- Не за что, - кивнул Павел. - Синий, твою мать, хватит шататься! Сказал же тебе - иди печь топить!

  Бездумность

  Руки у Кати дрожали. Она неотрывно глядела на розовый клочок плотной бумаги, где отчетливо рассекали белое полотно две фиолетовые полосы. Опустив скомканный тест на дно мусорной корзины, Девушка принялась монотонно водить расческой по мягким волнам коротких светлых волос. Щетина щетки, путаясь в сваленных узлах, образовавшихся у корней, выдирала волосы, но девушка этого не замечала. Она все будто смотрела на экран мобильно телефона, где разместились короткие строки их последней переписки с Глебом:

  - У меня задержка две недели.

  - Твои проблемы.

  Конечно, он был прав. Это были лишь ее проблемы, с самого первого дня, как она начала заглядываться на парня одной из своих подруг. Но все же, теперь после стольких проведенных дней ей было неприятно осознать, что она так и осталась для Глеба "Лизозаменителем". Катя развернулась боком к зеркалу и взглянула на себя. На миг она представила, что ее живот сильно раздулся, выпирая из-под одежды. Ей стало противно. Это существо, разраставшееся внутри ее, не имело никакого права уродовать ее тело и жизнь.

  - Катя, выходи быстрее, мне нужно собираться, иначе к врачу опоздаю! - послышался недовольный голос из-за двери. Испуганно оглянувшись, девушка поспешно вышла в коридор. Стройная рыжеволосая женщина бегала из комнаты в комнату. Заметив Катю, она спросила:

  - А ты в институт не идешь?

  - Нет, - покачала головой Катя.

  Она прошла в небольшую комнату и опустилась на белый кожаный диван. Катя надолго замерла, наблюдая как кроваво-красная помада, маскирует шероховатые распухшие губы женщины, как та методично разводит сонные ресницы, покрытые черными комочками туши.

  - Мам, - позвала Катя.

  - Ууу? - переспросила женщина, не оборачиваясь от зеркала.

  - А если опять не поможет?

  - Значит, буду пробовать эко, - весело проговорила она.

  Катя нахмурилась. Она с неприязнью оглядывала стройную фигуру матери. Ей казалось, что женщина была чем-то похожа на гибкий стебель гладиолуса, с его пушистыми алыми лепестками, часть из которых уже покрывали дощатую поверхность стола. Женщина направилась в коридор. Подхватив с полки белые босоножки, она произнесла:

  - Если Саша вернется раньше меня, погреешь ему ужин?

  - А у него что, рук нет? - усмехнулась девушка.

  Женщина игриво улыбнулась ей и строго напомнила:

  - За мужчиной нужно ухаживать.

  - Ну, так вот и ухаживай, - пожала плечами Катя. - Я-то тут причем?

  - Катя! - начала мать.

  - Ладно, - сдалась девушка. - Опоздаешь.

  - Не скучай, котенок, - опомнившись, бросила ей женщина и поспешила вниз. Вернувшись в комнату, Катя подошла к окну. Она заметила мать, неуклюже бегущую к своей машине. Девушка хорошо знала, что мать ненавидит и боится водить, но чтобы, как говорил Саша: "Быть оперативной в современном контенте", требовались жертвы. Девушка сжала ладонь, уложенную на гладком животе и, бросив на телефон беглый взгляд, подумала: "Нужно что-то быстрее решать". И она снова позвонила Глебу.

  - Лариса Михайловна, проходите, - грузная женщина за столом, устало улыбнулась вошедшей.

  - Добрый день, - приветствовала женщина доктора.

  Она прошла по белому камню кабинета и опустилась на жесткий стул:

  - Готовы анализы?

  - Да, готовы, - нехотя признала женщина.

  Она взглянула на разложенные перед ней бумаги и, мотнув клубком бледных, изъеденных сединой волос, произнесла:

  - Порадовать мне вас нечем.

  Тонкая дрожащая морщинка рассекла женский лоб, покрывая его прозрачными каплями влаги. Но уже через мгновение Лариса беззаботно улыбалась:

  - Ну, ведь не все потерянно? Есть же еще множество методов лечения, - судорожно вздохнула женщина.

  Неуверенно глянув, на нее врач произнесла:

  - Лариса Михайловна, я бы не рекомендовала вам эти средства. В вашем возрасте нет никакой гарантии, что они помогут. А главное - для чего? У вас ведь есть дочь? Я понимаю бездетных женщин, но...

  - Дело в том, что мы с мужем не так давно вместе, - произнесла женщина. - И он очень хочет ребенка. Очень, - подчеркнула она.

  - Усыновление? - предложила женщина. - Суррогатное материнство.

  Лариса невесело рассмеялась:

  - Галина Васильевна, неужели вы думаете, что молодой, здоровый мужчина согласится на это? - затем, она, уже скорее обращаясь к себе, с горечью добавила, - Разве ему может быть нужна баба, неспособная родить?

  Смущенно глядя на нее, Галина впервые поняла эту столь раздражавшую ее своей наигранной живостью, женщину:

  - Я выпишу направление в диспансер, на дополнительное обслуживание. Они назначат лечение. Но предупреждаю, оно будет весьма недешевым. - И, замявшись, добавила, - и болезненным.

   Опустив трубку, Катя достала сигарету и трясущейся рукой поднесла ее к губам: "Помиришься с Лизой, значит", - подумала она. Желчная, отравляющая волна пробилась дрожью по телу. Холодная ветреная пелена накрыла девушку, и страх расползся внутри, словно вязкая прозрачная жижа. Вся сущность ее положения навалилась на девушку: ребенок, который не был нужен ей, мать, которой никогда не было до нее дела. "Помиритесь с Лерой, значит", - рассмеялась девушка. Она поднесла телефонную трубку к уху. Долгие беззвучные гудки прервал удивленный девичий голос.