— Сомневаюсь, что дирекция Шармбатона будет лезть мне под одежду и проверять, профессор, — холодно ответил Скорпиус и, удостоверившись, что декан Гриффиндора понеслась отчитывать пуффендуйца за вымазанную чем-то белым мантию, сказал. — Да если в Шармбатоне нас примут хотя бы с десятой долей уважения, которого ожидает МакГонагалл, я отгрызу себе пальцы.

Пальцы себе Скорпиус, разумеется, не отгрыз, боясь испачкать рубашку кровью, которая будет хлестать из обгрызенных фаланг. Но прав оказался практически на сто процентов.

До Шармбатона путь был очень неблизкий, поэтому вопрос о том, как добираться, был весьма актуален. Отзывчивые французы об этой проблеме позаботились, отправив за делегацией Хогвартса огромную карету, похожую на нежно-голубую тыкву, обрамленную позолоченными вензелями и гербом — двумя скрещенными волшебными палочками. Гигантские крылатые лошади, запряженные в карету, были в два раза выше любого человека, даже великан Хагрид едва доставал им до головы, вдобавок лошади выглядели довольно свирепо. То и дело гарцевали на месте, оставляя в каменной дороге вмятины, фырчали, нервно мотали головами и дергались так, словно их током било. Лошади казались дикими, а когда взмыли в небо, все сомнения в этом отпали.

Карету трясло и мотыляло по воздуху, словно крылатые лошади обезумели и намеревались сбросить груз. Многие ученики, держась за устойчивые предметы и друг за друга, были уверены в том, что Шармбатон намеревается их убить и автоматически избавиться от конкуренции чемпиона Хогвартса, и даже МакГонагалл, кажется, начала верить в это. Особенно после того, как сорвавшееся на лихом вираже кареты кресло едва не зашибло ученика.

— А я говорил, профессор, — пыхтел Скорпиус, поймав рукой летевший в кого-то рюкзак. — Они хотят нас убить.

— Помолчите, Малфой, — накладывая мудреные заклятия на карету, бросила МакГонагалл. — И, встаньте, пожалуйста, с мисс Уизли.

Доминик, сбитая с ног при очередном вираже, распласталась на полу, а Скорпиус, в героическом порыве закрыть ее от рухнувших с полок книг, плюхнулся сверху. Когда карета, стараниями МакГонагалл, выровняла курс и стала куда как более устойчивой, ученики немного успокоились, но особо расхаживать по карете не спешили.

— Скажи на милость, зачем ты взял столько вещей? — поинтересовался Альбус, глядя, как Скорпиус проверяет целостность своего багажа.

Багаж у Скорпиуса оказался действительно внушительный. Огромный чемодан и два туго набитых саквояжа, в одном из которых Ал разглядел непонятно зачем взятые зарядные устройства для ноутбука, хрустальный шар для прорицаний и сковороду. Второй саквояж оказался на удивление легким и оказался забит пачками с чипсами и лапшой быстрого приготовления.

— Ты взял лапшу? Серьезно? — опешил Альбус. — Мы едем на родину изысканной кулинарии, а ты берешь с собой стратегический запас фаст-фуда?

Скорпиус одарил его взглядом старого мудрого сенсея.

— Ты бывал во Франции, Ал?

— Нет.

— А я там жил. И ел. Смотри, как бы ты первый ко мне за чипсиками не прибежал.

Нашарив бутылку виски на дне, Ал скосил взгляд.

— Ну, здесь вопросов нет. Но лапша…

Скорпиус был непреклонен, уже склоняясь к тому, что даже если кормить в Шармбатоне будут хорошо, то он принципиально будет по ночам жевать свою лапшу и чипсы, всем бедам назло. А когда Доминик, заглянув в саквояж, усмехнулась и согласилась с необходимости подкорма в Шармбатоне, Ал и вовсе снова почувствовал себя лишним между двумя влюбленными.

Поэтому, когда влюбленные пропали из вида, оставив его в покое, Ал умостился на диване с первой попавшейся книгой, которая выпала из шкафа при тряске кареты. Книга была не очень интересной, о нимфах и путнике, но усидчивое чтение было лучше бесцельного хождения по карете.

Внутри карета была просторной, и походить где было. Большая общая комната с двумя стоящими друг напротив друга диванами, очагом и чопорными натюрмортами на стенах, две уборные и ванные комнаты, а так же небольшая комнатка, в которой ютились узкие кровати, которыми никто так и не воспользовался. Почти никто.

— Занято! — послышался возглас двух голосов, когда вторая староста школы, нагруженная вещами, попыталась войти в комнатку.

Профессор МакГонагалл, сидевшая в кресле неподалеку, тут же коршуном повернулась.

— Профессор, — мигом окликнул Альбус, увидев, что МакГонагалл привстала, чтоб проверить, что творится в комнате. — Как обычно проходит Турнир Трех Волшебников? Я читал, что были смертельные случаи.

Отвлеченная МакГонагалл уселась на место.

— Турнир Трех Волшебников — довольно опасное состязание само по себе, поэтому столько сил и времени отдается подготовке, — ответила она. — Уверена, что в этом году распорядители сделают все возможное для создания безопасных условий…

***

— И, пожалуйста, Поттер, проследите, чтоб мистер Малфой вел себя подобающе, — в пятый раз попросила МакГонагалл. — Он уже спрашивал, что будет, если бросить в Кубок Огня имя Того-Кого-Нельзя-Называть…ох, прошу прощения! Бут! Оставьте в покое дверь кареты! Ничего там не трогайте!

На всех парах бросившись к пуффендуйцу, который просовывал пальцы в щель каретной двери, МакГонагалл кинулась отчитывать Бута, а дверь в комнатку с кроватями приоткрылась. Доминик минуя профессора, осторожно вышла и двинулась к подругам, которые сидели у окон и наблюдали за раскатами грома. Скорпиус, вышел минут через пять, когда профессор МакГонагалл вернулась на место и уже смотрела на него таким тяжелым взглядом, словно пыталась выяснить, он уже что-то натворил или нет.

— Я уже не знал, о чем с ней говорить, чтоб вас прикрыть, — прошипел одними губами Альбус, скрыв лицо книгой. — Ты в своем уме?

— Ну, а что?

— В карете Шармбатона, под носом у МакГонагалл. А больше негде было своими гормонами трясти?

Скорпиус закинул ногу на ногу и невесело хмыкнул.

— Что? — спросил Ал, когда МакГонагалл снова куда-то ушла.

Скорпиус оглядел сидящих рядом (те тактично отсели) и, в особенности, профессора МакГонагалл. Убедившись, что декан вне поля слышимости, он придвинулся к другу.

— Случилось страшное.

— Скорпиус, говори прямо.

— Я больше не невинен.

Альбус фыркнул.

— Я знаю, — кивнул я. — А ты когда-то был невинен?

Скорпиус закусил губу.

— Я серьезно, — зашептал он. — Мой нежный подснежник сорван.

— Что? — захохотал Ал так, что к ним обернулись.

Малфой покраснел.

— Не смешно, — прошипел он. — Я утратил целомудрие.

— Скорпиус, я минимум трижды заставал тебя с тремя разными партнерами.

— Это другое, — отмахнулся Скорпиус. — Мы с Доминик только что прошли близкий тест на совместимость.

— Ой все, — запротестовал Альбус. — Не хочу слышать и знать. Личное пространство.

— Что «личное пространство»?

— То, что происходит между вами в интимном плане — не мое дело.

— Понял, — смутился Скорпиус и уставился в очаг.

Ал снова углубился в чтение и, перелистнув страницу, понял, что совершенно забыл о чем читал до этого. Рядом сидел Скорпиус, притоптывая ногой и изредка глубоко вздыхая.

— Ладно, что там? — не вытерпел Ал, захлопнув книгу.

Скорпиус с готовностью повернулся.

— Это мой первый раз, у меня стресс.

— Да какой первый, если ты утратил невинность раньше, чем надел на голову Распределяющую Шляпу. А, первый раз с девушкой?

Скорпиус усиленно закивал.

— Ну, — замялся Альбус, не зная, что обычно говорят в такие моменты. — Поздравляю.

— С чем? Это страшно.

— Скорпиус, ты уникален.

Но, Малфой, похоже не шутил, умудрившись действительно чего-то испугаться.

— Доминик без одежды страшная? — вскинул бровь Альбус.

Скорпиус покачал головой.

— Ты без одежды страшный?

Его одарили суровым взглядом закомплексованного подростка.

— Карету слишком трясло? — ухмыльнулся Ал.

Скорпиус ударил его книгой.

— Да что? — закатил глаза Альбус, потерев лоб. — Что задело твои… как ты сказал? Нежные подснежники?