— Здравствуйте, — говорю я. — Я должна встретиться с Хеддер Вереск.

— А вы?.. — он растягивает слова.

— Астрид Хеддок.

Я вижу на его лице удивление, а затем — притворную любезность. Почти тоже самое было с лицом той продавщицы на рынке. Притворство. Я не хочу, чтобы люди боялись меня, потому что я — Хеддок. Это даже не моя фамилия.

— Миссис Хеддок, — говорит он, вставая. — Я не знал, что вы придетее сюда сегодня.

Если бы я знал…

Я натянуто улыбаюсь.

— Мне нужно найти миссис Вереск.

Немного повозившись, он встает и указывает в сторону лестницы, говоря подняться на третий этаж и повернуть налево.

Дверь в кабинет Хеддер Вереск открыта, и я слышу голоса, доносящиеся изнутри. Я останавливаюсь возле дверного проема и жду, чтобы кто-то заметил меня, не решаясь зайти. Там

были парень и девушка. Девушка, сидящая за столом, и парень, сидевший на стуле лицом к ней.

— Нет, — говорит девушка, — она вышла из себя в прошлый раз. Но ее родители не перестают кричать об этом. Президент Стоик хочет, чтобы об этом позаботились.

— Ладно, — говорит парень. — Только одно предупреждение? — он наклоняется вперед.

— Если это не сработает, тогда мы обвиним их в нарушении порядка и… — он осекается, когда замечает меня в дверях.

— Мы можем помочь вам? — приветливо спрашивает он.

— Астрид? — спрашивает девушка. Я киваю. — Нормально, если я буду называть тебя Астрид?

— Конечно, — неужели хоть кто-то не будет называть меня миссис Хеддок.

Она подходит ко мне.

— Я Хеддер Вереск, — говорит она и протягивает мне руку. — А это Дагур Вереск,

— говорит она, указывая на парня.

Когда мы все обмениваемся рукопожатиями, я оглядываю Хеддер, у которой буду учиться. Ей около двадцати двух, ее кожа бледная, а ее волосы длинные и черные как смоль.

На ее голове сидят очки и в ушах висят большие серьги-кольца. Она кажется дружелюбной.

— Мы можем продолжить этот разговор позже, — говорит Хеддер. Он кивает мне

головой и закрывает за собой дверь.

— Так, — говорит Хеддер, снова садясь за стол и указывая на стул Дагура. — Ты — жена Иккинга.

— Да.

— И ты хочешь работать.

— Да.

Я жду от нее неодобрительный взгляд, но она улыбается.

— Я думаю, что это здорово! Я никогда не была поклонницей подгузников и соплей.Особенно, когда тебе только шестнадцать.

— Я тоже, — говорю я, и она смеется. — А что насчет тебя? — спрашиваю я. — Как ты здесь работаешь?

— Мой отец был судьей, — говорит Хеддер. — Я выросла, желая бродить по этим залам.

— У тебя есть дети? — наверное, нет, если она работает здесь.

Хеддер чуть хмурится и смотрит в окно.

— У меня никогда не было детей, — говорит она тихо. В ее голосе что-то большее, чем грусть. Стыд, возможно? — Ладно, — говорит Хеддер. — Я отвечаю за графики судей, календари и документы. У нас с тобой будет много работы.

Я до сих пор не имею хорошего представления о том, что я буду делать, но это не важно. Я помню охранников в дверях, пистолеты в кобурах, и знаю, что я в нужном месте. Мой отец будет доволен.

В пятницу моей первой рабочей недели, я просыпаюсь рано и иду в душ, пока Иккинг завтракает. Хеддер попросила, чтобы я пришла в девять, чтобы мы могли попасть в судебный зал, и я не хочу опоздать. Пока я одевалась, я слышала, что Иккинг вошел в ванную. Я жду, пока он закончит, чтобы почистить зубы. Когда звук воды стих, я жду несколько минут и вхожу.

— Ой, извини, — говорю я, застывая в дверях. — Я думала, ты закончил.

Иккинг смотрит на меня, нижняя половина его лица покрыта пеной, а в руке у него бритва.

Он обернул пояс полотенцем, и я вижу его накаченные мышцы живота. Его темные волосы зачесаны назад. Я заметила маленькую, бледно-коричневую родинку прямо под его ребрами. Я не знаю, куда смотреть.

— Все нормально, — говорит он. — Здесь есть место.

Места на самом деле очень мало, но я прохожу вперед, когда он делает шаг в сторону, чтобы дать мне место. Было очень тихо. В ванной пахнет мылом и мятой.Я смотрю на свою зубную щетку и на раковину. Но после того как я вытираю рот и выпрямляюсь, мой взгляд ловит взгляд Иккинга в зеркале. Мы смотрим друг на друга, и все мое

тело трепещет. Я стараюсь думать, что обычная жена делает в такой ситуации, но у меня не было идей, учитывая то, что я выросла без матери. Прежде чем я успеваю передумать, я поворачиваюсь

и быстро целую его голое плечо.

— Спасибо, — говорю я ему. Мое сердце пытается выбраться из груди, а губы горят.Я рискую взглянуть на Иккинга, думая о том, что может произойти дальше. Он мой муж, а наши тела разделяет несколько полосок ткани. Сейчас может настать тот самый момент. Мое дыхание учащается, и тут он смеется и вытирает с лица пену.

— Что? — спрашиваю я, чувствуя, что краснеют щеки. — Почему ты смеешься?

Он выходит из ванной, и я следую за ним в спальню.

— Честное предупреждение, — говорит он. — Я собираюсь снять полотенце.

Я выхожу в гостиную. Слышу шуршание одежды, а затем выходит Иккинг, одетый в шорты и футболку.

— Ты не ответил мне, — напоминаю я. — Что смешного?

Он проводит рукой по все еще влажным волосам.

— Не принимай это на свой счет, Астрид, — говорит он. — Это не то, чего я хочу. И ты тоже не должна.

Разочарование поглотило меня.

— Прости, что мы не можем быть, как все остальные, — говорю я. — Прости, что я не всегда знаю, что нужно сделать или сказать в нужный момент!

Иккинг поднимает брови.

— Я не идеален.

— Ну, для нас, простых смертных, сложно быть правильными, — говорю я. — Я не могу расстроиться, разозлиться или смутиться. Ты чувствуешь что-нибудь?

Он выдыхает и делает шаг ко мне. Я делаю шаг назад.

— Да, — говорит он тихо. — Я чувствую, — его зеленые глаза горят, а мои легкие

сжимаются от напряжения. — В этом и есть смысл, Астрид. Я хочу, чтобы ты тоже чувствовала.

Я открываю и тут же закрываю рот, не зная, как реагировать.

— Забудь, — говорит Иккинг. Последнее, что я слышу, — стук входной двери.

Что вы наденете на ужин со своим врагом? Я стою посреди спальни и смотрю на гору своей одежды, лежащей на кровати. Единственное платье, которое у меня есть, я надевала в день своей свадьбы, и я не хочу надевать его снова. Одно скольжение материала по моей коже заставляет меня поморщиться. Но почему-то я думаю, что миссис Хеддок не оценит, если я приду в шортах и футболке. Я хочу свернуться калачиком с одной из книг, которые я позаимствовала из библиотеки Президента Хеддока. Но я должна встретиться с семьей Иккинга — игнорирование ни к чему хорошему не приведет.

Президент и миссис Хеддок пригласили нас на ужин вчера. Нам сказали быть там в восемь, и Иккинг сказал, что они всегда ужинают поздно. Есть что-то тревожно-вычурное в этом.

Я, наконец, решилась на черную юбку, короткую, но свободную, черные балетки и светло-фиолетовую майку. Я оставила волосы распущенными. Надеюсь, я выгляжу неплохо. Но у меня нет желания впечатлить их.

Иккинг ждет меня в гостиной. Он надел джинсы и черную рубашку, закатав рукава.

— Ты выглядишь хорошо, — говорит он мне.

— Спасибо, — отвечаю я. Мои глаза смотрят на его плечи, и я вспоминаю, как он выглядит без одежды. Внизу живота стягивается узел. Я поднимаю голову и понимаю, что он смотрит на

меня.

— Прости за сегодняшнее утро, — говорит он. — Я не должен был смеяться.

— И ты меня прости, — говорю я. — Я пытаюсь. Я просто…я не всегда знаю, что я должна делать.

— Нет надо, Астрид, — говорит он. — У меня нет списка вещей, которые ты должна делать.

А у меня есть. Мне кажется, он знает, что я притворяюсь. Или не знает, но мне от этого не легче. Почему он не может вести себя, как обычный восемнадцатилетний? Как тот, кто примет поцелуй от девушки? Вместо этого, Иккинн хочет искренности, которую я не могу ему дать.

Солнце начинает уходить за горизонт, когда мы идем по дороге.