— Ты же сын Пожирателя смерти, где твоя чертова Черная Метка?

Скорпиус вскинул бровь.

— В тюрьме так отшучиваться будешь, когда тебя закроют за мошенничество, и чьи-то лапищи будут мылить тебе спину в общем душе, — фыркнул он. — Да сиди уже, букмекер.

— Ты зачем пришел? — поинтересовался Альбус.

— Чтоб тебе стало стыдно. Посмотри мне в глаза, Ал, и узри в них осуждение. Давай, считай деньги, а я буду неодобрительно цокать языком и качать головой.

И действительно. После пяти минут слушания этих вот цоканий, Ал едва ли не пинками выставил за дверь библиотеки друга, да еще и пожаловался библиотекарю, что тот пытался приклеить в древний фолиант жвачку, и вернулся за стол.

Школьники куда-то разошлись. Неужели Скорпиус припугнул их своим цоканьем?

— Ты что, поставил на меня? — раздался низкий голос из-за книжной полки.

Ал, обернувшись, вдруг понял, кто распугал его юных клиентов. Рада Илич, сжимая в руке несколько книг, ногой выдвинула скрипнувший стул и села за стол.

Глядя в ее суровое и лицо: резкие черты лица, рассеченная бровь, кривившиеся в негодовании губы, Ал отсел подальше.

— Нет, я на тебя не ставил.

— Я слышала.

— Это они на тебя поставили, в основном.

— Потому что ты сказал. Высокая вероятность, мощный дуэлист…

Ал закатил глаза.

— Высокая вероятность того, что выиграет француз, сама понимаешь почему. А я сказал ставить на тебя, чтоб их ставки проиграли. Ничего личного.

Рада холодно на него взглянула.

— Это же дети. Сколько им? Двенадцать?

— Я в двенадцать не был идиотом. Быть идиотом — свободный личный выбор каждого. Не надо меня учить.

— А если я тебя сдам?

— Да вперед, — усмехнулся Альбус. — Нормальное потом будет отношение к чемпиону Дурмстранга, которая мало того что заняла чужое место на Турнире, так еще и клевещет на сына Гарри Поттера?

Подхватив книги и встав из-за стола, Рада одернула свободной рукой край своей алой рубахи и повернулась к выходу.

— Эй, — с каплей стыда окликнул Альбус. — Я так-то за тебя топлю. На минуточку.

Но та, махнув рукой, ушла восвояси. И к лучшему — распугала своим грозным видом потенциальных любителей тотализатора.

***

Семнадцатое ноября подкралось внезапно, несмотря на то, что его все ждали. Странное дело, но ранним утром, когда гувернантка потрепала по голому плечу Доминик Марион Уизли и сказала приводить себя в порядок, соседки повскакивали сами с кроватей, наблюдая за тем, как рыжеволосую красавицу словно забирают на трибунал.

— Плана нет, идей нет, стратегии нет, надежды нет, нам пиздец, — нагнетал Скорпиус за завтраком, щедро подливая себе в кофе коньяк.

Наверное, впервые Ал заметил, чтоб друг так волновался. И волновался за кого-либо.

Завтрак тянулся бесконечно долго, а по окончанию многие блюда остались почти не тронутыми. В пятничное утро было не до набивания живота горячими круассанами.

Когда же наконец гувернеры повели своих подопечных в подземелья, лабиринты которых находились глубоко под замком, всеобщий гам не стихал. Его было слышно даже чемпионам, сидевшим в круглой холодной комнате, уставленной трофеями: кубками, медалями, грамотами в серебряных рамках и статуэтками. Доминик, одетая в темно-зеленую одежду с нашивкой Хогвартса, вяло ковыряла виноград на блюде и наблюдала за соперниками.

Ближе всех к ней стоял шармбатонец, имя которого она позабыла и не имела никакого желания вспоминать. Смуглый и с шапкой темных кудрявых волос, одетый в нежно-голубые цвета Шармбатона: человека, которому бы более не шла эта гамма отыскать крайне сложно. Француз расхаживал по комнате, рассматривая трофеи. То ли шармбатонцев в эту комнату не пускали, то ли он просто не знал, чем себя занять.

Рада сидела на краю стула у двери. Каштановые волосы, стянутые в тугую косу, мышцы обтягивала багряная форма, а широкие плечи то и дело подрагивали — интересно, сама Рада видела Доминик такой же напряженной?

Они втроем просидели в комнате с накрытым легким завтраком столом не менее часа, пока не послышался шум болельщиков, а к ним, наконец, не вошли судьи.

— А вот и наша фантастическая тройка! — ликовала мадам Максим, раскинув руки и едва не сбив полку. — Как настрой?

— Огонь, — сухо протянула Доминик, встав со стула. — Запускайте монстров, щас будет мясо.

К несчастью, ее кроме Виктора Крама никто не услышал. На всякий случай отодвинувшись от него, Доминик встала около МакГонагалл — рядом со своим директором как-то спокойнее. Француз думал так же, юркнув под крыло великанши, а Рада же замерла между Крамом и дамой из департамента международного магического сотрудничества, которая держала за руку своего маленького сына, грызшего медовое печенье.

— Ваша задача в первом туре, — заговорил Крам, оглядев чемпионов. — Завладеть ключом. Как именно — остается за вами, однако использование Манящих Чар уничтожит ключ. Стартуете все вместе. Вопросы?

Никакого сомнения в том, что после карьеры легендарного спортсмена Виктор Крам посвятил некоторое время силовым структурам Болгарии, не было — он говорил четко, бесцветным тоном, без лишних подробностей. А потому вопросы были у всех.

— Что открывает ключ? — поинтересовался француз.

— Путь к следующим испытаниям. Да, вы, — переводя взгляд на уже знакомое лицо рыжей «охотницы от бога», сказал Крам.

— Что будет мешать получить ключ? — спросила Доминик.

Крам открыл было рот, но его прервала мадам Максим.

— Вы столкнетесь с тем, что потребует от вас силы как магической, так и моральной. Не потеряйте голову и берегите себя.

Доминик коротко переглянулась с МакГонагалл и поймала ее тревожный взгляд. Когда судьи, оставив после себя вопросов больше, чем ответов, вышли из комнаты, на плечо Доминик легла ладонь.

— Короче, что бы там ни было, топим француза, пусть тварь его жрет, а сами добываем ключи. Потом сочтемся, — шепнула Рада Илич.

Доминик, не сводя коварного взгляда с шармбатонца, медленно кивнула. Прав был Скорпиус, дружить против кого-то всегда неплохо.

Пока француз недоумевал, но уже с недоверием смотрел на косящихся в его сторону девушек, шум вдруг затих, а все свечи в комнате вмиг потухли.

Кажется, началось.

***

Подземелье представляло собой широкий коридор, похожий на проход к тронному залу, по обе стороны от которых располагались полные зрителей трибуны. Было темно, лишь несколько факелов по всей длине коридора, но это не помешало Доминик среди сотни зрителей отыскать светловолосого Скорпиуса на верхнем ярусе трибун.

Скорпиус тоже смотрел на нее, одними губами отчетливо прошептав что-то вроде: « Я в тебя верю».

— Ей пиздец, Ал, — после немой поддержки, признал Скорпиус, достав из сумки флягу.

Стоя минуту на одной линии с двумя чемпионами, Доминик слышала, как стучит ее собственное сердце, когда она, сжав палочку, с трудом разглядела вдали каменный грот, закрытый плотной стеной, словно новой. И первой ступила вперед, перешагнув золотую линию.

В ту же секунду стена, закрывающая грот, растаяла, словно мираж, и выводок крупных неказистых уродов ринулся на чемпионов. Приземистые тела, покрытые густой коричневой шерстью, с пятью подвернутыми лапами, мутными глазами и огромной слюнявой пастью, из которой виднелось пять рядов мелких острых зубов. От увиденного Доминик чувствовала, как на макушке дыбом встают волосы — чудища неслись с необычайной скоростью, несмотря на подвернутые лапы, царапали пол когтями и больше всего напоминали издававших то ли рык, то ли хрюканье пауков.

— Дрирские пятиноги, вот это да! Вот это испытание! — с каким-то глупым восторгом вещал комментатор на французском. — Чрезвычайно опасные хищники прямиком из Шотландии! Побороть таких и не лишиться конечностей — дорогого стоит!

Доминик попятилась назад, заслушавшись комментатора и тяжело дыша. Тварей было шесть, они все бежали на троицу чемпионов, широко распахнутые пасти напоминали жуткие улыбки.

Если до этого момента Доминик Уизли думала, что позабыла все заклинания, то увидев пятиногов, поняла, что забыла свое имя и что она вообще здесь делает. Но инстинкты, на удивление, взяли свое: увидев боковым зрением, как мелькнул слева от нее красный луч обезоруживающего заклинания, Доминик сжала ускользавшую из рук палочку крепче и рявкнула: