Ромей отважно приближался, но вид Икама, вставшего во весь рост в седле, вселял в него беспокойство. Он понимал преимущество, которое имел перед ним этот всадник в седле со стременами.

Как и все конные бои, схватка оказалась короткой. Первым же ударом, Икам выбил меч из рук ромея и обрушил удары в выставленный перед ним щит. Деревянный щит, обклеенный с двух сторон толстой кожей, сразу же треснул и сложился надвое.

Ромей был смелым человеком, но не безрассудным. После второго удара палицы, его левая рука повисла вдоль тела. Подняв правую руку, он громко произнес

– Я сдаюсь!

Эти слова охладили пыл нашего героя.

– Скачи за мной! Теперь, ты мой пленник!

Держась за левое плечо, кавалерист покорно направил своего коня за Икамом, триумфально догонявшего строй своих товарищей. Радость Икама стала полнее, когда увидел, что Анвар, хоть и опоздавший к самой схватке, успел к месту поединка вовремя, чтобы суметь собрать, коней, потерявших своих седоков и обчистить тела их незадачливых хозяев.

Победа Икама на глазах всего отряда, повысила боевой дух его воинов. В месте, где дорога снова оказалась зажата между двумя скалами, Рафах принял решение принять свой последний бой. По его приказу конники спешились, и приготовились встретить врага в пешем строю. Было видно, что сражаться пешими для арабов привычнее, чем скакать на конях. Первая шеренга опустилась на колено, выставив вперед копья, прикрылась щитами. Вторая и третья шеренги, сдвинув щиты и ощетинившись копьями, приготовились с бою. Все остальные, выложив перед собой стрелы и приготовив луки к стрельбе, спокойно ждали приближение конных мишеней.

Ромеи остановились, выравнивая ряды и готовясь к атаке. Их кони тоже утомились в этой безостановочной скачке со всадниками в седлах. Их наездники использовали эту паузу, для отдыха и подготовке к атаке. Увидев, что арабы спешились, ромеи перестали торопиться. Враг заперт в лощине и никуда не денется от расплаты. Пусть ждет своей смерти и готовится к последнему бою! Спешить теперь некуда. Победа ждёт.

Мухаджиры и Ансары в тишине ожидали нападения врага. Ожидание становилось невыносимым. Казалось, что ромеи чувствуют себя кошкой, играющей с пойманной мышкой.

Икам занявший свое место в строю, не понимал, почему Даррар и Рафах, не используют это время, чтобы воодушевить своих бойцов, обратившись к ним с зажигательной речью. Почувствовав, что митинг отменяется, а пауза затягивается, Икам, закрыв глаза, запел слова молитвы. Его голос был слышан далеко вокруг. С каждой строкой к словам молитвы стали присоединяться новые голоса. Когда Икам запел молитву во второй раз, весь отряд уже присоединился к нему и пел в полный голос. Икам, впервые вдумался в слова, которые подхваченные всеми воинами отряда звучали над полем боя.

Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! Прославление – Аллаху,

Властелину миров милостивому, милосердному, Владыке в день Суда!

Тебе мы поклоняемся, помощь нам от Тебя одного, веди нас по дороге прямой, по пути тех, кто Тобою водим, на ком нет гнева Твоего, и кто не знает горестей заблуждения!

Услышав, как арабы молятся перед боем, Ромеи, по команде своих начальников, двинулись вперед. Кони, держа строй, начали мерно разгоняться, сокращая расстояние до первой шеренги, изготовившихся к бою Мухаджиров и Ансаров.

Увидев, что враг решился на атаку, они воодушевленно запели слова молитвы в третий раз. Казалось, что они уже сами готовы, броситься навстречу атакующей кавалерии.

В голове у нашего героя, стоящего в тесном строю с копьём и щитом в руках, мелькнула непрошенная и несколько несвоевременная мысль

– И что же, я тут делаю?

И тут, словно Аллах услышал слова молитвы своих воинов, на склонах холмов, покрытых невысоким кустарником, нависших над дорогой, с боевыми кличами, появились йеменские лучники, находящиеся в засаде, по приказу Халида ибн аль-Валида. Они разразились громкими воинственными криками и стали осыпать стрелами строй ромейских кавалеристов. Те остановившись и, не сходя с коней, стали отстреливаться. Казалось, что перестрелка идет на равных. Но, вскоре колчаны у ромеев опустели, а запасы стрел находились в хвосте колонны в обозе. Никто не рассчитывал на такой поворот событий. Встретить здесь арабов для ромеев, окрыленных успехом своего внезапного нападения на форт у Траниат аль Укаба, оказалось полной неожиданностью. Опустошив колчаны, кавалеристы, находясь под непрерывным обстрелом йеменских лучников, получая ранения и теряя коней, стали выходить из строя, направляясь в сторону обоза. Постепенно, это движение стало необратимым. А потом конные массы, смешавшись, общим табуном покатились к выходу из долины.

И тут, по закону жанра, или же в соответствии с Уставными требованиями «Стратегикона», руководства военачальников тех времен, но, скорее всего, по приказу их опытного полководца Халида, в долине показались арабские конники, собранные им со всей армии в один кулак, именно для этого боя. Как позже стало известно Икаму, оставшись с пешими лучниками в засаде, Халид послал во главе кавалерии своего родича Кайса ибн Хубайра по прозвищу Макшух. Теперь арабским конникам-фаризам нашлась достойная работа – громить отряд запаниковавшей ромейской кавалерии, бросившейся в бегство. К такой работе арабские конники отнеслись со всем энтузиазмом, свойственным увлекающимся натурам.

Возблагодарив торопливо, еще раз Бога за поддержку, Мухаджиры и Ансары посчитали, что теперь их место там, где решается исход сражения и там, где находятся обозные запасы ромеев. Запрыгнув в седла, они умчались вперед, там, где в пыли на дороге «смешались в кучу кони, люди».

На дороге остались только раненные воины Арабского отряда и их лошади. Наш герой, считавший, что нельзя оставлять Даррара одного и стоит напомнить тому, кто помог ему вернуть свободу. Его опыт подсказывал, что подобные мелочи быстро забываются людьми, занятыми собой и другими, не менее важными делами. Воины его маленького отряда, дисциплинированно остались возле своего командира. Впечатлений сегодняшнего дня им вполне хватило, для утоления жажды приключений. Анвар решил, пользуясь передышкой, не теряя времени даром, заняться пленником и остальной добычей.

Икам подошел к Даррару. Тот бледный, после перенесенных испытаний, позволил молодому воину перевязать ему раненное плечо. Икаму было странно и даже непривычно видеть, с какой трогательной заботой и вниманием, тот ухаживал за раной Даррара. Воин что-то горячо шептал ему на ухо и украдкой целовал его. При виде Икама, Даррар, приветливо позвал его к себе.

– Мир тебе, Икам ибн Абихи. Познакомься с моей сестрой, Кхаулой аль Азвар. Это она смогла вырваться из окруженного форта и позвать вас на помощь. Если бы не она, то я не был бы сейчас здесь с вами.

Икам, смущенный своей ошибкой, поклонился, приложив руку к груди. Девушка, отбросив с головы капюшон, тряхнув косами, ответила ему широкой улыбкой.

Но тут, неожиданно для всех, в разговор вмешался пленный ромей.

– Хоть ты сейчас и здесь, но ты остаешься моим пленником. Ведь ты дал мне слово. Или твоё слово ничего не стоит?

После этих слов повисла неловкая тишина. Ромей, заботами Анвара освобожденный от стесняющих его доспехов и оружия, придерживая свою уже перевязанную левую руку правой, с высокомерным видом стоял рядом, словно ничто не могло поколебать его уверенность в себе. Обращаясь к Икаму, он продолжил

– Обстоятельства не позволили мне представиться. Я экатонтарх второй Карфагенской тагмы Африканского мероса, Фемел Катакалон. Я готов в качестве выкупа за свою свободу предложить тебе сто золотых солидов-номисм, что соответствует 1450 серебряным милиарисиев– драхмам. Я даю тебе слово, что деньги будут доставлены тебе незамедлительно, как только я свяжусь со своими людьми.

Сердце Икама подпрыгнуло от радости. Значит Даррар попал в плен к этому ромею. Неизвестно, как в этом мире дорожат своим словом, но это обстоятельство нужно использовать с максимальной пользой.