Иккинг качает головой.

— Нет, я ее не знаю. Ее выгнали в прошлый раз. Она сдалась, — он пожимает плечами.

—Это не сочувствие. Это элементарная человечность. Я просто… — он чешет щеку.

— Я хочу дать им шанс, я думаю. Тем, кто этого заслуживает, по крайней мере.

— Как ты это понимаешь?

Иккинг печально улыбается.

— Я не понимаю.

Я смотрю на него. Его отец наказывает людей, но у него нет мужества, чтобы самому выгонять их. И мой отец не лучше, хотя мне больно в этом признаться. Он восстает против

политики президента, но и он ни разу не удосужился приехать сюда и дать воду или еду заключенным. Из всех людей, которых я знаю, только у Иккинга есть сердце и воля, чтобы сделать это. Только он достаточно силен, чтобы проявить немного милосердия.

Я знаю, что Кэтрин права. Я не могу любить его, это будет мешать и может все разрушить.

Но я уже это делаю.

— Я помогу тебе, — говорю я. Я делаю шаг ближе, сокращая пространство между нами. Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь. Меня словно бьет током.

— Мы можем делать это вместе,— я даже не буду говорить об этом Кэтрин.

Я ожидаю, что он возразит, но он только кивает, глядя на меня. Он не отпускает мою руку,когда мы начинаем долгий путь домой.

========== Глава 13. ==========

— Сэм и Мередит пригласили нас на ужин, — говорит Иккинг, раскладывая еду с рынка на столе, пока я ем тарелку овсянки и наслаждаюсь ленивой субботой.

— Когда? — спросила я без энтузиазма.

— Сегодня вечером. Мы с Сэмом встретились по пути с рынка, — Иккинг вздыхает.

— Я не смог сказать нет.

— Потому что он был с ней, — я откладываю ложку.

— Да, — говорит Иккинг и опускается на стул напротив меня.

— Они пригласили еще и другую пару. Я знаю мужа, Ральф, из школы. Мы одного возраста. Он хороший парень.

— Ну, это должно быть весело, — говорю я фальшиво.

Иккинг подмигивает мне.

— Не говори, что я не помогал тебе хорошо провести время.

Я фыркаю и улыбаюсь, а он наклоняется над столом и хватает из моей каши кусок клубники. Он выглядит расслабленным, его темные волосы растрепаны, а на щеках следы щетины.

— Ты счастлива, Астрид? — спрашивает он, удивляя меня.

За всю мою жизнь, я не думаю, что мне когда-либо задавали этот вопрос. Я задумываюсь. Я знаю, что я должна сказать. Я знаю, что не должна чувствовать. А истина лежит где-то

посередине.

— Наверное, — говорю я, наконец.

Иккинг улыбается, и в моей крови разливается тепло.

Я улыбаюсь в ответ и опускаю голову, чтобы скрыть румянец на щеках.

Мередит накрывает стол для пикника на заднем дворе, когда мы проходим через ворота.

Она улыбается нам и спешит взять миску фруктового салата из моей руки.

— Мы очень рады, что вы смогли прийти, — говорит она.

— Спасибо за приглашение, — говорю я.

Она указывает нам на стол и столы на газоне.

— Чувствуйте себя как дома. Я принесу что-нибудь выпить.

Иккинг садится на один из стульев, а я села на скамью. Мередит вернулась с двумя стаканами лимонада и Сэмом, который нес блюдо из мяса.

— Привет, — говорит он с улыбкой. — Вы не против стейка?

— Звучит здорово, — я заставляю себя говорить. Мой голос лживо веселый, как и его, и Иккинг поднимает брови, глядя на меня.

— Только самое лучшее для сына президента, — говорит Сэм, хлопая Иккинга по плечу свободной рукой. Иккинг улыбается, но это не по-настоящему.

Мы ведем светскую беседу в течение нескольких минут, а потом пришли Ральф и его жена, Стефани. Они оба высокие и в меру взбитые, и легко могли сойти за брата и сестру. Ральф

дружелюбно улыбается мне, когда мы знакомимся. Стефани беременна, ее живот вздулся так,будто она съела целый арбуз. Она погружается в шезлонг со вздохом облегчения. Она смотрит на

меня извиняющейся улыбкой.

— Никто не сказал мне, как утомительно это будет.

— Я могу представить, — шучу я, хотя я действительно не могу.

Она гладит живот рукой.

— Осталось несколько недель. Мы очень хотим встретиться с этим маленьким мальчиком.

Или девочкой.

Ральф садится рядом с ней и кладет руку на ее плечо.

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает он.

Она улыбается ему, все ее лицо светится.

— Нет, я в порядке, — она, кажется, довольна, но мне интересно, насколько это реально.

Мередит присоединяется к нам с задумчивым выражением на лице.

— Я не могу дождаться, когда у меня будет ребенок, — говорит она.

Я смотрю вниз на землю и говорю себе молчать. И на этот раз я смогла прислушаться к своему совету. Я не могу поверить, что она хочет ребенка от Сэма. Видимо, ей очень хорошо промыли мозги, раз она на самом деле думает, что это улучшит ее положение.

Меня поражает, насколько нелепо все это. Мы — группа детей, которые играю во взрослых. Жарим шашлыки и говорим о детях. Даже в восемнадцать лет, Ральф и Стефани, кажется, молоды, слишком молоды, чтобы становиться родителями. Отец рассказывал, что до

войны, много люди не женились и не заводили детей до тридцати лет. А теперь люди рожают уже в шестнадцать.

Но я завидую женщинам, которые жили раньше меня, и те, кто имел возможность вообще не рожать детей. В настоящее время, дети — это самая ценная валюта. Никто не спрашивает, хочешь ли ты детей. Я знаю, что нам с Иккингом не суждено растить детей вместе, но я не удивлюсь, если он завидует Стефани и хочет, чтобы у него был свой ребенок. Я ловлю его взгляд, и он улыбается. Что-то в его лице говорит мне, что я не единственная, кто признает смехотворность этой жизни.

— Стейки готовы! — говорит Сэм, и Мередит бросается к нему с голубым подносом.

Мы садимся за стол. Я сижу с краю, Сэм и Мередит напротив меня. Иккинг сидит в шезлонге, Стефани и Ральф слева от него.

Прошло полчаса, когда я замечаю, что Стефани и Ральф сидят очень близко и смеются над какой-то шуткой. Даже Сэм и Мередит пытаются притворится влюбленными. Она кормит его арбузом и мило улыбается, а он сидит довольный. Я сдерживаю позывы к рвоте и хочу ударить его в глаз. Но нельзя отрицать, что близость других пар заставляет меня нервничать. Они

могут подумать, что наши отношения не настоящие, а это не пойдет мне на пользу.

Я делаю глубокий вдох, встаю вместе с тарелкой и иду к нему. Когда Иккинг смотрит на меня, я улыбаюсь.

— Есть ли место для меня? — спрашиваю я. Я не даю ему шанса ответить и сажусь на егоколени и надеюсь, что ему не тяжело.

Он изучает меня долгим взглядом.

— Я не сломаюсь, — говорит он наконец. Он кладет руку мне на поясницу, поддерживая меня.

— Я высокая, — говорю я в качестве извинения.

— Я заметил, — тихо говорит Иккинг. — Мне это нравится.

Тепло в моей груди грозится поглотить меня, а огонь в груди словно сжигает меня заживо.

Краем глаза я вижу, что Стефани и Ральф смотрят на нас, но я не могу отвести взгляда от Иккинга.

— Как… — я прочищаю горло. — Как твой стейк?

— Хорош, — Иккинг смотрит в свою тарелку. — Твой?

— Тоже, — говорю я.

На лоб Иккинга упала прядь волос. Я протягиваю руку и смахиваю ее, чувствуя, какие они шелковистые и мягкие. Иккинг слегка поворачивает голову, а я касаюсь его щеки. Его рука

остается на моей спине.

— Я думал, ты сделаешь клубничный пирог, — сказал Сэм за моей спиной.

— Я же говорил тебе.

Иккинг перестает гладить мою спину, и я поворачиваю голову, следуя за его взглядом.

Сэм и Мередит стоят возле их задней двери. У нее в руках пирог, а на лице счастливая улыбка.

— Клубника на рынке выглядела не очень свежей, поэтому я купила чернику и…

Рука Сэма движется так быстро, что я даже не заметила этого. Я слышу громкий звук пощечины, а на глазах Мередит появляются слезы. Стефани испуганно выдыхает. Мередит

поднимает руку к щеке и смотрит на пирог.

— Прости, — шепчет она.

Все тело Иккинга напряглось, и он сжал ткань моей рубашки в кулак.