– Всего один день, – усмехнулась я и почувствовала, что переступаю черту, – один день, в который Вас, между прочим, тоже не было на месте.

– Но это не означает, что объем Ваших обязанностей сократится. Мое присутствие никак на это не влияет.

– Чего Вы добиваетесь? – уже закипая, вздохнула я.

– Я хочу, чтобы Вы, мисс Сандерс, осознавали, кто Ваш начальник и кому нужно докладывать о незапланированных отгулах, – глаза мужчины начали приобретать знакомый мне окрас.

Нервы сдавали, я вскочила с кресла и, вытянув обе руки вперед, направила их на Джеймса. Из ладоней вырвался мощный воздушный поток, который отбросил Ричардсона на несколько метров назад, обратно, в его же кабинет.

Сердце застучало в два раза быстрее, а дыхание участилось. Неужели я это сделала? Но не успела об этом и подумать, ведь Джеймс меньше, чем через секунду, благодаря своей феноменальной скорости, оказался в сантиметре от меня, тем самым подтверждая догадки об истинной сущности мужчины.

– Я знал, что ты не та, за кого себя выдаешь, – впервые я увидела его улыбку, которая, скорее, была похожа на злобный оскал.

Я почувствовала неповторимый запах Джеймса, который витал повсюду, пока он стоял передо мной и смотрел сверху вниз. Сейчас, находясь на таком ничтожном расстоянии от меня, он казался необычайно властным, но все тем же кретином, каким преподнес себя в первый день.

Глаза горели. Неважно, чьи ярче, потому что прилив сил в организме, не менее слабых, чем его, будто зарядил меня, как батарейка гирлянду в разгар новогодней ночи, поэтому я не сомневалась, что огонь в его очах был аналогичен моему.

«Невероятна, – наконец услышала я мысли Ричардсона, – черт, теперь я точно уверен, что она слышит меня».

Я рассмеялась, схватила сумку и побежала к лифту.

«И куда она?» – снова воздушная фраза.

– На обед, – вырвалось у меня, тем самым я доказала, что его беспокойство касательно моей способности слышать его размышления не беспричинное.

– Кто ты? – спросил мужчина, не контролируя свое нервозное любопытство.

– Сначала ответь на тот же вопрос о себе.

– Ты знаешь ответ.

– Но правда в том, что я не знаю, кем сама являюсь.

Лифт прибыл, и я, больше не произнося ни слова, скрылась за его дверьми, оставив Джеймса наедине с гневным вампирским негодованием.

С первого дня нашей встречи я понял, что в ней что-то не так. Чутье никогда не подводит меня. Та энергия, которая выделилась в момент нашего соприкосновения в лифте это доказала. На протяжении дней, что Сандерс работает здесь, меня не покидает ощущение мучительной необъяснимости. Она как клубок из электро-заряженных проводов, который хаотично перемещается, обезоруживая и оставляя раненным любого встречного, но чаще, я полагаю, меня, и никто не может предугадать, куда же он направится в следующий раз. Самое поразительное, что я, будучи существом, которому доступны мысли других людей и созданий рода, подобного моему, за исключением отца, не в состоянии заглянуть в разум этой незнакомки с чуждыми способностями. Она не выполняет мои требования, наоборот, вынуждает поступать других так, как заблагорассудится ей; она знает, о чем я думаю, но я, в свою очередь, не могу познакомиться с ее мыслями, и это удручает. Будто эта девушка установила невидимый барьер вокруг себя и своего рассудка, который не позволяет непрошенным гостям лезть туда, хотя сама поступает иначе. И эта стервозность меня серьезно раздражает. А раздражение, как правило, приводит к необратимым последствиям, особенно у таких, как я.

И вот сейчас, применив ту самую инородную силовую экспрессию, Сандерс вышвырнула меня вон из приемной, и этот жест с ее стороны стал для меня неким стартом к ответному заявлению, поэтому я воспользовался скоростью, схожую с резвостью пули, только с более действенным исходом.

Как только я приблизился к девушке, сразу почувствовал мощь и агрессию, которые исходили от нее. Она пылала, чуть ли не в прямом смысле этого слова, видимо, не осознавая, что натворила. Растерянность и ярость Сандерс сопровождало тяжелое дыхание, в то время, как я характеризовался его отсутствием, но все же единственная схожесть присутствовала: совместная злость друг на друга отразилась в наших глазах. Об усилении оттенка своих я догадывался, но знала ли она о том, что выглядела сейчас безупречно?

Только подле нее я заметил разницу в цвете очей девушки. Потрясающая, удивительная и, что самое главное, редкая гетерохромия. Правый глаз стал максимально зеленого цвета, больше похожего на насыщенную зеленую траву в разгар знойного лета, а левый приобрел свежесть и ту же яркость, что и безоблачное небо после проливного дождя. И весь этот процесс подпитывала ослепительность, которая в буквальном смысле мешала беспрепятственно смотреть ей в лицо. Пришлось приложить все усилия для того, чтобы не отвести взгляд.

Незаменимым бонусом к ее загадочной личности были внешность и запах, который я ощутил сразу же, когда она столкнулась со мной у лифта. Смесь кокосового мыла, крапивного шампуня, и крепкого кофе без сахара. Еще дом. Она пахла свои домом, в котором витали примеси леса и ароматизированных свечей с мятной отдушкой. Все это я почувствовал в ту самую секунду нашей первой и столь нелепой встречи.

Сандерс выглядела незаурядно и обладала особенным очарованием, не будь она такой наглой и фривольной, возможно, стала бы идеалом женской неотразимости в моих глазах.

Она знала, кто я, но настоящей проблемой является моя неизвестность в отношении ее личности. И это жутко бесит. На протяжении нескольких сотен лет целые города находились в моем подчинении, поэтому контроль важен и непоколебим, но с этой незнакомого происхождения персоной не смогу поддерживать его, Сандерс уничтожила все, чего я добивался когда-то с нуля. Одно неповиновение, и я вне себя от ярости, но в то же время восхищен до безобразия. Не думал, что когда-нибудь испытаю нечто подобное, которое вызовет во мне фейерверк из безымянных эмоций, ведь жизнь вампира не так красочна и интересна, как думали многие люди, умолявшие их обратить. Мы не живем, а существуем, не меняясь ни во внешности, ни в восприятии действительности, просто прозябаем в мире, где одни поколения сменяются другими. Силовые преимущества не оправдывают ту мнимую и призрачную реальность, в которой бытует наш род.

– Я знал, что ты не та, за кого себя выдаешь, – неожиданно вырвалось у меня, и я постарался придать фразе наибольшую озлобленность, но не смог сдержать рвавшуюся на волю улыбку.

Глаза девушки начали затухать, и сейчас она казалась еще более пленительной. Я будто наблюдал за закатом, сидя на поляне. Сандерс вернулась в свое обычное внешнее состояние, но теперь она навсегда останется для меня загадкой, той, чья таинственность заставляет замирать с открытым ртом на месте, и побуждает к использованию моих вампирских способностей, зачастую не благоприятных.

Она невероятна, и не только в положительном смысле, потому что являет собой смесь всего, что никогда не будет присуще обычной девушке. Невероятна.