Сэм поднимает голову и приподнимается, опираясь на окровавленный локоть. Он стонет,

глядя на свою ногу, а когда он видит Иккинга, он испуганно пытается ползти назад.

Иккинг игнорирует его, садится на корточки рядом с его головой, и кладет руку на грудь Сэма, чтобы держать его на месте. Я не слышу, что говорит Иккинг, лишь низкий гул его голоса, но глаза Сэма широко раскрыты. Он кивает.

— Я думаю, что Сэму нужна помощь, Астрид, — говорит Иккинг, не оборачиваясь. — У него нога сломана.

— Ладно, — говорю я. Я разворачиваюсь и выбегаю через ворота. Мои босые ноги

шлепают по горячему асфальту, но я не чувствую боль. Я не замедляюсь и не останавливаюсь,

пока не добегаю до больницы. Обратно мы едем на велосипеде фельдшеров.

Когда мы вернулись, Мередит сидела рядом с Сэмом в траве, его голова была на ее коленях.

Его лицо было белым, как кость, торчащая из его ноги, а Мередит беззвучно плакала и что-то

шептала ему.

Иккинг сидел на столе для пикника, положив ноги на скамейку.

Я стою рядом с ним, пока ногу Сэма стабилизируют медики. Он кричит, когда его кладут на носилки, а Мередит порхает над ним.

— Было бы проще, если бы он потерял сознание, — говорит Иккинг.

— Может, он потеряет, — говорю я и чувствую полнейшее безразличие к Сэму.

Медики выносят Сэма на дорогу, и Мередит идет с ними.

— Что случилось? — спрашиваю я, когда они скрылись из виду.

Иккинг спрыгивает со стола и встает рядом со мной.

— Он упал.

Я наклоняю голову и смотрю на него.

— Ты его толкнул?

Иккинг не отвечал так долго, что я подумала, что он и не собирается.

— Мы обсуждали, как он относится к Мередит. Он разволновался, — говорит он, наконец.

— Крыша не место для нервов.

— Это не ответ на мой вопрос, — говорю я тихо.

— Нет, я его не толкал.

— Что ты сказал ему? — интересуюсь я.

Иккинг усмехается.

— Он больше не тронет Мередит. Это все, что имеет значение.

— Но как же…

— Я пойду в дом и приведу себя в порядок, — говорит он, обходя меня. Он отходит от меня, и я провожаю его взглядом. Он сильный, я знаю это. Я почувствовала это, когда он помог

мне подняться на скалу на реке, и как тряс забор. И теперь я знаю, что он может быть безжалостным.Интересно, увижу ли я новые стороны Иккинга.

Это должно заставить меня опасаться, но я восхищаюсь им за его безжалостность. Он не боится действовать, когда действия необходимы. Когда мы впервые встретились, я думала, что он

равнодушный. Но сейчас я понимаю, что он чувствует так же глубоко, как и я.

С самого начала он не специально перевернул все мои простые, заранее сформированные идеи о том,кто он.

Иккинг — головоломка. Мне нравится, что эта головоломка сложная, и что-то мне подсказывает, что ее разгадка будет уникальной и интересной.

========== Глава 15. ==========

Мы тихо едим ужин, и я не спрашиваю Иккинга, куда он уходит после этого. Я убираю со стола и из окна кухни я вижу Мередит, которая входит в свой дом, я стучу по стеклу, чтобы она заметила меня. Она оборачивается ко мне с опухшими и красными глазами. Я поспешно выхожу на улицу.

— Эй, Мередит, — говорю я. — Как он?

Она сжимает руками забор. Ее волосы выглядят грязными.

— Его перевели из хирургии. Все прошло хорошо.

Я неловко захожу на ее участок.

— Все будет хорошо, — говорю я.

— Он сказал… — слеза скользят вниз по ее щеке, и она убирает их с нетерпением. — Он сказал, что как только сможет, он подпишет петицию, чтобы мы развелись. Он сказал, что президент одобрит это, — ее голос срывается.

— Он сказал, что мы не подходим друг

другу. Он даже не спросил меня, чего я хочу.

Значит, вот что сказал Иккинг.

— Разве это не то, чего ты хочешь? — спрашиваю я. — Он бьет тебя, Мередит.

Она смотрит на меня с таким испепеляющим презрением, что я делаю шаг назад.

— Ты думаешь, я не знаю этого? — говорит она.

— Наш брак закончился. Я вернусь в город к родителям, а потом что? Никто не захочет меня.

— У нас в городе полно парней, которые ищут жен.

— Я уже была женой.

— Ты не знаешь этого. Кроме того, ты не должна выходить замуж, — говорю я.

— Ты можешь устроиться на работу и жить для себя, где никто не будет бить тебя.

Она смеется с такой горечью, что мое горло сжимаются.

— Я хочу семью, Астрид. Я хочу детей. Я не хочу жить с родителями и смотреть, как люди жалеют меня, потому что я не смогла удержать мужа.

— Этого не произойдет, — говорю я, хотя у меня нет убежденности в том, что это не так.

Но все же, есть много девушек, которые никогда не были замужем и которые живут своей жизнью в одиночку.

— Даже если это и произойдет, то лучше так, чем терпеть побои каждый день.

Мередит прикусывает губу, слезы текут по ее щекам.

— Может быть, — говорит она. Она пожимает плечами. — Думаю, теперь я никогда не узнаю этого.

— О, Мередит, — говорю я, разрываясь между разочарованием и скорбью.

— Не надо сочувствия. Это мой выбор, — она открывает дверь своего дома.

— Я знаю, ты хотела, как лучше, — она не смотрит на меня. — Но это не тебе решать.

Я возвращаюсь в дом и пытаюсь почитать на веранде, но удушающая жара и мое собственное беспокойство против этого. Иккинга по-прежнему нет дома, когда я легла в кровать ближе к полуночи, и я надеялась, что он не наказывает себя за то, что произошло ранее. Может быть, Мередит права, и это не было решением Иккинга, но я не жалею, что он это сделал. Я не хочу его жалеть. Мне жаль, что я не подумала об этом первой.

Я не помню, как уснула, но звук из душа разбудил меня. Я приподнимаюсь на локтях и слышу тихий плевок — видимо, Иккинг чистит зубы. Дверь в ванную открывается, и его темный силуэт

движется по коридору.

— Ты только что пришел домой? — спрашиваю я.

Он останавливается в дверном проеме. Вокруг его бедер белое полотенце.

— Несколько минут назад. Я тебя разбудил? — спрашивает он тихо.

— Все нормально, — я сажусь. — Где ты был?

Он проводит рукой по волосам и вздыхает.

— На прогулке. Прости, что я ушел без предупреждения. Мне нужно было уединиться на некоторое время.

— Я видела Мередит. Она сказала, что Сэму сделали операцию, и все прошло хорошо.

Иккинг не отвечает. Я чую свежий запах мыла.

— Он сказал ей, что он подпишет петицию, чтобы прекратить брак.

Иккинг кивает и входит в комнату. Я могу сказать, что он следит за мной, но я не вижу его глаза.

— Ты поступил правильно, — говорю я. Я смущаюсь, но он заслуживает знать все.

— Разве? — глухо спрашивает он. — Тогда я не так сильно отличаюсь от Сэма, — он

выдыхает.

Я села на колени на краю кровати. Я хочу быть ближе, чтобы я могла прикоснуться к нему, хотя это ужасная идея.

— Не говори так. Иногда боль — это единственный язык, который понимают некоторые люди. И ты другой, — мой голос напрягся. — Ты не причиняешь мне боль, Иккинг.

В течение длительного времени, я слышу только тиканье часов на моей тумбочке. Его глаза смотрят в мои глаза, а в воздухе висит напряжение.

— Ты никогда не называла меня по имени, — говорит он наконец.

— Что? — я так растерялась, что на секунду думаю, что это сон. Я не знаю, что я ожидала от него услышать, но точно не это.

— Только сейчас. Ты назвала меня Иккингом. Ты никогда не говорила этого раньше, — он делает паузу. — Мне нравится, как это звучит.

Он прав, и я даже этого не поняла. Я не говорила его имя, как будто подсознательно сохраняя то небольшое расстояние между нами. Как будто это поможет, я же замужем. Я дура.

— Прости, — говорю я, заставляя себя говорить и не обращать внимания на ком в горле.

— Не извиняйся, — я вижу очертания его улыбки в лунном свете. — Просто скажи это снова когда-нибудь.

Я киваю. Я не позволю себе плакать.