© Ричард Брук, 2019

ISBN 978-5-0050-2440-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Посвящается Бастьену Морану, любимому соавтору, другу, многолетнему партнеру и спутнику жизни.

2. Посвящается Жану Марэ, великому французскому актеру, художнику, скульптору и прекрасному человеку.

3. Всем друзьям и знакомым, кто вольно или невольно вдохновил меня на эту работу.

История об ученичестве, дружбе, любви и неистовом поиске себя, написанная мной в соавторстве с Bastien_Moran. Первоначально текст был создан в формате ролевой игры на одном «междусобойном» форуме, затем расширен и отредактирован. Перу Бастьена принадлежат все фрагменты от лица доктора Эмиля Шаффхаузена.

Все события и персонажи (за исключением Жана Марэ) являются вымышленными. Любые совпадения с реальными характерами и событиями являются случайными и непреднамеренными.

Май 1967 года, французская Ривьера

Доктор Эмиль Шаффхаузен приехал в клинику «Сан-Вивиан» 1как обычно, около восьми утра. До первого обхода его время занимал просмотр свежей научной и светской прессы за чашкой кофе и круассанами, которые приветственно благоухали на весь первый этаж, когда он вошел в высокие массивные двери.

Дежурный врач-ординатор поприветствовал патрона и кратко доложил, что происшествий в клинике не было, все спокойно. Кивнув ему, Эмиль поднялся на второй этаж и открыл ключом дверь своего кабинета.

Здесь часть обстановки была нетронута в память о друге Шаффхаузена, неунывающем Мишеле д'Отрейи, оставившем ему в наследство свою клинику и супругу Жанну в придачу. Надо сказать, что клинике он был рад куда больше, чем вдове, повисшей на нем сразу после похорон мужа…

Он прошел на свою половину и, поставив дипломат с бумагами на привычное место, сел в кресло. В этот же миг в дверях появилась негритянка необъятных размеров. Донна Джамми кухарила на всю клинику уже лет десять, каждый год прибавляя в весе фунтов по двадцать. Но ее выпечка славилась далеко за пределами стен Сан-Вивиан.

Донна Джамми радостно улыбнулась доктору – так, что невозможно было сдержать ответной улыбки – и поставила на край стола серебряный поднос. Ее пухлые руки ловко развернули и постелили на полированную столешницу хрустящую от крахмала белоснежную салфетку, водрузили на нее чашку ароматного кофе, молочник с густыми свежайшими сливками, и блюдо с парочкой круассанов, только что вынутых из печи. Маленькая розетка с джемом или конфитюром и серебряная ложечка к нему на отдельном блюдце венчала композицию утреннего завтрака доктора.

– Доброго аппетита вам, доктор! – проворковала она, и удалилась, предоставив Шаффхаузену дегустировать кофе и круассаны.

– Спасибо, фрау Джамми, – рассеянно кивнул он в ответ, сосредоточившись на первой странице Gerald Tribune…

Пока черный «кадиллак», управляемый опытной рукой личного шофера, мягко катился по живописной дороге, пролегающей над заливом Гольф-Жуан, граф Эжен де Сен-Бриз смотрел в окно. Но природные красоты юга Франции, открывавшиеся взору, совсем не волновали его. По правде говоря, графу было все равно, куда смотреть, только бы не на сына, забившегося в угол на заднем сиденье и с головой завернувшегося в черный плащ.

Везти Эрнеста в клинику Шаффхаузена было чистой воды авантюрой, особенно после позорного провала врачей из Сан-Бернара, и отказа парижского светила, доктора Деникера, взяться за его лечение. Но выбор у графа был небогат: либо кипарисы и мирты вокруг Сан-Вивиан, либо – одна-единственная старая сосна, из которой сделают гроб для любимого единственного сына.

«Если бы я уделял ему больше внимания… Если бы придавал какое-то серьезное значение его увлечению этим парнем!.. Мне следовало еще десять лет назад забрать его у матери, как только она сошлась с тем русским!» – Сен-Бриз поморщился при этой болезненной мысли, и засунул под язык сердечную таблетку.

Но толку в сожалениях было не больше, чем в шкурках апельсина. Все плохое, что могло случиться, уже случилось, и только на Шаффхаузена оставалось надеяться теперь, когда двадцатилетний идиот всерьез решил сыграть в Джульетту.

Машина остановилась у массивных ворот клиники, которые автоматически открылись, и заехала на территорию, более напоминавшую роскошную виллу для беспечного прожигания жизни, чем дом душевной скорби.

– Присмотри за Эрнестом, Мишель, – обратился Сен-Бриз к шоферу. – Я для начала должен переговорить с доктором… Он сегодня тихий, проспит как минимум до обеда.

Мишель скептически покачал головой, но, козырнув хозяину, послушно полез в машину, запер все двери и закрыл окна.

Сен-Бриз прошел по дорожке, вымощенной мраморными плитами, обсаженной по краям кустами роз и можжевельника, поднялся на крыльцо и отворил стеклянные двери, ведущие в обширный холл первого этажа.

За полукруглой конторкой сидел молодой человек в светлом костюме, в очках, с любезным лицом – должно быть, дежурный, или ассистент доктора, принимающий визитеров на входе.

– Доброе утро, месье, что вам угодно?

– Видеть доктора Шаффхаузена, и немедленно.

– Вам было назначено? Могу я узнать ваше имя? – ординатор достал журнал записи и приготовился отметить визитера. Эжен недовольно поморщился и заявил:

– Моего имени нет в вашем списке, месье, но у меня очень срочное дело, не терпящее отлагательств.

Молодой человек покачал головой:

– Если вам не назначено, месье, доктор едва ли вас примет. Его консультации расписаны на неделю вперед. Но я справлюсь… Как вас представить ему, месье, прошу прощения?

Сен-Бриз вынул из портмоне визитку и начертал на обратной стороне несколько слов.

– Отдайте ему карточку. Полагаю, он примет меня. Я подожду здесь.

Не сомневаясь в том, что согласие Шаффхаузена принять его не заставит себя ждать, он уселся в одно из мягких кресел, стоявших в холле, и взял со столика свежую Nice Matin.

Доктор с аппетитом скушал первый круассан и уже протянул руку за вторым, когда его слух привлек осторожный стук в дверь.

«Мадонна, даже кофе уже не выпить спокойно!» – с легким раздражением подумал Эмиль, но тем не менее вслух сказал:

– Да, войдите!

Дверь пропустила в кабинет молодого врача-ординатора, с которым он поздоровался недавно в холле.

– Да, мсье Дюваль, слушаю вас. Что-нибудь срочное?

– Патрон, я не стал бы вас беспокоить, простите, но вот этот месье желает переговорить немедленно. – ординатор протянул Шаффхаузену визитку с гербом и затейливым вензелем. Ее обладатель определенно имел дворянское происхождение.

– Граф де Сен-Бриз… Что-то я недавно читал про этого графа или… или его сына. Кажется, пару месяцев назад виконта со скандалом выгнали из Сорбонны. Еще один новоявленный бунтарь из респектабельного семейства…

Он перевернул визитную карточку, повинуясь скорее привычке, чем любопытству. С той стороны была приписка от руки:

«Мне вас рекомендовал д-р Деникер, вы – моя последняя надежда».

– Хм… звучит, как ультиматум, а не мольба о помощи… Так кто пациент? Он сам или…? – спросил ординатора Эмиль.

– Не могу знать, он пришел один, но, возможно, пациент ждет в машине…

– Хорошо, Жан, передайте этому господину, что я его приму через десять минут. И еще, когда подойдет доктор Мелман, попросите его начать обход без меня, я присоединюсь после того, как приму нового пациента.