— Разрешите пригласить вашу даму? — прозвучало у меня над плечом. Я вздрогнула, уставившись на Олега. Не разрешай, не нужно. Но он уже что-то понял из моей предыдущей глупой речи и сделал выводы: — Да, пожалуйста, если дама не против. Я была против, категорически против. Но покорно, как овца, встала и пошла за ним, положив свою руку на его. Если бы я выпила спиртного, мое странное состояние сегодня вечером можно было бы объяснить. Но я не пила. Что тогда со мной?

Мы вышли на танцпол. Он положил руку мне на талию, сжал вторую в своей ладони, зазвучала музыка. Я танцевала танго всего несколько раз в жизни. Всегда с Сережей, в знакомой компании. Мы, скорее, дурачились. Он умел танцевать и подсказывал, что нужно делать. У меня даже получалось тогда. Но… Как я сейчас могла это танцевать, не задумываясь ни над одним движением, не заботясь о том, как буду выглядеть, если не угадаю и, не дай Бог, рухну, запутавшись во всех этих поворотах, прогибах, поддержках. Я просто чувствовала его, то, что он сделает сейчас, как обнимет, когда оттолкнет. Мне не было хорошо сейчас, мне было больно, и эту боль я выплеснула в танце, почти с ненавистью отвечая ему противостоянием, отказом на его порыв обнять, привлечь к себе.

Танец закончился… Роман отвел меня к столику под аплодисменты. Одно было хорошо — во время танго не поговоришь. Я отдышалась и попросила Олега: — Давайте уйдем отсюда. Такой замечательный вечер, просто погуляем по городу. — И потом ляжем в постель, договаривала для себя в уме.

Он кивнул, соглашаясь, но за наш столик, не спрашивая разрешения, подсел Роман. Обратился к Олегу:

— Прошу прощения, но у меня просто нет выхода. Ваша спутница неуловима, а мне необходимо поговорить с ней. Настя, нам нужно поговорить.

— Не о чем. — коротко ответила я. Олег все понял еще во время нашего танца и просто молчал. Я начала вставать, собираясь вежливо извиниться и выйти. Но меня удержал за руку Роман. Олег тихо спросил: — Настя, мне отойти, дать вам возможность поговорить?

— Чего ты хочешь? — спросила я обреченно. Ситуация была дурацкой, как в пошлом водевиле. Хотелось исчезнуть. Неудобно было перед Олегом.

— Где ты сейчас живешь?

— У подруги.

— Почему?

— Какая тебе разница? Сдаю квартиру — деньги нужны.

— Там никто не живет.

— Да ладно, — притворно запаниковала я, — как не живут? Деньги платят, значит живут. А что у тебя с лицом? Классический вариант — бандитская пуля?

— Мне нужно поговорить с тобой, а я не могу найти тебя нигде. Скажи свой телефон, пожалуйста.

— Роман Львович, что вам нужно? Вы здесь с невестой, вот и идите к ней. Не надо портить нам вечер. Дайте и мне уже наладить свою личную жизнь.

— Настя, я не с невестой. Откуда ты это взяла?

— Надо же, а у меня другие, более точные, сведения. Ну, прошу прощения. Нам пора.

— Извините, позвольте представиться — Роман. А вас как зовут? — обратился он к моему спутнику.

— Олег.

— Олег, разрешите вас на два слова?

Этот баран встал и вышел с ним. Я поднялась следом, прошла за ними. Проскользнула за их спинами к выходу и ушла. Я не хотела разговоров. У меня их за это время было достаточно. А очаровательное подтверждение того, что у нас нет общего будущего, продолжало сидеть за его столиком. Я отключила телефон, взяла такси и уехала домой.

Олег мог рассказать, где я живу, откуда он забрал меня и сразу станет ясно, что я врала. Дверь не открою, на звонок с незнакомого номера не отвечу. Буду сидеть тихо, как мышь. А на днях приедет моя Мышка и вдвоем нам никто не будет страшен.

Звонок в дверь прозвучал ближе к двенадцати. Я уже давно разделась, помылась и улеглась в кровать, выключив везде свет. Открывать и не собиралась, но пробралась к двери послушать — кто там. Там оказалась — соседка, баба Катя.

— Настя, открывай, засранка! Да сколько можно уже? Я милицию вызову, — выкрикивала она.

Я метнулась в ванную, на кухню — сухо. И при чем здесь это, если она соседка справа? И я не кричала еще сегодня ночью… Но точно кричала накануне… Придется оправдываться и извиняться. Обреченно прошла к двери, открыла ее.

Роман Львович с огромным букетом сам цвел за порогом в полутемном коридоре. С поклоном вручил букет соседке со словами: — Катерина Егоровна, я ваш вечный должник. — Одновременно удерживая второй рукой дверь, и не давая мне закрыть ее.

Решительно вошел в темную прихожую, стал молча, прикрыв за собой дверь. Опять между нами была темнота. Я сдавленно прорычала: — Пошел вон к своей бабе.

— Я уже у нее, — прозвучало из темноты прихожей. Я сделала шаг назад. Он запнулся обо что-то, прошептал ругательство. Я поняла, что сейчас пощады не будет и нужна ли мне она? Тихие шаги по направлению ко мне говорили о том, что он избавился от обуви. Я отступала…

— Что тебе нужно?

— Ты.

— Я не дам тебе золотых девочек.

— И Бог с ними.

— Ты мне не нужен. Калека. С одним глазом.

— Сейчас мы это выясним.

— Уйди… я буду орать.

— Ори. — Мы были уже в гостиной.

— Я уже не лесавка, твой отец сказал, что я тебе не пара.

— Это не его дело. Я сам решаю. Ты мне больше нравишься… когда он сказал тебе это?

— Какая разница? Ты что здесь делаешь? Куда ты прешь, вообще?

Была мысль успеть проскользнуть и закрыться в спальне на задвижку. Мелькнула и пропала… Вокруг меня все стремительно менялось — пространство сузилось, воздух сгустился, бег времени замедлился. Происходящее здесь и сейчас казалось нереальным. Это меняло все — мое восприятие момента, мои ощущения — ноги стали ватными, утратили подвижность, в голове шумело, стало жарко… И я сдалась, остановилась, прислонившись к стене. Замерла… ждала. На мои плечи опустились его руки, сжали их. Я молчала. Не могу и не хочу больше бегать от него, не буду… Я просто дышала, слушала его неспокойное дыхание. Что теперь, если так получилось, что я не могу больше, сил больше нет бороться? Пусть будет так, просто для здоровья — оправдывала я себя, дрожа от волнения.

— Ты замерзла?

— А кто виноват? — голос плохо повиновался.

— Я согрею.

И, не дожидаясь моего согласия, подхватил меня на руки.

— Ты не ешь ничего… в тебе совсем нет веса…чем ты пахнешь… разреши, я…. Не трепыхайся, это бесполезно. Ты тоже поймешь. Это сильнее нас. Я же люблю тебя… Так люблю тебя, На-астя…

Я всхлипнула и прижалась к нему. Будь что будет. Хоть раз, хоть одна ночь. Уеду потом. Его рука на моей спине… дерганное движение снизу вверх. Нет… не так — этим нужно насладиться вдоволь — его прикосновениями в темноте, как тогда…

— Не спеши, подожди… — Ответный судорожный вздох: — Да-а…

Такое удивительное, будоражащее несоответствие между осторожными, нежными прикосновениями и неровным, рваным дыханием. Спиной ощущаю колыхнувшийся матрас — я так и не собралась заменить его. Всхлипываю опять жалко: — Лопнет.

— Не должен.

— Я не переживу. — Я, действительно — не переживу промедления в связи с этим.

— Я тоже.

На пол летит одеяло и подушки. Твердый пол и еще более полная темнота. А потом почти полное помутнение сознания… только ощущения — восторг, блаженство… нереально!

Утром тоже было хорошо. На прохладном матрасе, в уютном гнездышке, с задернутыми плотными шторами.

— Открывай глаза, я жду уже полчаса. Ты не спишь — характер дыхания изменился. — Ласковый поцелуй в нос.

— Не открою. — Потому, что он увидит их цвет. Хотя-а, здесь полумрак. И все равно же потом увидит.

— Я сходил на кухню. Там в холодильнике мышь повесилась.

— Тебе знакомы такие выражения?

— Ты будешь кормить своего мужчину?

— А ты разве мой? — Я хочу выяснить это окончательно.

— Только твой. И я голодный.

— В шкафу мюсли.

— О-о-ой, йо-о мое. Вот почему ты такая худая?

— Ну да, не дотягиваю, куда уж мне… — Я обиделась. Выползла, укутавшись покрывалом. Отвернулась. Вспомнила свои переживания вчера в ресторане и обида накатила с новой силой.