- Батюшка, помоги! Помоги мне забыть её! Нет, не надо ... я сам сегодня к ручью пойду, сам всё скажу ... Родителей не на кого оставить. Невеста сговорённая у меня есть ... Какая невеста?.. Нет вроде никого ... - нахмурил густые брови Нарут. Потёр виски, что-то важное вспомнить попытался.

   - Ладно, пойдёшь. Пойдёшь и скажешь, - неожиданно согласился отец. - Ступай приляг перед дорогой-то.

   Нарут вытянулся на лежанке, которую уже три раза удлиняли под рост сына-первенца. Посмотрел на высокий белёный потолок и заулыбался: манили его разноцветные глаза, звали развевающиеся по ветерку золотые кудри. Обещали счастье яркие и сладкие, как ягода, губы ...

   - Сынок, выпей-ка молока, - неожиданно и неприятно прозвучал над ухом голос отца.

   С каких это пор батюшка молоком потчует? Сроду такой заботы не бывало. А, не всё ли равно ... Быстрыми глотками Нарут выхлебал какую-то горечь и повернулся на бок, чтобы никого и ничего не видеть. Мешает всё в доме его чудной мечте ...

   Утром юноша не знал, к чему налитую тупой болью голову прислонить. На сердце точно тяжёлый ледяной валун. В ушах плакал-заливался колокольчик, который ему в детстве подарили - злые сны отгонять. Нет же, вот он, колокольчик, над лежанкой привязан. Так ни разу и не прозвенел. А вот сейчас надрывается ... Слонялся бедолага по дому, по двору, искал что-то. За обедом и вечерей ложка из рук падала, кружка сама по себе опрокидывалась.

   Только село солнце, за Горой гневно вспыхнула багровая, как опасная смертельная рана, заря. Быстро стёрли её траурные фиолетово-чёрные тучи, и к утру выпал сухой, пополам с пылью и пеплом, снег. Погиб неубранный хлеб.

   Данор следом за сыном ходил, в мастерской не появлялся. Как парню помочь? Жена требовала Хранительницу позвать, боялась, что Нарут слабоумным останется. Не мог ювелир к Эльде обратиться, наперёд знал, что она скажет. Но разве можно отдать сына Хозяйке? Потерять его навсегда? Нет уж, лучше пусть тенью останется, но в семье. Однажды подумал о невесте сговорённой, Ирме ...

   - Чёрная зима нынче. Негоже свадьбу устраивать. Не праздновать - молиться нужно. Дневать и ночевать в Роще Предков. О вразумлении просить. Не понимаю, за что такая немилость ... беды одна за другой. В чём провинился Благословленный край перед Хозяйкой?.. - сурово сказала Эльда.

   - Помоги, Хранительница ...

   - Кто о чём, а Данор о своём ... Не могу я ради твоего сына обычаи, созданные Предками нам всем на благо, нарушить. Да и не было никогда, чтоб раньше трёх лет по сговору женились.

   - Эльда, тебя по праву считают милосердной. Почему Наруту не хочешь помочь? Что такое обычай против человека? Умом тронулся парень. Женится - прежним станет. Его не жалеешь - о дочери подумай. Я ведь видел её, извелась вся. Как пылинка в лунном свете, синяя. Поздороваться позабыла, только посмотрела печально. Глаза будто у оленя подстреленного ... - схитрил старик, зная: безумно Эльда свою дочь любит. Босиком через Змеиную пустошь пройдёт, Ледащее болото лопатой вычерпает.

   Хранительница пристально посмотрела на ювелира:

   - Не договариваешь что-то, Данор. Вижу черноту в твоих глазах. Сам знаешь, что будет, если дознаваться начну. Правду говори. Что случилось с Нарутом на болоте?

   - Надышался, наверное, поганым воздухом. Заболел. Потом сговор нечаянный. Воспрял духом парень. А уж как Ирма-то счастлива была ... - не перестал гнуть своё несчастный отец.

   - Про дочь я сама всё знаю. Дальше!

   - Всё лето как на крыльях летал. А после ярмарки головой тронулся.

   - Чувствую, связаны и неурожай, и чёрная зима, и Нарутова хворь. И твоё желание поскорей оженить парня. К Хозяйке пойду на поклон.

   - Послушай, Эльда ... - старик перестал соображать от ужаса. - Ну что ты по всякому пустяку, который лишь меня и тебя касается, будешь беспокоить Хозяйку? Бывали и неурожаи, и падёж скота, и болезнь людей косила. Просили мы Великую и Предков о помощи. А тут всего-то парень от любви голову потерял. Давно женить его надо было, но судьба для твоей дочери моего сына хранила.

   Задумалась Эльда: прав хитроумный Данор. Но что-то мешает ему верить. Вздохнула и велела:

   - Ещё раз расскажи, что с Нарутом творится.

   - Не помнит, что минуту назад делал. По утрам меня с матерью не узнаёт. Вещи теряет. Часами сидит и глядит куда-то, как будто в себя. Ищет что-то ...

   - Понятно. А знаешь что? Покажи-ка мне отвар, который в прошлом году для работника давала. От ядовитого укуса. Не ври, что не осталось: помер мужик, прежде чем лекарство подействовало. Уж не отравил ли ты своего сына ...

   - Хранительница! - взвился Данор. - Как можно ...

   - Кто-нибудь из домашних знал о склянке с ядом? Мог Нарут её случайно найти?

   - Нет, нет! - ювелир даже руками замахал. - Разбил случайно в подвале, где прятал.

   - Показывай! - велела Эльда.

   - Вот ... Данор боязливо кивнул головой на чёрное пятно. Каменные плиты на полу сожгла какая-то сила.

   - Ну что ж, поверю тебе, - вымолвила сбитая с толку Эльда. - Но если что-то скрыл от меня - всем плохо будет. И не я за ложь накажу. И не только тебе отвечать придётся.

   Повернулась и стала тяжело подниматься по лестнице. Точно куль пшеницы несла.

   А безумный старик порадовался своей предусмотрительности. Не выплесни он остатки отвара, которым лишил памяти своего сына, что сотворила бы с ним разгневанная Хранительница?