– А кто сказал, что нельзя ей сахар? Сладкое обеспечивает отличный рост любого организма.

– Значит можно, но много нельзя.

Шли с шутками, толкая друг друга, хохоча. Саша провалилась в болотце, образованное родником, чем вызвала еще больший смех. Шесть километров прошли даже не заметив как. Выбрали место под дикой грушей, на пригорке. Речка текла в десяти метрах. Начали носить дрова для костра. Вот и костер горит, разбрасывая искры. Кто то расселся вокруг костра, часть ушла в лес побродить. Марина с Хадизат легли на принесенную тонкую кошму, греясь в лучах теплого солнца. Марина даже задремала. Хадизат взяла литровую бутыль и пошла к роднику, бившему из под камней, набрала воды.

– Сколько пью воду из этого родника, не могу напиться! Медом пахнет и сладкая!

– Вода здесь прекрасная. Если пить здесь воду, триста лет можно прожить.

– Триста лет…Чего мелочиться, жить, так уж тысячу. А я так вообще никогда не умру, – крикнула Саша Танеева.

– Не умрешь? Тысячу лет будешь жить? Представляю, как ты состаришься и будешь страшнее вот этого корявого корня, – крикнул один из парней.

– На этот корень сам будь похож. А я все тысячу лет буду молодая, свежая и красивая. Вот так, завидуй!

– Ладно, буду завидовать. Потому что я столько точно уж не проживу. Но ты не бойся, я по хорошему буду завидовать, по светлому.

– Вот так! Попробовал бы по другому, узнал бы мою силу!

И Саша напрягла мускулы своих тоненьких ручонок.

– Смотрите, какая я!

Все покатились со смеху. На предплечьях рук, где обычно бывают у сильных людей мускулы, у Саши не было даже намека на них. Хадизат давно так не смеялась.

– Ты, силачка, – хохотала Марина, – может ты вон то сухое дерево с корнем вырвешь?

– Конечно! Сейчас я и вырву! Ладно, пусть стоит, неохота мараться, – пищала своим тонким голосом Саша.

Между тем солнце перевалило за полдень, захотелось есть. Разгребли угли, насыпали в них картошки. Над углями приспособили казанок небольшой, бросили туда баранину, вода закипела быстро. Девушки под руководством Марины нарезали сыр, сало, разложили помидоры, огурцы. Саша Танеева вытащила из своего рюкзака бутылку араки.

– Вот дает! Маленькая, а знает, что в лес нести нужно! – смеялись все.

– Сегодня же праздник! Вот я и взяла. Может кто захочет.

Араку принес еще кое кто. Высокий парень с карими острыми глазами, Мурат Казиев, налил в имевшиеся четыре небольших стакана араку.

– Никого не заставляем. Только по желанию. Кто первый?

Девушки смотрели друг на друга, стеснялись. Как всегда самыми храбрыми оказываются самые маленькие. Взяла стакан с аракой Саша, за ней взяла еще одна девушка, Соня, армянка с сросшимися бровями, потом взяла Марина. Хадизат удивленно посмотрела на нее.

– Ты будешь пить араку?

– Выпью немного.

– Тогда и я.

Четвертый стакан взяла Хадизат.

– Без тоста нельзя, – сказал Мурат.

– Вот и скажи тост.

– С пустыми руками тосты не говорят.

Подошел Захар, сбитый, как дубок парень, посмотрел, понял – стаканов не хватает. Полез в свой рюкзак и вытащил стопку сложенных друг в друга деревянных стаканов. Подал Мурату.

– На всех хватит.

Мурат одобрительно кивнул головой и налил всем сидящим вокруг костра. Из казанка вкусно пахло варенным мясом.

– Мы все комсомольцы. В Бога кто верует? – спросил Мурат.

– Все веруем, – пропищала Саша, – одно другому не мешает.

– Ну, тогда следуем традиции. За Всевышнего, главный и первый тост!

Все подняли вверх стаканы, посмотрели на небо и выпили.

– Какая тут традиция, – сказал Захар, – девушки по традиции должны иметь отдельный стол. Нет, нет, я шучу. Адата не будем придерживаться здесь! – воскликнул он, увидев недоброжелательные взгляды девушек. – Да сейчас и старшие мало придерживаются его.

– Ладно, простим его, как вы считаете? – сказала Саша.

– Да, простим уж!

– А чего это ты его все прощаешь, ласковые слова ему говоришь? – уколола Сашу Таня.

Та зарделась.

– Хочу и прощаю. Всех нужно прощать.

Обедали долго, всем нравилось сидеть у костра, разговаривать, спорить, обсуждать. Все время пребывания в лесу косуля Саша была возле людей. Иногда она уходила в лес, потом возвращалась. Ноздри ее были расширены, глаза блестели ярким блеском, но далеко она не уходила. Саша Танеева прикормила тезку пирожками с яблоками, они так понравились косуле Саше, что она их все и слопала. Саша Танеева смеялась от души, потчуя ее сладкими пирожками.

– Хадизат, вы с Мариной ей пирожки печете?

– Нет, а что, она пирожки ест?

– Мне мама наложила пирожков с яблоками с десяток, она их все умяла.

– Будем знать, – засмеялась Марина, – будем печь. Они с Хадизат недаром не разлей вода, та тоже пирожки готова есть день и ночь.

– Такими пирожками, какие печет твоя мама, я только бы и питалась. Помню маленькая была, так все канючила: «Тетя Вера, когда пирожки будем печь»?

После обеда разбрелись по окрестным склонам невысоких гор. Собирали красивые листья, просто гуляли. Из за речки слышался тонкий голосок Саши Танеевой, она чему то поучала Захара. Тот низким басом оправдывался, что то говорил, но слов разобрать отсюда было нельзя. Хадизат, Марина и Таня с увязавшейся за ними косулей шли по вершине склона, по тропе, пробитой дикими животными. Стояла та тишина, которая бывает только в лесу и только осенью. Не было даже ветерка, ветви деревьев не шевелились. Тишину нарушал только шорох листвы под ногами и голоса. Косуля Саша убежала вперед, иногда доносилось ее фырканье. Через некоторое время раздался шорох листьев под ногами косули и ее короткое беканье. Иза поворота тропы выскочила Саша, подбежала и ткнулась мордочкой в руки Марины. Она всегда так делала, если чего то пугалась. Марина погладила косулю.

– Не бойся. Чего ты испугалась.

Пошли дальше по тропинке. И вдруг услышали голоса. Тропинку пересекала другая тропинка, ведшая из неглубокого ущелья. По ней шли люди, разговаривая. Девушки зашли за куст и встали. Перекресток двух тропинок им был хорошо виден. На перекресток вышло четверо молодых мужчин, у двух из них за спиной висели автоматы, двое других были вооружены карабинами СКС. Поговорив о чем то, они повернули на тропинку, по которой шли девушки, и пошли по ней в том же направлении, к главному хребту кряжа. Говорили по-ингушски, Хадизат и Марина разбирали кое какие слова. Голоса затихали по мере удавления мужчин. Девушки переглянулись.

– Ничего себе, с автоматами! Где они их взяли? И зачем они им?

– Может на охоту пришли? – предположила Марина.

– На охоту с автоматами? Они кого убивать собрались, слонов, что ли? Так слоны здесь не водятся.

– Странно все это. Ингушских поселений здесь близко нет, значит пришли они из за перевалов, со стороны Ламурюрта или Башлама.

– Недаром папа говорил мне, – сказала Хадизат, – что в наших окрестностях стало неспокойно. Поэтому и не пустил на будку сходить. А сейчас я и сама убедилась, что он прав. И на будку не пошла бы. Что у этих на уме? Вряд ли хорошее.

– Да бросьте вы сами себя пугать! – воскликнула Марина, – Ну вышли по лесу побродить, может поохотиться.

– С автоматами? Ничего себе охота. Где они их взяли? За них лет пять тюрьмы можно получить, если милиция найдет.

– Пойдем назад, к костру.

Решили сократить путь и пошли между кустами по склону, где тоже были протоптаны тропки. На склоне горы, на ровной площадке, увидели валявшиеся остатки пищи, бумагу, бутылку из под водки, в мягкой земле были видны следы. Здесь явно находились люди.

– Смотрите, а ведь похоже, что за нами отсюда следили. Видите, все как на ладони. Вон остатки нашего костра, речка, бревно через речку, – сказала Таня.

– Кому мы нужны? Чего за нами следить? – удивилась Марина.

– Нехорошие это люди. Любой хороший человек подойдет к другому хоть в лесу, хоть в горах, спросит, как да что, предложит помощь. Эти же люди прятались. И видя нас, не подошли к нам. Значит в голове у них нехорошие мысли, – сказала Хадизат.