– Мне моя интуиция подсказывает, что это не совсем так, – задумчиво проговорила трубка, – ты не объективна к нему. Тебе хочется нарисовать его акварелью. Мол, ещё повезло, что у вас ничего не вышло. Ну, не может, не сможет человек снять такую сногсшибательную вещь, если он пустое место! Ты мне не говори… Давай я приеду, а? Пронаблюдаю за ним. Всё-таки я очень боюсь, что он тебя узнает, и вы сильно поругаетесь.
– Юлька, уймись. Приедет она… Всё, что ты хотела, ты мне сказала. А я тебя услышала. Не присматривается он ко мне, пойми. На уборщиц никто внимания никогда не обращает. Я для его – обслуживающий персонал, птица говорун, чуть дороже личного шофёра. Развеется, на время поверит в себя, а вернётся в Москву… Там, дорогая моя, тем более! Там я для него – пластический хирург, что его уродливую мину видел без грима… Даже если случайно увидит – убежит без оглядки.
– Карина, Карина!.. – сопротивлялась Юля – не сгущай краски!
– Поверь, я объективна как полотёр!.. – усмехнулась психолог. – Как там у классика?.. Я – зеркало, в котором его самовлюблённая гордыня отражена во всём уродстве[22]. Поэтому он не Карину, а уже Машу постарается как можно скорее стереть из памяти самым большим и самым резиновым ластиком… Тем более, что в нашей шикарной столице и ему быстро вернут шкуру обслуживающего персонала. В этом российском сегменте обслуживания олигархов и космополитов… Всё, слушай, у меня файл закончил скачиваться. Обещаю, позвоню завтра сама.
– И всё-таки не спеши с выводами, – посоветовала подруга. – Увидишь, всё не так, как тебе сейчас кажется. С любым человеком может произойти…
– Что произойти? – ей почему-то показалось, что устами Юли говорит иная, таинственная и всемогущая сила. Или это влияние римских сумерек?
– Перерождение может произойти. С любым. Архимед говорил – дайте мне рычаг, я переверну мир? Некоторые встречи в жизни меняют целый мир для человека… Карина, держи себя в руках. Тогда всё будет как должно.
Смартфон мигнул и высветил строку окончания вызова. Никогда так не было, чтобы болтушка, темпераментная и добросердечная, сама закончила разговор, первой повесила трубку. Что это было, проявление магии вечного города? Голос был её, Юлькин, знакомый с того самого пуда соли за одной партой. А говорила она сама, или её устами говорили? Карина провела рукой по лицу. Наваждение. Наверное, она сегодня слишком сильно устала.
Обаятельный, подвижный, к ней с улыбкой, почти танцуя на ходу ради прелестной белокурой синьоры, подскочил официант с терминалом для платёжных карт и маленьким подносом для счетов. Шерп набрала цифры кода подтверждения, положила на терминал купюру в пять евро и поманила парня пальцем. Когда тот склонился, заговорила что-то быстро, напористо в самое ухо… У парня открылся рот от удивления, но он понимающе кивнул, снял со спинки стула пиджак Сергея и стремительно удалился вглубь кафе.
Шерп повесила рюкзак за спину, застегнула куртку до самого горла и двинулась в южный конец площади, к фонтану Мавра. Вокруг мраморного бассейна, украшенного тритонами и масками, что ещё в шестнадцатом веке по приказу папы Григория Тринадцатого использовался для обеспечения питьевой водой этой густонаселённой части столицы, сейчас располагались столики временного питейного заведения. А страсти кипели средневековые. Стенка на стенку? В закипевшей схватке силы были неравными: опытный кочующий отряд в шарфах Manchester United[23] атаковал поклонников клуба Roma, принимавшего островитян на своём стадионе с товарищеским матчем. Будучи готова к хулиганским выходкам, полиция блокировала основную часть гостей возле арены на окраине, но всё же отдельные группы добрались до пивных заведений в центре. Тот самый горожанин из автобуса, зажимая рукой разбитый до крови нос, орал во всю мощь уже не про замену правого полузащитника, а отчаянно призывал помощь:
– Aiuto, chimi la polizia!.. Aioto…
От лёгкой мебели из алюминиевых трубок уже мало что осталось. Её разобрали на запчасти английские футбольные фанаты, атакующие в составе дюжины или более, увидевшие в болельщиках принимающей итальянской стороны лёгкую добычу и одновременно объект своей ярости. Итог свалки мог бы оказаться для местных неутешительным в части поломанных рёбер и не смываемого позора, если бы в запале одного из обороняющихся не стали бить ногами и не затолкали… Под столик троицы русских мужиков из мирного города Кирова, культурно отдыхавшей за пивом под куриные крылышки. С столика, перевернувшегося от толчка, посыпались тарелки с закуской. Всё произошло настолько стремительно, что добрые молодцы не успели толком рассердиться.
– Эй, ты живой там? – невозмутимо стряхнув с футболки репчатый лук, один из русских извлёк из-под клеёнчатой скатерти избитого итальянца. Его товарищ, косая сажень в плечах, сгрёб нападавшего хулигана одной левой и влепил ему в челюсть пудовый вес своей карающей длани. Второму драчуну его английский шарф затянули на шее так, что у сакса посинело лицо.
Восстановив справедливость, русские спокойно поставили столик как было и сделали знак официанту принести ещё пива. Но генетическая память портовых громил Ливерпуля, подогретая выпитым, не могла стерпеть отпора. От группы англичан, почти уже смявших поклонников римского клуба, отделились семеро изрядно распалённых хулиганов и двинулись на нового врага. Русские встали во весь рост. В лицо передовому нападавшему ударила ребристым бортом литровая кружка из толстого стекла.
– Да твою же мать!.. – именно этот боевой клич на другом конце piazza Navona услышал бывший курсант военного училища.
Раз пошла такая пьянка… Под ногами хрустело битое стекло. Корчась, на римской брусчатке уже валялся человек с вывернутым плечом. Выломав из лёгкого ограждения кафе пару коротких столбиков, белобрысый парень в тельняшке без одного рукава привязал их к трофейному шарфу с обоих концов и завертел над головой страшное оружие рукопашного боя. Гости с британских островов на мгновение отступили, но силы были, очевидно, не равны. На остатки покалеченного итальянского отряда было жалко смотреть, но они изо всех сил старались продолжать сопротивление. Второй русский, кого товарищи называли «док», сунул обливающемуся кровью итальянцу пачку салфеток и тоже взялся за подручное оружие. Его удары были опасны и точны: основание черепа, селезёнка, связки коленного сустава. Третий бился просто, без затей… Кулак размером с голову спасённого римлянина поднимался и опускался. Но и самим витязям изрядно досталось: древки от фанатских флагов и выбитый нож стоили им и синяков, и глубоких порезов. Ну, где же, мать их, итальянская полиция?.. Драка стала приобретать иное качество: усталость заставила бойцов привыкнуть к мысли, что шутки кончились, и это настоящее боестолкновение. Без рефери и пощады. И вдруг десантники услышали разбойничий соловьиный посвист:
– Держись, ребята!.. Поджарим их! Шаг назад…
– Вот блин… – процедила шерп – д’Артаньян московского разлива.
Кто бы мог подумать… Кто-то ворвался в самую гущу свалки, сбил на мостовую высокий масляный обогреватель, какие ставят в уличных кафе в холодное время года. Здоровенный металлический конус рухнул под ноги британским головорезам. Полыхнуло пламя, сразу несколько человек с воем откатились назад, рыжий огонь с синим гребнем на несколько мгновений дал обороняющимся возможность перевести дух. А рядом с ними встал ещё один боец. Дорогие часы на запястье, дизайнерская рубашка. Но точно – свой. И потеха закипела снова. Остатки римского легиона, взяв место боя в кольцо, блокировали и скручивали, чем попало, противников, вывалившихся из его пекла. У нескольких англичан были сломаны запястья, у одного выбит глаз. «Ручной работой», ломая правые кисти, мастерски занимался хирург. Двое его товарищей стояли стеной, отбивая превосходящие силы. Зато русский, появившийся последним, тут же получил у них прозвище «артист». Боевое самбо выпускника военного училища не только работало, но и смотрелось. Один из его противников уже захлёбывался в фонтане, несколько других тщетно пытались подняться с земли. Вой полицейской сирены раздался в тот самый момент, когда результат битвы был уже очевиден. Четверо против двадцати. В нашу пользу. Такого Рим, наверное, не помнил… Но в азарте сражения появление с восточной стороны palazzo Madama синих проблесковых маячков на машинах блюстителей порядка и законности никто толком не заметил. Стоя лицом к лицу с английским боксёром, заметно и опасно умелым по сравнению с прочими, четвёртый русский в перепачканной кровью рубашке тоже не заметил, как сзади ему в спину целят древком флага… Обычной палкой. С заострённым концом.
