взгляд. Он стоит бледный, а на его плече рука Кэтрин, она что-то шепчет ему, но вряд ли он ее слышит. Ее прикосновения слишком знакомы, ее лицо слишком добро. Она играет роль, чтобы получить то, чего она хочет.

Что-то оборвалось внутри меня. Я ясно вижу сейчас — ее сердце охладело; ее стремлении к власти, ее жажда мести стала сильнее, чем у моего отца. Она не собирается останавливаться. Для нее, Иккинг — не человек, достойный любви или сочувствия. Для нее, он что-то вроде собаки.

Иккинг — это неприятность. Она причинит ему боль.

Я выхожу из-за стойки и иду к ним, но охранники останавливают меня. И правильно делают — я убью Кэтрин, если подойду к ней.

Я кричу, заунывно вою, а охранники тянут меня к боковой двери зала суда. Я кричу и кричу, пока перед глазами не начинают летать яркие точки. Я слышу громкий голос Иккинга, который зовет меня. Я кричу его имя в ответ, а потом меня бьют по голове, и мир становится

черным.

Темно. Моя голова пульсирует в такт с моим биением сердца. Что-то острое прижимается к моей щеке. Мои веки болят, но мне удалось открыть их. Темнота становиться немного светлее. Я

смотрю вверх. Луна. Я снаружи. Почему я здесь?

Я аккуратно поворачиваю голову на бок, и вижу что-то мерцающее в темноте. Я не могу понять, что это такое. Мне слишком больно думать. Я протягиваю дрожащую руку. Холодный металл. Я знаю, что это.

Я за забором. И я одна.

========== Глава 27 или Конец. ==========

Мысли о мертвой девушке, наконец, заставляют меня двигаться. Я знаю, что никто не придет. Мой отец и Кэтрин не собираются появляться на другой стороне баррикад с новым планом, чтобы спасти меня. Иккинг тоже не протянет руку помощи. Я одна.

Когда в безоблачном небе появляется солнце, мой разум вспоминает девушку, которую убил Марк Лэйрд. Ее тело лежит где-то по периметру этого забора. И я знаю, что если я не потороплюсь, я буду такой же. Оставленной, забытой. Потому что чем дольше я сижу здесь, тем легче превратить это в правду.

Я понятия не имею, куда идти. Или как сделать первый шаг. Когда я была в камере, я сказала себе, что я смогу справиться с этими неожиданностям. Но теперь, здесь, я думаю что переоценила свою собственную силу. Несколько слез смешиваются с потом на моем лице, и я

опускаю голову на колени.

Есть только два варианта. Остаться здесь и умереть. Или встать и посмотреть, что произойдет дальше.

Я не хочу закончить жизнь, как мертвая девушка. Я не хочу сдаваться, как моя мать.

Может, я и ее дочь, но я — не она. Я поднимаю голову и встаю.

Я помню, Иккинг сказал, что на востоке находиться река. Вода. Это мой первый приоритет.

Найти воду, и беспокоиться обо всем остальном потом.

Я иду медленно, а затем поднимаю руку и дотрагиваясь до своего затылка. Я чувствую что-то мокрое. Кровь. Интересно, сколько раз они ударили меня прежде, чем бросить здесь.

Лицо Иккинга вспыхивает в моей памяти мгновенно. Я стискиваю зубы, выталкивая его из моего разума. Он не мой больше. Я представляю себе, что он за миллион миль от меня. Я должна

найти способ забыть его, хотя даже мысль об этом лишает меня дыхания. Я не могу позволить себе терять время, думая о нем.

Земля грубая и неровная, и я спотыкаюсь. Но, слава богу, все в порядке. Я мысленно благодарю Хеддер за то, что она дала мне хорошую одежду: джинсы, закрытую обувь, майку и свитер. Я сомневаюсь, что я бы выжила в пижамных шортах и босиком.

Идти было бы легче, если бы я отошла от забора, но я не очень хочу отпускать хватку. Моя левая рука скользит по металлу, и это дает мне какую-то уверенность. В детстве, мысли о заборе

пугали меня. Но теперь он словно моя защита.

Я не имею никакого реального представления о том, как далеко река, но надеюсь, что не очень.

Я стараюсь очистить голову от мыслей, сконцентрироваться исключительно на воде. Что-то теплое и мокрое скользит по моей шее, но я говорю себе, что это пот, а не кровь, и не хочу проверять. Я ничего не смогу поделать, если у меня снова пошла кровь, так что лучше не знать.

Когда я буду на реке, я смогу облить голову водой и смыть кровь.

С другой стороны от забора, я слышу слабый голоса, и сердце выскакивает из груди. Я сжимаю забор и вижу двоих детей, наверное, в сорока футах от забора, которые играли в какую-то

игру среди деревьев. Я сомневаюсь, что их родители знают, что они прошли так близко к забору.

— Привет, — зову я их слабым голосом, и они поднимаю головы. Я стараюсь снова

прочистить горло и крикнуть громче. На этот раз они оба видят меня, и встают на ноги. Девочка тут же встает перед мальчиком.

— Вы можете мне помочь? — кричу я. — Пожалуйста!

— Уходи! — кричит девочка. — Убирайся отсюда! — слова сами по себе сильные, но ее глаза блестят от страха. Ее светлые волосы развеваются на ветру.

Я знаю, что они ничего не могут сделать для меня. Что само мое присутствие пугает их. Но я не могу заставить себя уйти. Внезапное яростное отчаяние захлестывают меня.

— Пожалуйста, — говорю я, почти шепотом. — Пожалуйста.

Девушка наклоняется и берет что-то с земли. Она вытягивает руку и бросает это в меня.

Камень отскакивает от забора чуть выше моей руки. Она схватила мальчика за руку и они ушли в лес. Через несколько секунд они исчезли из виду, и я осталась одна.

Я прикладываю лоб к забору. Моя кожа грязная, грязь засохла неровными пятнами. Мои предплечья окрашены запекшейся кровью. Я уверена, что я была похожа на монстра для этих детей.

Слезы скользят по моим щекам. Я сдаюсь, позволяю себе плакать. Я ненавижу себя.

Дочь. Жена. Убийца. Предательница. Это все прежние версии меня самой. Теперь же я стану выжившей.

Я делаю глубокий вдох и отпускаю забор.