Ахани застонал и сжал зубы настолько, что казалось они должны были раскрошиться. Из его глаз непроизвольно потекли тёплые слёзы.

Но меч резко остановился, путь ему преградила тёмная изогнутая палка, что вонзилась в запястье Мартана. А затем палка в неизвестных умелых руках отбросила меч Мартана и его самого на расстояние трех шагов и с такой силой, что казалось воздух застонал от этого резкого движения.

Перед страдающим взором Ахани появился невысокий суровый старик, весь закутанный в разнообразные куцые меха. Из-под его волчьей шапки выбивались длинные седые волосы, а борода такого же цвета ложилась на грудь. Тёмное как кора дуба, лицо старика было испещрено глубокими морщинами, брови же были сурово сдвинуты, а в тёмных зрачках клубилась строгая ярость.

– Рудра, какое тебе дело до него? – вскричал Мартан, поднимаясь с одного колена, на которое его отбросил старик.

Вместо ответа старик выставил свой неотесанный посох перед собой, крепко сжимая его правой рукой и потряс им на весу. После этого вокруг его сжатого кулака с большой скоростью завихрился воздух, его струи обрели видимость и переплетались между собой подобно клубку змей.

Через мгновенье старик резко опустил правую руку с зажатым в ней посохом и конец его вонзился в землю, а освобожденный от этого удара, сконцентрированный в шар вокруг старческого кулака, воздух вырвался и устремился волной к Мартану, на ходу вздымая пыль, мелкие камни и траву, вырывая ее с корнем из земли.

Мартан попытался как-то остановить эту волну своим мечом, выставив его перед собой, но это было бесполезно, подобно попытке остановить речную волну обычной палкой. Его снова отбросило на добрых пять шагов и на этот раз воин не удержал равновесия.

Встав с земли и сплевывая песок, Мартан грязно выругался. Потом свистом подозвал стоящего недалеко скакуна и запрыгнул на его спину.

– Приведи своего брата! – грозно крикнул он оттуда. – Если он придёт – получит своих женщин! Время у вас до того как Сома похудеет дважды!

Мартан рукой указал на луну, потом злобно сплюнул на землю, развернул своего отменного черного скакуна и скрылся за гребнем холма.

Ахани впервые видел бога перед собой, если это конечно все было не очередным видением. Слезы боли застилали его взгляд и он шипя, до крови закусил нижнюю губу, чтобы терпеть её. Юноша все так же ощущал себя подвешенным и плавающим в воздухе, светлеющий небосвод также кружился перед глазами, но теперь ещё нестерпимая боль в груди добавилась к его ощущениям.

Ахани понял, что строгий старик который отогнал Мартана – это и есть Рудра – бог диких животных, что живёт высоко в горах. Редкому человеку удавалось в своей жизни увидеть живое божество, но боль юноши делала эту встречу никчемной.

Тем временем старик, опираясь на свой кривой посох, обернулся к Ахани и склонив голову, оценивающе заглянул тому в глаза. Взгляд его был мудрым и безмятежным. Наклонившись к земле, престарелый бог сорвал оттуда травинку, помял её пальцами и закинув ее в свой рот, принялся тщательно и задумчиво ее пережевывать, не отрывая глаз от побледневшего юноши.

Затем достал эту получившуюся зеленую мякоть, снова помял пальцами и, недолго думая, приложил траву к ране парня. Боль Ахани вспыхнула с новой силой, прокатилась волнами по всему телу, но всего на мгновенье, заставив его вскрикнуть. И тут же стала отступать. Старый бог накрыл рану ладонью и боль утихла.

Ахани пришёл в себя. Он смотрел на лицо Рудры, обрамленное седыми волосами. Взгляд серых глаз бога был спокоен и мудр. Мгновенье Рудра всматривался в голубые глаза юноши, а затем резко устремил свой взор в сторону гор и Ахани тоже посмотрел в ту сторону. И мир погас.

Глава 2.

Очнулся Ахани, когда солнце уже стояло высоко. Резко открыв глаза, юноша скривился от ослепившего его яркого света, что заливал всю равнину.

Голова Ахани гудела. Он приподнялся на локтях, сел и огляделся вокруг. Парень находился возле того же серого гранитного камня на вершине пологого холма, там же где и начинал он свое охранение прошлым вечером.

Опомнившись, Ахани посмотрел на свою грудь и увидел, что его накидка была порвана и залита запекшейся кровью. Приподняв одежду, он разглядел небольшой свежий белый шрам на своей левой груди и опешил.

Значит все что произошло с ним за эту ночь было правдой! Но это было слишком невероятно! Такое бывает только в сказках!

Ахани убрал свои длинные светлые волосы с лица чтобы лучше видеть и заметил поваленную и вырванную с корнями траву и новую насыпь из мелких камней шагах в десяти от себя, как будто бы здесь пролетел маленький ураган. Но как знал юноша, причина этого был магический ветряной удар престарелого бога.

Ахани встал на ноги и покачнулся, так как голова его закружилась. Он был голоден и сильно хотелось пить. Отцепив от пояса свой бурдючок с водой, он с жадностью опустошил его. Блаженная влага увлажнила потрескавшиеся и засохшие губы и рот, прокатилась оживляющими волнами по гортани.

Коров, которых должен был охранять юноша, нигде не было видно, кроме того несчастного животного, которое заболело и не смогло пережить последнюю ночь. Земля у основания холма, на котором стоял Ахани, была вся истоптана многочисленными следами конских подков, были там и следы от колес повозки.

И тут разум юноши захлестнуло болезненная вспышка . Он вспомнил искаженные, измазанные золой лица своих родных. Боль и ярость зародились в его груди. Ахани подобрал с земли свой лук и колчан и, резко сорвавшись с места, со всех ног побежал домой, в сторону своей родной деревни.

На бегу он вспоминал серьезные лица матери и маленькой сестренки, и милой Хини, отчего дыхание его перехватывало и ком подступал к горлу, но он нарочно еще больше увеличивал скорость своих ног, чтобы отдать все свои силы на бег.

Ахани несся со всего духу, рассекая воздух грудью, сердце бешено колотило внутри него. Теплый встречный ветер вздымал его волосы, ступни, обутые в мягкие кожаные сапоги, поднимали тучи песчаной пыли при каждом его шаге.

Еще издалека юноша почувствовал запах гари и, приблизившись еще немного, увидел вместо скопища своих родных круглых юрт черное выжженное пожарище. Чуть позже, добежав до центра своей когда то живой деревни, Ахани стал бродить по ней, всматриваясь под ноги и крутя головой по сторонам, ища кого-то или хотя бы что-то что могло сохраниться в бушующем здесь огне.

Но пламя не пощадило ничего, кроме металлических предметов. Казалось, оно, как неистовый безжалостный зверь пожрал все, до чего мог дотянуться.

Только в самом центре деревни возвышалась небольшая черная гора золы и пепла, редкие порывы теплого ветра пригоршнями бережно поднимали часть его и слой за слоем уносили куда-то в сторону гор.

Ахани вспомнил слова Мартана и тот короткий срок, что дал он для того, чтобы найти и привезти его старшего брата. Всего два месяца. Два месяца, чтобы перейти через гору и в тех густых опасных лесах, про которые рассказывал отец, отыскать брата, которого он никогда не видел.

Но выбора у Ахани не было и, оставив пепелище своей родной деревни за спиной, он уверенно зашагал на юг в сторону гор. Проходя мимо зеленеющих полей по еле различимой тропинке, юноша думал о лошадях. Он надеялся, что табун который всегда пасся за этими полями, разбежался от ночного набега и ни один конь не достался подлым воинам Мартана. Хватит им и стада коров.

Ахани прошел поля и взобрался на поросший пригорок, за которым начиналась холмистая равнина. Коней нигде не было видно. Зато вид родных предгорий, покрытых желто-зеленой травой и усыпанных множеством серо-черных камней, булыжников, глыб и валунов, немного отогрел его скорбящее сердце.

Узенькая речка, извиваясь и журча, скрывалась за пригорками, все ее берега также были усыпаны серыми глыбами и галькой. Вода весело пела, перепрыгивая с камня на камень, иные огибая, и стремительно текла в сторону гор.