шепотом Альбус. — Почему?

— Так, он же ко мне подкатывает, а я такой: «Не, я не такой».

— Не верю.

— Почему?

— Во-первых, потому что ты «такой».

Скорпиус цокнул языком.

— Ой все короче.

— А, во-вторых, потому что Крам «не такой», — просто ответил Альбус. — Это очевидно. Пусть он и не афиширует свою личную жизнь, это все равно очевидно.

— Нет более хрупкой вещи, чем гетеросексуальность. Один особенный взгляд одного особенного человека и все, ты уже по самые брови в болоте вражеского лагеря, — пожал плечами Скорпиус. — Это факт.

— Это ни разу не факт. А блажь человека, который настойчиво всем навязывает, что это нормально.

— А разве жить в комфорте со своими желаниями это не нормально?

— Желать кого-то своего пола — нет, потому что это против природы.

— И это мне говорит человек, которого назвали в честь Дамблдора. Гриндевальда на тебя нет, ей-богу, — фыркнул Скорпиус. — Жить в комфорте с желаниями это значит делать то, что хочется не только в том плане, от которого ты сейчас скривился. Жизнь и так слишком дно, чтоб еще и загонять себя в никому не нужные рамки нормальности.

— Прозвучало еще более мерзко.

— И ты снова осуждаешь.

— Речь вообще не о геях, а о Викторе Краме…

— Ты не можешь осуждать Виктора Крама за то, что он гей!

— Виктор Крам — гей? — аж проснулся слизеринец, чья кровать была неподалеку.

— Что? — обернулся Альбус. — Нет, конечно!

— Давайте, давайте, соберите все однополые пары в овраг и залейте бензином, мистер Поттер поднесет к ним факел, — закатил глаза Скорпиус.

Альбус закрыл лицо руками, чувствуя, как Скорпиус снова взрывает ему мозг.

— Да вообще причем здесь геи? Я спрашивал, откуда тебя знает Крам?

Но Скорпиус, кинув в окно окурок, отмахнулся.

— А толку с тобой говорить, если ты каждое предложение, в котором присутствуют двое мужчин или женщин, воспринимаешь как пропаганду гомосексуализма? — холодно ответил Скорпиус, зашагав к кровати.

Ал хмыкнул насмешливо.

— Темный ты человек, Поттер, — покачал головой Скорпиус, обернувшись.

— Да иди спать уже.

— Да иду, иду.

Улегшись в кровать и побормотав еще минут двадцать перед сном злостные комментарии, Скорпиус услышал на соседней кровати размеренное дыхание уснувшего друга. И сам приготовился спокойно уснуть, ведь вряд ли Ал наутро рискнет напоминать ему о Краме, чтоб не нарваться на череду гневных упреков и обвинений. А там и первый тур скоро, вообще не до разговоров будет.

Еще не хватало, чтоб кто-то узнал о родственных связях прославленного спортсмена и Скорпиуса Гипериона Малфоя — будто и без того о нем мало говорят.

========== 8. ==========

Чем ближе семнадцатое ноября, тем беспокойнее становилось в замке. В преддверии первого испытания студенты строили самые разные теории относительно того, с чем же столкнутся чемпионы — теории, надо сказать, нагнетали ужаса куда больше, чем просто томительное ожидание.

Доминик ходила темнее тучи, видимо, поддавшись всеобщему волнению, резко позабыла все, чему училась в Хогвартсе. Даже учитывая, что Кубок Огня выбрал ее чемпионом совершенно заслуженно, что бы там иногда ни болтала Роза — Доминик хоть и не утруждала себя зубрежкой и могла частенько позабыть делать домашнее задание, но была из всего курса единственной, кто год назад сумел вызвать подобие Патронуса, да и вообще с Защитой от Темных Искусств проблем когтевранка не имела, было тревожно.

Скорпиус, что было ему совсем не свойственно, внезапно взял на себя ответственность и принялся готовиться к испытанию, с таким усердием, словно это ему предстояло столкнуться с неизвестным чудищем.

— Давай рассуждать логически, — протянул он, листая толстый справочник магических тварей. — Тот торговец перевез это существо через границу, взял огромные деньги за риски. Торговец точно был британцем — акцента не было, даже не пытался говорить по-французски, фамилия Моран.

— Это вообще ничего не дает, — парировала Доминик, сидя на кровати рядом. — Допустим, он британец. Какая разница?

— А такая, — перелистнув страницу, сказал Скорпиус. — Нанимать британца, чтоб он привез чудовище, притом, что британец мог пригрозить министерством, мол, Хогвартс обманывать надумал, очень рискованно. Почему она наняла британца?

Доминик развела руками.

— Черт его знает. Может, только он мог это провезти через границу.

— Один он? Во всем мире?

— Ну может это чудовище обитает в Британии где-то и больше нигде.

— О. Десять очков Когтеврану, — кивнул Скорпиус. — Я вчера об этом тоже подумал. Вот и ищу в справочнике что-то, обитающее только на Британских островах, хищное и громоздкое.

— И?

— Пока глухо.

Как оказалось, найти место, чтоб переговорить с Доминик наедине — та еще проблема. Словно предчувствуя сговор (которого фактически не было) гувернер мсье Жавер то и дело расхаживал у спальни парней. Башню девушек сторожила цербером мадам Шанталь и десяток ее коллег. После ночного приключения с «подглядывающим маньяком» и сцапанной канарейкой администрация Шармбатона, казалось, следила за каждым шагом гостей.

У подоконника покоилась метла Доминик — вот уж только так можно было преодолеть расстояние между двумя башнями и не попасться в засаду гувернеров. Неизвестно почему взгляд на метлу заставил Доминик вспомнить об Альбусе — тот квиддич на дух не переносил.

— А где Ал?

Скорпиус отпил немного миндального молока из чашки и нахмурился.

— Второй день его не вижу. Он даже в комнату возвращается поздно.

— Может, у него кто-то появился?

— У Ала? Думаешь, кто-то польстился на его титановые доспехи непорочности?

Доминик гаденько хихикнула.

— В последний раз я видела его в библиотеке с мелкими шармбатонцами…

Скорпиус тут же вытаращил глаза.

— А ну пойдем, глянем на этого чтеца.

Выскользнув из комнаты и чудом не нарвавшись на гувернера, уже отчитывавшего слизеринца за помятый внешний вид и спортивные штаны под мантией, Скорпиус потянул Доминик в арочный проход к винтовой лестнице.

***

— Все очень просто, общий коэффициент — пять к трем. Поясняю: на каждые три галлеона вашей ставки вы получаете чистых пять галлеонов прибыли, если ставка выигрывает. Я не говорю по-французски, но вы же меня понимаете, да? Вот схема ставок, там прогнозы, — развернув перед толпой шармбатонцев пергамент с расчетами, произнес Альбус.

Шармбатонцы закивали.

— Всего по три галлеона ставка, и есть шанс выиграть пять. Если ставите шесть галлеонов, чистыми — десять, и так далее. Это хорошая ставка, — продолжил Альбус, которому уже протягивали монеты. — Если по прогнозам, советую ставить на Раду Илич, она мощный дуэлист и темный маг, разобьет француза и рыжую легко. Да, все правильно, начальная ставка — три галлеона. Можно сиклями, но без сдачи…

И как раз сгреб в сумку первую стопку золотых монет, как вздрогнул, услышав у уха чье-то напевание мелодии из «Крестного отца».

— Ни слова, — отодвинув от себя Скорпиуса, проскрипел Альбус.

Но Скорпиус, выдвинув перед собой стул, уселся напротив. Светло-карие глаза искрились насмешкой.

— Ты же сын мракоборца, где твое благоразумие?