Маленькие черные глаза медведя смотрели как раз в ту расщелину, где притаились брат с сестрой, ноздри зверя с шумом втягивали воздух, принюхиваясь. Затем он фыркнул, наклонился совсем близко к расщелине и запустил туда правую лапу. Острый коготь с треском рассек ткань длинной рубашки, что была одета на Анхру и зацепив ее, медведь легко вытащил девочку наружу.

Мартан в ужасе закрыл уши ладонями, ожидая страшный крик, но было тихо. Оцепенев от страха, мальчик округлившимися глазами наблюдал за страшным зверем. Но тот лишь осторожно принюхивался к девочке, держа ее на высоте своего роста прямо перед жуткой, поросшей черной шерстью мордой. Из его пасти торчали острые белые клыки, с которых редко капала слюна.

Анхра не боялась медведя. Она с интересом протянула руку и погладила зверя маленькой ладошкой по удлиненному мохнатому носу. Казалось зверь чуть улыбнулся тонкими черными губами и привлек девочку к себе, обняв ее огромной левой лапой.

Так они замерли в предрассветной тишине, освещаемые первыми розовыми лучами солнца. Фигура медведя стала подрагивать. Длинная шерсть и тусклые латы медленно теряли свои очертания и растворялись в воздухе, превращаясь в черный дымок. Струйки это дыма втягивались в ноздри Анхры, а сама девочка медленно опустилась на землю.

Вскоре жуткий медведь исчез, растаял в воздухе и осмелевший Мартан выбрался из своего укрытия.

Глава 1.

Когда золотая колесница прекрасного Сурьи скрылась за горами, на землю опустилась тьма.

Весь день этот красивый юноша радовал все живое вокруг, дарил свет и тепло каждой чахлой травинке и кусту, грел песочные камни и играл со звенящими волнами скромной реки. Люди любят Сурью, ведь он дарует силы посевам расти, а те, в свою очередь, дают силы быстроногим коням в бою.

Но пришел его черед уходить и ворвался тут же в воздушное пространство с севера быстроногий Ваю – бог ветра. И стало холодно.

Юноша Ахани зябко поежился, еще плотнее укутавшись в волчью накидку и погрузив нос в ее теплую шерсть. Он знал из сказок, что его далекие предки пришли из страны льдов, где не бывает теплого лета, но сам он не любил холод.

Ахани сидел на земле, прислонившись к большому теплому камню и казалось, что это большой волк свернулся клубком на ночлег, если бы только не вихрастая голова мальчика с длинными светло-русыми волосами. Пристально вперив взгляд своих огромных голубых глаз в раскинувшуюся перед ним равнину, Ахани неспешно поглаживал белое оперение стрел, что лежали в колчане возле него.

Небольшое стадо коров, которое он охранял, давно уже мирно спало перед взглядом юноши.

Над головой Ахани раскинулся необъятный купол черного неба, усыпанный несчетным количеством холодных звезд.

Главенствовал же на небе в этот час бог луны бледный Сома в окружении своих двадцати семи жен – созвездий. Еще недавно Сома, проклятый своим отцом, был больным и худым и совсем слабо освещал космическую тьму, но видимо отец сжалился над ним и простил его безумную любовь к одной из своих жен по имени Рохини.

Теперь же Сома стал круглым и, не жалея сил, освещал бескрайнюю холмистую местность, усыпанную мелкими кустами и камнями до самого горизонта.

В первый раз Ахани одному выпала честь сторожить покой родной деревни, что раскинулось за его спиной и мальчик был несказанно горд этим. Ведь там за парой возделанных трудом его родичей засеянных полей, стояли большие круглые юрты, в которых сейчас отдыхали от дневных трудов его родные и любимые люди.

Отец Ахани – Дакша, высокий, бородатый и очень сильный, ободряюще кивнул сыну, когда старейшина Вьяса назвал имя юноши. Он сказал, что мальчик уже вырос и ему можно доверить охранять покой деревни.

– Так мне поведал огненный Агни, – сказал тогда седобородый согбенный старец, опираясь на высокую клюку.

Мать Вьюна приготовила сыну покушать и обняла его на прощанье, потому что любила всех своих пятерых детей и сильно смущала своими объятиями подросшего сына, ведь Ахани был уже на целую голову выше ее ростом.

Два старших брата Ахани – Брани и Стори, шутя посоветовали Ахани одеть двое штанов чтобы ничего не отморозить себе, но по их тону Ахани понял что братья тоже рады за него.

А младшая сестренка Ахани – Савитри, долго дергала его за рукав перед уходом.

– Возьми меня с собой! Возьми меня с собой! – часто повторяла она, глядя снизу вверх на Ахани, подпрыгивая от нетерпения, тряся густой копной светло-русых волос, таких как у Ахани, только гораздо длиннее, до пояса и с мольбой заглядывая тому в глаза.

– Успокойся, Савитри! – мать Вьюна строго сдвинула брови и мягко оттащила девочку от сына. – Мне поможешь!

Так и ушел Ахани из деревни на свое первое охранение, взяв с собой свой любимый тисовый лук и длинный кинжал, притороченный в кожаных ножнах слева на поясе. Но уже на самой околице, там где начинались возделанные поля, его окликнул мелодичный голос.

– Куда это ты собрался, Ахани? – задорно спросила его подружка Рохини.

Она стояла гордо уперев свой кулачок в бок и вздернув курносый с мелкими веснушками нос, так как будто это ее совсем не интересовало, а спросила она просто от нечего делать. Уходящий за горы солнце – Сурья бросал свои последние взгляды на чудесные светлые волосы девушки, что спускались гораздо ниже пояса и ее стройную фигуру, обернутую в светлое платье до щиколоток и подпоясанную красной веревочкой. Талия ее была настолько тонка, что Ахани казалось, что он мог бы при желании обхватить ее ладонями.

Ахани и Рохини были одногодками и с малых лет играли рядом и дружили, и потому юноша с улыбкой ответил.

– Это не женское дело, Рохини.

– Я и сама все знаю, можешь мне не говорить, – девушка подошла ближе и серьезно посмотрела в глаза юноше. – Ты же не уснешь сегодня?

– Ну что ты такое говоришь, Хини? – насупился юноша. – Я же не мальчик.

Рохини неожиданно взяла его за мизинец и опять пытливо заглянула в глаза Ахани, но на этот раз с сожалением.

– Прости меня, пусть боги будут добры к тебе, – чуть слышно сказала она и тут же отпустила палец Ахани, резко развернулась так, что ее густые волосы взметнулись, обдав остолбеневшего юношу волной лесного аромата и скрылась в подступавшем полумраке между рыжими боками юрт.

Ахани с недоумением посмотрел на мизинец своей правой руки, который еще мгновение назад сжимала Хини. Это было странное ощущение, до этого незнакомое ему. Они давно дружили с девушкой и бывало что толкались в шутку, но вот это ее прикосновение было абсолютно другим.

От прохлады ее пальцев мелкая дрожь пробежала по всему его телу, в груди стало тепло, а земля чуть поплыла под ногами. Тряхнув головой, прогоняя странные и новые для себя ощущения, Ахани повернулся спиной к родной деревне и уверенно пошел по пыльной дороге между возделанными и уже давшими ростки полями.

– Почему ты так долго? – мальчишка Дикши, что весь светлый день пас стадо коров со своим другом Рани, вскрикнул с нетерпением. – Мы уже устали ждать!

– Если ждать – всегда получается долго, – с улыбкой ответил Ахани, не обращая внимания на дерзость мальчика.

– Наверняка они сильно устали и голодные, – подумал Ахани, а вслух сказал. – Бегите уже домой.

Мальчики – пастушки не стали спрашивать дважды, а припустили по дороге так что пятки засверкали. Лишь только отбежав немного, Дикши видимо вспомнил что-то и крикнул Ахани своим тонким голоском.

– Вон та корова! – он указывал рукой на животное, что уже улеглось на ночлег раньше всех. – Она заболела! Принеси ей воды!

Ахани поднял правую ладонь, делая знак что понял, и кивнул. Подойдя к больной корове, юноша погладил ладонью меж ее рогов, а та подняла на него огромные влажные глаза и коротко промычала. Затем юноша подобрал с высушенной травы лежащую там деревянную бадью и зашагал с ней к мерцающей в лунном свете реке.

Вода была очень холодной. Река брала свое начало где-то в высоких горах что закрывали собой весь небосклон недалеко от деревни Ахани, всего день пути на коне. Ахани побывал там однажды с отцом, когда они искали сбежавшего из их табуна жеребца. Тогда скакуна они вернули и мальчик вдоволь насмотрелся на величавые серые громады гор с белыми снежными шапками.