На другом конце площади раздался шум и грохот. Маша привстала, пытаясь рассмотреть за спинами посетителей ресторана и мольбертами, что там происходит. Ничего выдающегося. Хлопнул раздавленный картонный стакан под оступившейся ногой полупьяного гуляки. Там обнимаются, держа в руках ёмкости с пивом, на шеях заметны шарфы с футбольной символикой. Опустила глаза, заметила, что её пациент смотрит в одну точку, задумчиво поворачивая в пальцах коктейльную соломинку. В её бокале, кстати. Сбоку подскочил шустрый стюард, вопросительно посмотрел на неё, кивнул. Даме поставил накрытую крышкой обжигающую лазанью, кавалеру – заказанное филе ягнёнка под устричным соусом. Привычка, вторая натура… Он этим собирается утолять голод? Ничего, пока жуётся, легче думается.
Сергей взял в левую руку вилку… И на фига он заказал эту дребедень? Лучше бы нормальную миску спагетти карбонара. По-нашему, макароны по-флотски, только с томатным соусом и сыром. Покрасоваться захотелось. Не смешно, глупо. На пустом месте разводить снобизм, демонстрировать свою гастрономическую искушённость перед этой здоровой славной женщиной. Но, тут уж… Пушкин. Привычка свыше нам дана, замена счастью она.
Элита. Обличил её. Покривил душой? Нет. Так нечего и пенять, вилять хвостом, выпрашивая прощение. Не простят всё равно, задушат ледяным и презрительным забвением. Сотрут и вычеркнут. Так, для подстраховки. Чтоб другим еретикам неповадно было. Так ему что делать? Раненый зверь опасен. Огрызается, атакует. Добить его в голову. Контрольным. Вторым сезоном сериала. Дать такой ответ – с кем он, мастер культуры. Возмущённые эстеты Заткнутся моментально? А что говорить-то. Хоть всем лупанарием выходите ласки обещать, вулкан уже не дымится. Он извергается. Населению сурового матросского города, что идёт за адмиралом, их антикризисные премудрости и мажорные гонки уже поперёк горла. Терпение долго дымилось. И сгорело. Значит им, самопровозглашённой соли отечественной буржуазии, полезнее подумать о том, чтобы слиться с духовными братьями по цивилизационному выбору. И чем быстрее будет ехать такси до Шереметьева, тем лучше.
А ведь началось уже, началось!.. Там, в балованной Москве некоторые граждане со смесью страха и самолюбования пакуют чемоданы, не забывая при этом корчить из себя незаслуженно притесняемых. Мания преследования на вполне расчётливой прагматичной основе. Чувствуют кошки, чьё мясо они съели… Он вспомнил фразу, брошенную в полемическом возбуждении пару недель назад одной звездой свободного радио: «Патриотизм отвратителен, он упрощает человека и лишает его разума»[21]. Это у них называется токсичные реплики. Плюнула ядом и бегом жаловаться к главному редактору, умолять о срочной эвакуации. Страшно стало ей по улицам ходить, там ведь простые люди попадаются, без её рассудочных парадигм.
Не снять ли продолжение сериала об этом? О прослойке и культуре. О том, что в министерствах даже кактусы стоят дороже средней зарплаты по стране, а о том, как женщина в пятьдесят пять на артритных ногах едет на работу через весь город, и до пенсии боится не дожить, думать не умеют.
Рискованное решение? Безусловно. Можно проиграть? Можно. Но тут уж как повезёт – или грудь в крестах, или голова в кустах. Съехать в тёмное ущелье безысходности на попе, это дело нехитрое. Но можно разбежаться и попробовать перепрыгнуть пропасть. Даже рождённый ползать должен хоть один раз попробовать взлететь. Тоже, кстати, ранний Максим Горький.
От дальнего фонтана послышался нарастающий шум, пронзительно завизжала женщина, с дребезжанием рухнул на камни поднос, что-то ярко сверкнуло, почувствовался противный запах горящего масла. На фоне этой кутерьмы внушительно и многообещающе прогремел русский мат. Движение каких-то силуэтов уплотнилось и ускорилось. Раздался деревянный треск.
– Сиди на месте, сам посмотрю, что там… Счёт закажи пока, – курсант военного училища, стряхнув пудру многолетнего лоска, распрямил его плечи и жестом усадил спутницу обратно в кресло. – А вдруг там наших бьют?..
Оставив на всякий случай пиджак на спинке, он прикусил зубочистку и пошёл, руки в карманы, на знакомые до боли в русском ухе звуки разборки. Шерп посмотрела ему вслед с иронической усмешкой… Сняла с шеи кулон, вытащила из рюкзачка планшет, соединила два устройства портом USB. На экране замигало приветствие, появилась растущая зелёная колбаска объёма скачивания. Это был уже второй файл записи всех переговоров с клиентом, утреннюю порцию она отправила ещё из обратного поезда от Неаполя до Рима, пока подопечный мирно посапывал на соседнем сидении. Диагностика «ладонью перед носом» – спит или не спит – показала безопасность тайной манипуляции. Можно немного расслабиться, пока он там рекогносцировку проводит… Тоже мне, наблюдатель от ОБСЕ. Она вытянула через трубочку остатки ананасового сока и достала другой гаджет. Свой смартфон. Личный.
Три сообщения в WhatsApp из конторы и три пропущенных звонка. Сначала надо разобраться с делами. Так, это реакция на первый аудиофайл.
«Расшифровку шефу сдали. Прочёл, доволен. Отличная работа. Велел передать, что неплохо бы создать повод засветить объект в социальных сетях. Мол, не в монастыре грехи замаливает, а замечен римских банях».
«Только не лезьте на рожон. Особая бдительность, начиная с завтрашнего вечера. В черте города возможны столкновения профсоюзов с анархистами. Полиция повысила уровень террористической опасности».
От психолога – самое длинное: «Обрати внимание клиента на статью в наших «Известиях», там про него пишут как на предтечу перелома в публицистическом тренде. А для тебя хорошая новость: шеф проиндексировал твою работу в Риме коэффициентом 1,75 дневной ставки усложнённого сценария. Из Детского мира передают сердечный привет, сама не знаю, что это значит. ☺ Шеф предложил тебе в качестве поощрения задержаться в Италии. На целую неделю только перевод – пляж и рестораны. ☼♫ Сицилия, Таормина!.. Даже зависть берёт. Та же знакомая тебе пара полковник с молодой женой. И его чудный охранник. О!»
Она улыбнулась, включила сенсорную клавиатуру, набрала «беру, и передай шефу вводную напомнить мне поменять рейс на прямой из Рима». Не стоит сейчас возвращаться в Москву, лучше пару дней за свой счёт там, в игрушечном городке с керамическими головами мавров, откуда растут розы. После работы с этим клиентом собственные нервы надо будет отмыть и вытряхнуть от пыли прошлого. Просто побыть в тишине. Всё к лучшему. Чем бы ни закончилась эта командировка…
Переведённый на вибрацию смартфон сердито завибрировал. Экран ожил предновогодней улыбающейся фотографией Юльки.
– Карина, ты как, что с тобой! Я тебе уже четвёртый раз набираю… Ты вообще жива, ты где, почему не отвечала? У меня виза есть, вылетаю… Ты? Да, конечно, он тебя узнал… Шантажировал, да? Приставал? Ты в каком сейчас отеле, я только мужу ключи отдам, он на дежурство поехал. Карина! Ты только не волнуйся, мы вместе что-нибудь придумаем. Я скажу, что это я!
– Юля! – ей пришлось повысить голос, чтобы остановить ураган. – Всё нормально, успокойся. Он и не собирается меня узнавать. Весь в себе, как крот ковыряется в своих сомнениях и колебаниях.
– Что, прямо такая тряпка? – засомневалась подруга. – Не ожидала.
– Какой есть, – со всей возможной искренностью сказала шерп, ведь преданная наперсница за целую жизнь научилась угадывать её актёрские ухищрения, – сейчас я его, разумеется, накачала… Оглянись, мол, Сергей! Ты велик! За тобой, вон, тысячи глаз следят, жаждут твоих новых фильмов. А ты этой своры мосек смутился. Он поверил, ноздри раздул. Сейчас он герой. Вон, футбольных фанатов даже не испугался пойти разнимать. Но это сейчас, пока всё свежо, и пока я рядом. А выспится, пропотеет, домой вернётся. Жена или кто другой ему другую колыбельную споют, велят – брысь под лавку. Он опять труса и сыграет. Личность такого его склада нестабильная в эмоциях, склонна к рефлексии, самолюбованию, значит, легко убеждаема и слишком зависит от чужих мнений. По-русски это – говно в проруби.
