– Никогда я этого не делаю. А увидел бы, что кто то это делает, руки поотбивал бы. Свои корни я выращиваю. Выращиваю в тайге, они такие же, как и дикие.

– Место не покажешь? – снова подколол его Акимович.

– А может тебе еще ключ от квартиры, где деньги лежат? – отпарировал словами Остапа Бендера Михаил.

В разговорах не заметили, что Циалы и Георгия нет. Акимович крикнул в тайгу.

– Эге-ге-ге! Христофорович! Циала! Вы где?

– Здесь мы! – раздался из под склона горы голос Циалы.

– Скоро собираться нужно будет, подтягивайтесь!

– Сейчас! Идем!

Георгий и Циала подошли минут через десять. Георгий нес покрывало, в котором было что то наложено.

– Куда это вы ходили? – спросила Лина, – И что это вы принесли?

Георгий положил покрывало на землю и развернул его. Это были грибы. Поздние осенние грибы, которые растут в приморской тайге даже глубокой осенью, если тепло. Крупные, свежие. Циала поставила на землю полную сумку грибов.

– А этих мы набрали на гнилом дереве. Их там очень много.

– Ильмаки, – сказал Акимович, – хорошие грибы. Слегка отварить, а потом пожарить. Если на сливочном масле, можно литр выпить.

– Кому что,– съязвила Лина.

– Грибы берите все. Нам много будет, – Георгий

Акимович разделил грибы всем поровну и раздал. Солнце начало клониться к хребту.

– Пора собираться. Через час начнет смеркаться. А мы через час только из тайги выберемся, сказал Михаил.

Прихватив грибы, все тронулись к зимовью. Придя, залили угли костра водой, собрали посуду, несъеденную еду, а остатки еды оставили у костра.

– Мелкий зверек все съест, здесь его много, – сказал Михаил.

– Какой зверек? – спросила Циала.

– Соболь, куница, белки много. Белка рыжая и черная. Я же здесь зимовье недаром построил. Зимой беру лицензию и охочусь. Не так за деньги, как за удовольствие. Иногда целый день проброжу в тайге, зверя вижу много, а не стреляю. Зато вечером в зимовье ужин приготовлю, сижу, думаю обо всем. Хорошо думается, прямо словно в голову кто мысли чистые кладет.

– Завидую. Отличный отдых, – сказала Циала.

Расселись по машинам и водители повели их назад, прежним путем. Машины шли сперва по колее с маленькой скоростью, тихо покачиваясь. Девочка, сидевшая на коленях у Заремы, почти сразу заснула. Мальчишки повозились, потом тоже заснули. Свежий воздух и усталость сморили их. Проехали поселок Партизанский, пошли по грунтовке. Когда добрались до асфальта, было уже темно.

– Садись за руль, – сказал Акимович Лине, – здесь могут быть посты гаишников, неохота нарываться на неприятность. В голове чисто, но запах есть.

Лина села за руль на место водителя, а Акимович занял пассажирское сидение справа. Машина, ведомая Михаилом, ушла немного вперед. Лина догнала ушедшую машину и обе машины пошли к городу. Через час с небольшим приехали домой. Георгий, Зарема, Циала и Владимир вышли возле дома, в котором жили. Горячо поблагодарили за поездку и пошли в квартиру.

На другой день Зарема, Владимир и Георгий на электричке добрались до Базы. Зарема пошла к себе в бухгалтерию, а мужчины пошли на судно. Акимович был уже на судне и делал обход, определяя фронт работ. В восемь часов второй механик и боцман провели развод, определили наличие людей и расставили людей по участкам работ. Жизнь на судне, как всегда, закипела. И хотя сроки ремонта были продлены, все службы торопились с работой, неизвестно что еще могло вылезти в ее процессе. К Владимиру пришел второй механик.

– Андреевич, я пошел в снабжение и на склады. Нужно проверить наличие деталей. Вот у меня дополнительная заявка. Подпиши, пожалуйста.

Владимир подписал.

– Все, понес в отдел. Проверю сперва по каталогу в отделе, а потом на складах. У них частенько каталог и реальное наличие расходятся. В отделе оправдываются тем, что кладовщики не подают сведений. А нам эти сведения до лампочки, нам реальная деталь нужна.

– Иди. Я здесь за всем присмотрю.

Второй механик ушел. Раздался звонок берегового телефона. Владимир взял трубку.

– Можно…можно пригласить старшего механика к телефону? – послышался голос Заремы в трубке.

– Зарема, это я. Что то случилось?

– Нет, ничего не случилось. Я…соскучилась…

– Господи, мы же расстались полтора часа назад.

– А я соскучилась. Захотелось хоть голос твой услышать.

– Заремочка, милая моя женщина. Спасибо тебе за это. Я прямо на крыльях летаю! Как ты там?

– Работаю. Начисляю зарплату людям.

– Ты не хочешь в обед прийти к нам на судно? Я тебя обедом угощу.

– Приду. Только ты меня на причале встреть.

– Не беспокойся, встречу.

– Тогда до встречи. Я тебя целую-целую.

– До встречи, милая. Я тебя тоже.

В буднях шли дни, люди вращались в работе, делали свое дело, воспитывали и растили детей, ездили в гости. Проходили недели, месяца. Скоро и Новый Год. Что он принесет людям? Этого никто не знал. Но все жили надеждой. Надежда, как говорят, умирает последней. А причин для смерти надежды было ох как много! Но человек всегда думает о хорошем и надеется на хорошее.

*

Уже год с лишним Батрадз и Денис находились в Афганистане. Окрепли, возмужали, привыкли к крови и к чужой смерти. На рожон не лезли, но и не отсиживались за спинами друзей. Судьба пока была милостива к ним. Не было у них даже легких ран. Но кто знает, что ждет их завтра?

Бой начался неожиданно. Столкновения с моджахедами всегда начинались неожиданно, потому что они всегда нападали из засады. Позиции всегда выбирали такую, чтобы при неудачном для них раскладе легко было уйти и скрыться в горах. Вот и сейчас они устроили засаду в так называемом горлышке. Это была часть долины, переходящая в узкое ущелье, а потом снова расширяющееся. В этом месте на обочинах стояло три подбитых БТРа и один легкий танк. Моджахеды били по технике из гранатометов, а потом поливали солдат огнем из пулеметов и автоматов. От этого места перпендикулярно ущелью вправо и влево отходили несколько узких проходов среди скал, по которым можно было легко скрыться. В этот раз из засады было выпущено четыре заряда из ручных гранатометов, но все они прошли мимо техники. Солдаты мгновенно слетели с брони и залегли. Укрытием им служили камни и колеса БТРов. Три снайпера отслеживали гранатометчиков. Но солдаты понимали, что если они ничего не сделают, то стоящие БТРы все равно подобьют. Башни БТРов молчали. Денис выругался. Командир взвода тоже матерился – стрелки в башнях явно растерялись.

– Исаев, организуй огонь из пулеметов! Быстро!

Денис кинулся к БТРу, залез вовнутрь. Стрелок, парень из недавно прибывшего пополнения, зажав руками лицо, сидел в испуге. Денис откинул его, уселся за пулемет. Взял в прицел место засады и начал стрелять. Крупнокалиберный пулемет резко заговорил, его пули сметали все живое там, где укрылись моджахеды. Вот один попытался выстрелить из гранатомета и тут же, перерезанный пулеметной очередью, упал за камни. Одна из пуль, неизвестно кем посланная, ударила в головку гранаты. Раздался взрыв, крики и тут же стрельба прекратилась. Над местом боя уже появились две «вертушки», вызванные командиров взвода по радио. Несколько ракет, отделившись от вертолетов накрыли взрывами место засады и прошлись огнем по местам отхода душманов. Из за камней больше никто не стрелял, душманы ушли, это было ясно. Солдаты осмотрелись.

– Все целые? – спросил Денис, вылезая через боковую дверь из БТРа.

– Вроде бы да, все живые! – сказал один из бойцов.

– А что у тебя? – спросил командир взвода Пахомова, обычно молчаливого, немногословного солдата. По лицу того текла кровь. Тот отер кровь ладонью, с удивлением посмотрел на нее.

– Не знаю, нигде не больно.

– Больно будет потом. А ну-ка, покажись.

Денис начал осматривать голову солдата. С правой стороны от лба к затылку проходила глубокая царапина, из нее то и сочилась кровь. Подбежавший санбрат вытащил пакет, разорвал его и перевязал Пахомову голову.