Сказать, что я была удивлена, когда в доме Дашкиной тетушки объявился младший из братьев Кравченко — это ничего не сказать. А уж известие о том, что я вообще-то нахожусь в гостях его родителей, настолько выбило из колеи, что до меня даже не сразу дошел тот, в общем-то, простой факт, что Сергей, скорее всего, был прекрасно осведомлен, кем я приходилась покойной Анне Владимировне. Знал и почему-то молчал. И мне бы рассердится на него за это, но не получилось, слишком рада была его видеть. Да и если честно, я сама никак не могла разобраться со своим собственным отношением к сложившейся ситуации, уж очень противоречивые чувства она у меня вызывала. В голове образовались сумбур и неразбериха, мысли были какими-то хаотичными и невнятными и ни в какую не желали раскладываться по привычным полочкам. И все что я могла это просто плыть по течению, надеясь, что рано или поздно доберусь домой и уже там, в тишине и покое весь этот хаос уляжется и все встанет наконец-то по своим местам. А тут еще некий наглый, голубоглазый брюнет, судя по всему, задался целью окончательно меня добить, потому что чем-бы мы ни занимались, о чем бы ни разговаривали, я постоянно чувствовала не себе его взгляд, как будто больше смотреть было не на что. Даже Валентина Ивановна заметила, хорошо хоть комментировать поведение сына не стала. Этот взгляд заставлял сердце биться быстрее и зажигал огонь в крови, обещал и манил, завораживал и будоражил. А время от времени мне вообще казалось, что он становился вполне осязаемым. То по щеке погладит нежно-нежно. То пройдется по губам, и прикосновение такое легкое, невесомое, как будто бабочка крылом взмахнула. А один раз возникло полное ощущение, что по моим плечам проложили дорожку из поцелуев. Хорошо хоть хозяйка со мной как раз каким-то рецептиком решила поделиться, причем каким именно сейчас при всем желании не вспомню, так что мне оставалось только держать лицо, молча кивать и тихонько радоваться тому, что я в принципе никогда не краснею. Была бы кожа, такой как у Лизаветы, полыхала бы как маков цвет. Но, не смотря на творимый Кравченко беспредел, я дала себе слово, что при первой же возможности устрою ему допрос с пристрастием, степени эдак четвертой не меньше и вытрясу из него всю интересующую меня информацию.
Я и сама толком не понимала зачем, но мне почему-то было жизненно необходимо выяснить, как давно мужчина знал о нашем мифическом родстве. Поэтому, как только мы остались в машине одни, тут же принялась выпытывать у него что, как, когда и каким образом. Больше всего меня беспокоило, знал ли он обо всем, когда отдавал распоряжение начальнице отдела кадров пригласить меня на собеседование. Сергей сказал, что нет, и я ему, как ни странно, поверила. И дело даже не в той искренности с которой он это говорил, а в том, что стоило хоть подумать и я сообразила, что у него просто не было необходимости мне врать, во всяком случае, тогда. Ведь я в то время так остро нуждалась в работе, что если бы мне предложили устроиться к ним на фирму, так сказать по-родственному, в жизни бы не отказалась. Но вот так, "нас устраивает качество вашей работы" и тому подобные бла-бла-бла…, в общем, гадко это. И осознавать, что взяли не из жалости, а потому что я действительно чего-то стою было приятно. Но вот его объяснение, почему, когда он все-таки, когда понял кто я, так ничего мне и не рассказал, надолго выбило меня из колеи. Ведь вредная память моментально подкинула картинку того, как Сереженька делился подробностями своего отдыха с братом и, как я теперь понимаю, Романом, и в сердце тут же вонзила свои коготки ревность. Значит, глаз он на меня уже тогда положил, а в отпуск укатил с какой-то "горячей штучкой"? Бабник! Так захотелось высказать этому Донжуану доморощенному все, что я о нем думаю, но к счастью успела вовремя сообразить, что памятный разговор не для моих ушей был предназначен. Да и если хоть немного подключить мозги ревновать мне некого, не за что да и права не имею, ведь в то время между нами совсем ничего не было, да и есть ли сейчас большой-большой вопрос. А Сереженька у нас мужчина взрослый, у него как это модно сейчас говорить, есть свои потребности, вот и удовлетворяет он их со всякими… разными.
Тяжело вздохнув, я откинулась на спинку сидения и постаралась расслабиться. Как там говорила незабвенная Скарлет О'Хара, я подумаю об этом позже? Вот и я так сделаю. Приду домой, выпью горячего чаю, музыку послушаю, глядишь, и действительно успокоюсь, а там и в голове дельные мысли может быть появятся. В этот момент мне больше всего на свете хотелось остаться одной, но когда Сергей не говоря ни слова, зашел со мной в подъезд, неожиданно поняла, что мне это приятно. Вот уж действительно образчик женской логики.
На мой родной четвертый этаж поднимались в полном молчании. Не знаю, о чем размышлял мужчина, а я задумалась о причинах собственной нелогичности. Ведь раньше за мной ничего подобного не замечалось. Говорят, что именно любовь чаще всего заставляет человека делать глупости. Так может, это Сергей во всем виноват, точнее его присутствие рядом со мной? Я же давным-давно честно признала тот факт, что умудрилась каким-то образом влюбиться в Принца из собственного сна. И даже одолеть это глупое чувство, помнится, попыталась, правда как показала практика безуспешно. Теперь осталось только выяснить, насколько близко придуманный мною образ Принца совпадает с моим работодателем.
Нервно мигающая на родном этаже лампочка ненадолго спустила меня с небес на землю. Мимоходом отметив, что не мешало бы ее заменить, я вновь отправилась витать в облаках. Ну а что, достать ключ и вставить его в замочную скважину можно и на автопилоте, не отвлекаясь от размышлений о высоком. Но видимо лампочке не понравилось мое наплевательское к ней отношение, а может просто пришел наконец-то ее срок, но именно этот момент она выбрала для того чтобы вырубиться окончательно и бесповоротно. Тут хочешь, не хочешь, а обратишь внимание на бренный мир. Вот только я возвращаться на землю не торопилась, мне и в мире грез неплохо было. Тем более, что наступивший вдруг мрак только обострил чувства и подхлестнул фантазию. Я и Принц, в темноте! Ну как тут было не вспомнить мой недавний сон? И тут, как будто воплощая его в реальность, мне на плечи очень-очень знакомо опустились мужские руки. Резкий разворот и вот уже мои губы обжигает поцелуй, на сей раз самый настоящий, а не придуманный или приснившийся. Сладкий, хмельной, сводящий с ума, и заставляющий забыть обо всем на свете, да у меня уже через пару секунд в голове ни одной мыли не осталось. Причем не только здравой, а вообще хоть какой-нибудь.
Мы с Сергеем целовались в темноте на лестничной площадке, как какие-нибудь подростки и нам было глубоко наплевать на то, что нас может кто-то увидеть или услышать. Черт, да я вообще забыла о том, что у меня соседи имеются. Здесь и сейчас для меня существовал только этот мужчина. Целоваться с Кравченко в действительности оказалось куда слаще, чем во сне. Губы его красиво очерченного рта, которые по моим представлениям должны были бы быть твердыми и немного жесткими, на самом деле оказались мягкими, нежными и, чего греха таить, очень умелыми. Кто, когда и как расстегнул на нас обоих верхнюю одежду, я так и не поняла, подозреваю, оба постарались, но мужские ладони, пробравшиеся под пальто и легшие на талию, показались настоящим подарком судьбы. Мне же захотелось зайти еще дальше и, особо не раздумывая, я запустила свои шаловливые пальчики к нему под джемпер. Стоило только пробежаться ими по разгорячённой коже, и из мужской груди тут же вырвался глухой стон. После этого уже Сергей, видимо в отместку, отпустил свои руки и губы свободно гулять по моему телу. И теперь пришла уже моя очередь сдерживать стоны, потому что изучать доставшееся ему поле деятельности мужчина принялся неторопливо и очень-очень тщательно. Его губы покрывали поцелуями лицо и шею, ибо до большего добраться пока не могли, зато руки совершенно беспрепятственно блуждали, где им вздумается, щедро одаривая лаской все к чему прикасались. Спина, грудь, живот, ничто не осталось без их внимания. А потом одна его ладонь, немного задержавшись на нижних девяносто, начинает медленно-медленно сползать еще ниже. Мужчина не торопиться, он как будто разрешения спрашивает. Можно подумать я сейчас смогла бы ему отказать. Да у меня самой к этому времени основательно снесло крышу, и я бы с удовольствием принялась раздевать Сергея прямо на лестничной площадке. Если бы смогла, конечно. Потому что именно этот момент коварный соблазнитель выбрал для того, чтобы вновь вернуться к моим губам. И этим поцелуем, он окончательно лишал меня разума и забирал в плен мою душу.
