— В твоем сердце есть связь. Я вижу ее. Ты любил одну из нас, ведь так? Послушай, охотник. Я — высшая ведьма, Лирия Эшленд. И я могу вернуть твою любовь.

— Она мертва, никто не в силах вернуть ее, — Родерик невесело покачал головой. — Я сам убил ее и сжег. Твои слова не остановят меня, прощай, ведьма.

Охотник занес топоры, надеясь одним движением обезглавить ведьму, но та не боялась его удара. Она подняла руку и закрыла глаза, а следом случилось то, чего ни Родерик, ни Борис не видели никогда в жизни. Более того — не слышали о том, что это может быть возможно. Родерик увидел, как от его сердца отделилась невесомая тонкая нить, золотисто-розового, нежного цвета. Она скользнула к руке Лирии Эшленд и обвилась вокруг ее длинных, утонченных пальцев. Прошла по кончикам и связалась в своеобразный клубок. Родерик хотел тут же ударить, но почувствовал, что не стоит спешить. Будто что-то внутри заставило стоять и смотреть на магию, которая рушила границу между жизнью и смертью.

Лирия зашептала слова давно забытые людьми, на языке, неизвестном ни одному живому существу. Она продолжала держать вытянутую руку, на которую наматывалась нить, шедшая от Родерика. Другой рукой она взмахнула рядом, буквально разрывая воздух и образуя портал, источающий энергию смерти. Блеклый зеленый портал, искрящийся энергией смерти. Тысячи страшных душ скользнули из портала и обхватили Лирию со всех сторон. Она закрыла глаза и сконцентрировалась, позволяя душам найти связь с нитью Родерика. Одна такая душа, истерзанная, со стертым лицом и почти невидимая, нелепо дернулась. А потом из груди, где когда-то было сердце, потянулась нить, такого же цвета, как нить Родерика. Они сплелись воедино на кончиках пальцев Лирии. Высшая ведьма открыла глаза и сказала короткое слово силы, услышать и понять которое охотники не могли.

Борис догадался, что происходит. Не произнося и слова он побежал вперед, надеясь уничтожить Лирию Эшленд быстрее, чем Родерик опомниться. Охотник знал, чем успел отличиться его брат и почему он выходил на охоту в одиночестве. Эфемерная душа обретала основу, превращаясь в женщину. И Борис точно догадался, кем она была.

— Если защитишь меня, она сможет жить дальше. Ее жизнь — это моя жизнь, — Лирия видела, как Родерик опустил свое оружие и нелепо уставился на девушку, которую высшая вернула к жизни.

— Мира? — он не верил своим глазам.

— Родерик? — она не верила в реальность.

Борис ударил быстро, надеясь убить Лирию разом, минуя Родерика. Он вложил остатки сил в этот удар, не думая, что сможет продолжать битву. Но его удар не достиг цели. Топор отлетел тогда, когда столкнулся со сдвоенными топорами Родерика. Борис увидел глаза, полные презрения за стеклами маски. А еще услышал, как зашелся хохотом Эдгар, валяющийся в обломках. Лирия Эшленд улыбалась, заключив в объятиях Миру, которая плакала от страха и не понимала, что происходит.

Борис сделал шаг назад и завел топор за спину. Он еле стоял на ногах, но не собирался проигрывать. Только не сегодня. Родерик взмахнул топорами и встал между ним и ведьмами, как Эдгар несколько минут назад. Родерик скрестил топоры и направил взгляд, полный ненависти на Бориса. Он не собирался ждать, зная, что его брат слаб и еле держиться на ногах. Родерик устремился вперед, надеясь решить бой одним ударом. Его топоры схватили только воздух. Борис присел и выкинул вперед несколько ножей, целясь прямо в ведьм. Родерик молниеносно развернулся, сбивая их на лету, но разворачиваясь спиной к оппоненту. И тогда, даже сквозь затычки он услышал:

— Кричи!

Родерик почувствовал, как его сердце надрывается, он видел, как Мира согнулась, закрывая уши, стараясь не слышать мольбы великомучеников и не поддаваться на их уговоры. Лирия обхватила ее и произнесла заклинание. Их окутала зеленая призрачная дымка, скрывая от взора, закрывая от криков. Родерик облегченно вздохнул. Может "крики" не успели поразить ее душу, может она еще сможет восстановиться и он сможет вернуться к ней. Они смогут жить вместе. Может даже будут счастливы? Охотник почувствовал теплоту и безмятежность. И совсем забыл, что сражается.

— Родерик, сзади! — Мира истошно завопила, стараясь вылезти из зеленой сферы, но Лирия не пускала ее.

Охотник повернулся, замечая лезвие топора, несущееся на него сверху. Родерик закрылся. Или так ему показалось. Лезвие глубоко зашло в голову, разламывая череп и стараясь пройти насквозь. Его сдвоенные топоры остановили удар, но он тут же почувствовал, как руки слабеют. Борис держал топор двумя руками, когда удар завяз, он перехватил вторую руку так, чтобы надавить прямо на лезвие с тыльной стороны. Охотник навалился всем телом, стараясь утопить пульсирующее "криками" оружие как можно глубже в голову человека, которого считал братом.

Маска Родерика треснула и сползла, Борис видел его лицо, полное ненависти и нежелания умирать. Он уже не был человеком, предал свою душу и готов был пойти по тропе змеязычника, держась за руки со своей проклятой ведьмой. Борису не нужно было сдерживаться. Охотник отпустил руку и снова ударил по топору, погружая лезвие еще на сантиметр в голову Родерика. Тот упал на колени, стараясь хоть как-то оттянуть неминуемый финал.

— Прими смерть с честью, Родерик, — зарычал Борис, — тогда Всеотец может сжалиться над твоей душой.

Отвечать на эту провокацию Родерик не собирался. Он знал, что нужно сделать. Топор глубоко засел в голове, ему было не выжить. Сознание покидало его, осталось совсем немного. Охотник специально присел вниз. Одна атака. Родерик молился, но уже не знал кому. Он просто привык молиться, поэтому делал это и сейчас, только не обращался ни к Всеотцу, ни к Пресвятой Евангелине. Это была безымянная молитва, на которую он тратил остатки рассудка, что все еще упрямо отказывались покидать его. Думать было все тяжелее. Зрение постепенно становилось затуманенным, а он мог лишь мечтать о том, чтобы увидеть Миру в последний раз. Он был слишком беспечен. Позволил Борису пробить его защиту. Из этой битвы ему не суждено выйти победителем. Но, по крайне мере, он может защитить свою любовь.

Родерик приготовился. Борис давил сверху и сейчас вновь отпустил руку, чтобы ударить сильнее. Тот самый момент. Родерик толкнул топорами вверх слегка отталкивая оружие оппонента. А потом собрал все свои силы, чтобы сделать последний удар в своей жизни сильнее, чем когда-либо. Для него эта битва была целой вечностью, для стороннего наблюдателя прошло не больше двадцати секунд.

Борис почувствовал, как его топор оттолкнули, увидел, как топоры Родерика уходят, отпуская оружие. Он навалился всем телом, стараясь расколоть голову брата. Но Родерик успел взмахнуть своими топорами. Их удары столкнулись одновременно. Борис втопил кулаком заднюю часть топора, раскалывая голову Родерика на части. Левая часть лица охотника-предателя соскользнула с головы и упала на землю. В тот же самый момент топоры Родерика обхватили пояс Бориса. Удар нечеловеческой силы разрубил тело пополам, разделяя торс и ноги аккуратным, глубоким разрезом.

Топор Бориса застрял в плече Родерика и перестал вибрировать. Сначала ноги нелепо согнулись и упали вниз, а следом шлепнулась верхняя часть тела, из рваной раны которого высыпались органы. Родерик отпустил оружие и даже не услышал, как оно упало. Он хотел схватиться рукой за рану в голове, но левая рука не слушалась. Топор глубоко засел в плече, разрубил кости. Родерик схватился правой рукой и попытался вырвать его. Не получилось. Его время уходило быстрее, чем он того хотел. Не было сил даже подняться. Поэтому охотник просто постарался упасть на бок так, чтобы развернуться и увидеть свою возлюбленную. Хотя бы еще один раз.

— Не переживай, охотник, я не позволю тебе умереть.

Родерик увидел Лирию, которая стояла рядом. Ее тело затянуло зеленой дымкой, она старалась сделать что-то, но Родерику было уже все равно. Оставшийся глаз закрылся и он начал проваливаться в сладкие безмятежные грезы. Почти потеряв сознание, охотник почувствовал, как чьи-то теплые, полные нежности и любви руки хватают остатки его головы и обнимают. Он почувстовал жар слез, что капали ему на лицо. Почувствовал любовь и нежелание отпускать его грешную душу. Родерик попытался улыбнуться и постарался продержаться еще немного.