Миша Шуклин.

Ахани.

Пролог.

Странная лучистая звезда пересекла ночной небосвод и врезалась в склон ближайшего утеса. Видно было как от сильного удара в воздух взметнулись десятки крупных заостренных глыб. Поднялась каменная пыль и скала, в ночном полумраке казавшаяся черной незыблемой громадой, изменила свою форму. На ее боку образовалась большая воронка.

Куски каменного монолита посыпались по склону, подпрыгивая, ударяясь друг о друга и раскалываясь на мелкие осколки. А затем долетел и низкий гул от удара. Земля вокруг задрожала.

Мальчик Хади, с удивлением наблюдавший за падением, раскинул руки, чтобы удержать равновесие. Еще мгновение назад его внимание привлекла эта необычная звезда, что падала с небес на землю. Хади видел и раньше падающие звезды, но такую крупную и так близко от себя впервые.

Мальчику показалось, что звезда живая. Ее центр пульсировал ярким серебряным светом и из него торчали с десяток заостренных лучей с сияющими гранями. Падая, она оставляла за собой бледный желто-фиолетовый след, что быстро померк, сразу же после удара о скалу.

Хади охнул и покачал головой. Будет что завтра рассказать друзьям. Вот они удивятся! И даже позавидуют ему наверняка. Мальчик заулыбался, представляя как поутру все разинут рты от его рассказа.

Ночное охранение подходило к концу и утро было уже совсем близко. А там новый день. И новые труды и заботы, и забавы, которых не так уж и много в его родной деревне в долине Закатных скал. Но пока что все родичи Хади спали, кроме него и еще двоих мальчишек, что охраняли покой деревни с других ее сторон.

Ночная тишина и перемигивающиеся в черном небе сотни звезд завораживали. Мальчик оперся о деревянную жердь, что служила ограждением на защитной деревянной стене деревни, на которой он стоял и, запрокинув голову, пытался найти среди них свою любимую Ушас. Потому он немного удивился когда в воздух рядом с ним с шипением взвился десяток жарких огней.

Одна из горящих стрел пролетела совсем близко от головы Хади. Она пронеслась с гудением огромной дикой пчелы и обдала лицо мальчика волной обжигающего жара. Длинные его волосы зашипели и нос учуял запах паленого.

Падая, стрелы вонзались в землю и в крыши больших круглых юрт, в которых спали его родичи. Хади закричал со всех сил. Многие его родные выскакивали спросонья и пытались тушить огонь, который с треском пожирал их уютные жилища. Стало светло как днем и воздух кругом заволокло сизым дымом.

– Огонь! Туши! – взволнованные крики понеслись над деревней. Но пожар быстро набирал силу и пожирал все на своем пути.

Со стороны входных ворот раздались гулкие и мощные звуки ударов. Снаружи кто-то выламывал их, с остервенением раз за разом нанося сильный урон. Крепкие бревна покрывались трещинами и плевались щепками. Вскоре они не выдержали и со стуком рассыпались по земле. В открытый проем со свистом и криками врывались в деревню свирепые воины вооруженные кривыми, тускло блестящими ятаганами.

Родичи Хади, полураздетые, сжимая в руках кто копья, а кто и мечи, бежали навстречу врагам и вступали в бешеную рубку. Ночную тишину сменили скрежет, звон стали и злобные выкрики.

Хади с высоты стены видел как его друг Мартан за руку вытащил из своей пылающей юрты сестренку Анхру и потащил ее прочь от яростно дерущихся воинов. Огонь же тем временем взвился до небес. Воздух заполнился многоголосым криком женщин, что пытались потушить бушующее пламя и боевыми криками мужчин.

Хади мигом скатился по лестнице и, набрав полную грудь воздуха, с криком побежал к воротам, возле которых яростно дрались его отец и братья.

Мартан, одногодок Хади, крепко сжимая маленькую ладошку своей сестренки, тащил ее упирающуюся и заспанную за околицу.

– Пусти, Мартан! Где мама? – хныкала девочка и испуганно озиралась, по щекам ее текли крупные слезы. Черные волосы, растрепанные после сна, отливали заревом пожарища.

– Бежим, Анхра, бежим! Мама сейчас придет! – быстро повторял мальчик, не останавливаясь. Они оказались у охранной стены, где у местных мальчишек был припрятан потайной лаз и Мартан силой затолкал туда сестру, а затем нырнул в темную нору сам.

С наружной стороны было темно и прохладно. Дети, измазанные копотью и землей, испуганно озирались и ждали когда их глаза после яркого огня привыкнут к предрасветному сумраку. Из-за стены доносился жуткий гул и треск пожираемого пожаром дерева, звон сталкивающихся клинков, злые крики и плач женщин, но людских голосов становилось все меньше.

– Бача! Дохтарак! – зло крикнул высокий смуглолицый воин, взобравшийся на охранную стену и увидев внизу детей. В правой руке он сжимал ятаган, лезвие его было покрыто темной жидкостью.

– Бежим, Анхра! – Мартан снова потащил сестренку за руку в сторону невысокой скалы, что была совсем рядом. Девочка, не сопротивляясь и размазывая слезы по грязным щекам, засеменила за ним. Длинные ее черные волосы раздували порывы прохладного ветра.

Брат с сестрой бежали по пологому склону холма, покрытому высохшей травой, часто огибая стоящие повсюду валуны и глыбы. За спинами они слышали топот конских копыт. Оглянувшись, Мартан увидел двух всадников, скачущих за ними. В груди его похолодело, но он еще крепче сжал ладошку сестры и побежал что есть силы к темнеющей громаде утеса, надеясь спрятаться там.

Край неба по правую руку от детей окрасился красными рассветными лучами, осветив светло-бежевые насыпи крупных глыб, которых становилось все больше возле самой высокой в округе скалы. Внезапно увидав под одним из валунов маленькую расщелину, мальчик мгновенно принял решение и свернул к ней.

Мартан затолкал хнычущую сестренку в черный сумрак и сам нырнул следом. Там он зажал ее рот ладонью и шикнул на девочку. Конский топот приближался и казался небесным громом, но сердце Мартана колотило еще громче и мальчик пытался дышать размереннее, чтобы успокоить его.

Два коня резко сбавили скорость своего бега и два чужих воина соскочили с их спин, покрытых шкурами волков.

– Бача! – заунывно прокричал один из воинов, кого родичи Мартана называли анариями. – Хароб!

Мартан старался не дышать. Злые смуглые воины были совсем недалеко и дети хорошо их видели. Одеты они были в грязно-льняные штаны, мягкие короткие сапоги и кожаные куртки с нашитыми на них стальными пластинами. У обоих были кривые ятаганы.

Анарии медленно приближались к скале, под которой спрятались дети, на ходу озираясь по сторонам.

– Бача! – снова и снова звал один из воинов, подходя все ближе.

Мартан видел огромные черные глаза сестренки Анхры с изумлением поглядывающие то на брата, то на незнакомых воинов и продолжал крепко прижимать свою правую ладонь к ее губам. Левой рукой он обнял девочку и притянул ее к себе.

Но тут внезапно обзор перед взглядами детей с грохотом закрыли две огромные мохнатые лапы. Неведомый зверь, покрытый черной шерстью, соскочил с валуна и опустился на землю, взметнув тучи пыли, прямо перед анариями. Те застыли от неожиданности.

Зверь взревел и оказался огромным косматым медведем. Рык его прокатился эхом по окружающим скалам. Он свободно стоял на задних лапах, а живот его, грудь и плечи были покрыты черными стальными латами. Ростом медведь был одинаков с лошадьми, на которых прискакали анарии, но скакуны, увидев страшного зверя, хором испуганно заржали и галопом пустились в бегство.

Медведь шумно выдохнул из груди воздух, который вырвался из его ноздрей клубами пара и в следующее мгновение взмахнул своими длинными лапами, на концах которых блестели черные изогнутые когти. Анарии дико закричали от боли, когда эти когти вонзились в их животы и медведь рыча приподнял их в воздух.

Мощный зверь с силой выбросил лапы вперед, кричащие воины отлетели на добрый десяток шагов и со скрежетом врезались в большой валун. Тела анариев сползли по его боку и затихли на земле. Тогда зверь обернулся к скале, под которой прятались дети и шагнул ближе к ним.