– Травма, значит? Смертельные последствия? Возможно, но главная причина не только в этом! Верно? Ну, конечно! Там полно и других разработок,– ухмыльнулся я, вспомнив, какими стимуляторами накачал себя Зимин, после крушения дрезины. – Вы считаете, я в это поверю? Да и потом… Вы нас не отпустите! Мы знаем слишком много! А это во все времена было проблемой, и решались они всегда – одинаково!

– Это, конечно, так! – уклончиво ответил профессор, растерянно поколебавшись. – Однако я готов рискнуть. Если все получится, я предпочел бы и дальше работать с вами, но уже по специальному контракту.

Я чувствовал – это обман. Хитрый обман. Наивно-то как. С явным акцентом на нашу глупость. Только проблема в том, что я никому уже не верил.

Мне не хотелось возвращаться. И я уже знал, что скажут другие. Вдруг… Нет! Слишком много вдруг!

– Так как… Что вы решили? – учтиво поинтересовался Штрасс.

– Хорошо! Я согласен! Но у меня есть ряд вопросов.

– Я вас слушаю!

– Мы все должны идти?

– Вовсе нет. Тем более, насколько мне известно, двое из вас ранены? – он посмотрел на Гидроса. – Вот пусть и остаются в нашей медицинской части. Поправят здоровье. У нас очень хорошие врачи.

– Хорошо. Второе условие – к нам перестанут относиться, как к заключенным! И третье – после успешного окончания этой кампании – нам нужна защита от тех, кто собирался расправиться с нами на складах!

– Хорошо! Условия приемлемы! – чуть подумав, ответил профессор.

Антонов снова небрежно скривился, словно ему в нос постоянно лез нестерпимо мерзкий запах.

– Когда нужно отправляться?

– Завтра утром. Точнее, очень рано утром. – Штрасс посмотрел на часы. – Видите ли, тот инцидент у складов, этот лагерь… Ничего бесследно не проходит. Будут определенные последствия. Поэтому времени у нас не много.

– Я согласен. Но прежде чем мы начнем собираться, я должен поговорить с друзьями.

– Ну, разумеется. Гидрос, отведите Максима в третью палатку. – Штрасс тут же переключился. – У вас полчаса. А затем, рекомендую вам поспать. Да и кстати! Ещё советую вам зайти в лазарет. Там вы кое-кого увидите.

– Кого?

– Вот и увидите!

Гидрос чуть подтолкнул меня в спину.

– Я не заключенный! – напомнил я наемнику. – Обойдемся без этого. И возвращаться к этому вопросу больше не стоит!

Наемник шумно выдохнул, кивнул, но ничего не сказал.

Мы вышли из палатки. Ни Паши, ни Катюхи тут не было.

– Где лазарет? – спросил я у Гидроса.

– Там!

Каково же было мое удивление, когда войдя в лазарет, на первой же кровати я увидел Сергея. Живого!

– Серега?! Как ты здесь очутился? – я быстро подошел к его кровати, но, не дойдя всего пары шагов, понял – парень без сознания. Его правая рука была загипсована, левая стопа ампутирована. Лицо и открытые участки тела покрыты глубокими ранами и синяками. На ребрах – плотный медицинский бандаж.

Осмотревшись, я заметил, что палатка была разделена на два отделения специальной прочной пленкой, натянутой так, чтобы получилась естественная перегородка. Ни Андрея, ни Дмитрия я здесь не увидел. Но зато мне на глаза попался врач в белом халате и военных, камуфлированных штанах. Он тоже заметил меня, поэтому взволнованно двигался навстречу. Я обернулся – Гидрос почему-то остался снаружи.

– Вы врач? – обратился я к нему, уже подготавливая в уме очередной вопрос.

– Дежурный врач! А ты кто такой, парень? Я тебя тут раньше не видел!

– Я с разрешения Штрасса.

– Кого?

– Капитана Антонова! – быстро поправился я, сообразив, что профессор, предпочитает оставаться анонимной личностью.

– Чем могу быть полезен?

– Что с ним произошло? – спросил я, указав на бесчувственное тело Сергея.

– Ну, тут можно только предполагать. Точно мы не знаем. Его среди руин недавно обнаруженного ракетного комплекса. В почти предсмертном состоянии.

– Значит… Все-таки нашел выход… – тихо произнес я, мысленно радуясь за друга.

– Ты что-то сказал? – переспросил врач.

– Нет, нет ничего. Как его состояние?

– Многочисленные переломы, травма головы. Перелом трех ребер. Порезы, ссадины, раны. Даже ожоги. Он, по-видимому, откуда-то упал, причем с довольно большой высоты. А ещё, судя по всему, на него кто-то напал. Какое-то животное, вроде не очень крупной собаки. Плюс ко всему истощение, большая потеря крови, сепсис, гипотермия. Конечность, как видишь, пришлось ампутировать – началась гангрена.

– Крысы! – только это пришло мне на ум. Похоже, он столкнулся с одной из крыс-мутантов. Но если так, то получается, что эти твари уже и в ракетный комплекс забрались?

– Крысы? – неподдельно удивился врач. – Это, какого же размера должны быть крысы, чтобы так… Впрочем, учитывая, то, что находится внизу, под нами… – врач осекся на полуслове.

– А что находится под нами? – осторожно поинтересовался я.

– Как что? Военный научно-исследовательский генетический комплекс. Еще советский.

– Что? Прямо здесь? – наигранно удивился я.

– Ну да. Вот бы спуститься туда, – доктор как-то глуповато улыбнулся.

Меня это взбесило. Но я сдержался.

– А зачем туда спускаться?

– В каком смысле зачем? – снова удивился дежурный врач. – Там секретные генетические лаборатории. Представить сложно какие разработки там велись. И что там еще осталось.

– А если там опасно?

– Ну, может быть и опасно, да, – согласился он. – А, впрочем, все равно. К тому же, Антонов для того и организовал тут лагерь. Они будут спускаться вниз. Искать лаборатории. Хорошо вооруженная группа уже подготовлена. Мне бы с ними пойти…

У меня пропало желание с ним разговаривать. Глупец, летающий в мечтах о приключениях на одно место. И это несмотря на возраст. Ищет острых ощущений, не осознавая последствий. А ведь самому явно за сорок. К семье бы шел. В клинику частную устроился бы…

Меня посетила еще одна мысль, не дававшая мне покоя.

– Я слышал, что сюда должны были поступить два пациента. Один с ранением плеча, другой с несколькими повреждениями бедра. Одного зовут Дмитрий, другого Андрей.

– Да, верно, были такие.

– Где они сейчас?

– Там! – он указал рукой за натянутую пленку. – У них обнаружили признаки лучевой болезни. Сейчас проходят специализированное лечение в боксах.

– Я могу к ним пройти?

– Разумеется, нет! Я же сказал – лучевая болезнь! Это категорически запрещено, – он вдруг испуганно замахал руками, а его лицо приобрело бледный оттенок. – Так. Все! Рекомендую вам покинуть лазарет.

– Это еще почему?

– Парень, у меня много работы. Прошу покинуть лазарет.

– Увижу ребят – уйду.

– Охрана! – неожиданно крикнул врач.

Гидрос тут же нарисовался у входа с двумя охранниками.

– Пора! – произнес он, смотря в другую сторону, при этом жестом указывая на выход. – Идем!

Для меня осталось загадкой, почему меня не пропустили к парням. Про лучевую болезнь я, конечно же, читал, но… Почему врач повел себя так странно? Он словно бы опасался того, что я могу пройти туда, где мне быть не следовало. Я просто хотел узнать, где они и как их состояние. Ломиться напролом я вовсе не собирался. Врач что-то скрывает?

– Тебе нужно поспать. Сейчас почти одиннадцать, – вернул меня к реальности голос Гидроса. Наемник посмотрел на часы. – В шесть тридцать группа выдвигается к “Астре”.

– Где Павел и Катя?

– В казарме. Я проведу.

Гидрос судя по всему не был склонен к беседам. Не задавая никаких вопросов, он действительно провел меня к казармам – ими оказались две большие палатки, объединенные между собой коридором. Там обнаружилось два десятка легких раскладных кроватей. Почти все они были заняты.

– Макс! – меня негромко окликнула Катя. – Ну, что? Какие новости?

– Мы возвращаемся в “Астру”! – коротко ответил я, постаравшись расслабить мышцы лица

Лицо девушки менялось – сначала побелело, затем покраснело, а после пошло зелеными пятнами.