Дорога от вокзала к выезду из Уйского показалась довольно скучной. Центр посёлка был застроен серыми пятиэтажками, а ближе к окраине, частными домами. Не считая мемориала погибшим в Великой Отечественной войне, возле отреставрированного Дома культуры, я не нашёл для себя ничего запоминающегося.

Чтобы покинуть районный центр, мне пришлось пройти по асфальтированному мосту, который не внушал особого доверия. Если пешеходы или даже легковые автомобили спокойно могли покинуть Уйское, то насчёт грузовых машин я не был уверен. Представляю, каким сюрпризом для меня станет деревня…

– Эй, хлопчик! – крикнул мне какой-то парнишка, восседая на расшатанной телеге запряжённой лошадью. – Куда путь держишь?

«Хлопчик… – про себя усмехнулся я. – Куда путь держишь? Сейчас ещё так говорят?»

На нём была обычная кофта и штаны, только всё грязное и в нескольких местах порванное. Фуражка, надетая козырьком назад, не скрывала торчащие как у свиньи уши.

– В Воронье гнездо, – устало буркнул я.

– Тебе повезло, – улыбнулся наездник, – я как раз туда направляюсь. Садись, подвезу.

Пару часов назад такое предложение показалось бы мне верхом невежества, но проторчав на обочине так долго, я хорошенько проголодался. К тому же, меня наверняка заждалась бабушка.

Я закинул чемодан на подстилку из сена и уселся рядом с парнем на доску, служащую сиденьем. Всё в этой ситуации меня раздражало и выводило из себя.

– Меня Федькой звать, – недолго помолчав, отозвался новый знакомый. – А тебя как кличут?

      «Ну и говорок у этого паренька», – мысленно скривился я.

Заводить друзей в ссылке я не собирался, но одна тема, пожалуй, меня всё-таки интересовала.

– И-и, – протянул я, не ответив на вопрос, – как у вас с девчонками? Воронье гнездо та ещё дыра, насколько я знаю.

– Девоньки у нас прекрасные, – ответил Федька, – одна краше другой. Неужто за невестой приехал?

– Ещё чего! – я не смог сдержать ухмылки. – Не хватало мне ещё деревенской хм… девоньки.

– Ох, я бы не зарекался, – улыбнулся парень.

      Ехать было на удивление интересно, что-что, а места в Вороньем гнезде были весьма живописными. Деревню окружало три водоёма, по берегам которых густой полосой рос ивняк. По рассказам нового знакомого я узнал, что с некоторых сторон к речкам можно было подступиться. Деревенские каждое лето купались в них, но я, скорее всего, с лёгкостью заблудился бы в этих дебрях.

      Всего в нескольких километрах от кукурузных и подсолнечных полей вырастали довольно высокие холмы, а их окружал безумно прекрасный хвойный лес. Я бы мог наслаждаться чистейшим воздухом, стократно отличающимся от городского, если бы не вездесущие коровьи мины. Дурнопахнущих лепёх в этом месте, вероятно, было больше, чем людей. Оно и понятно, скотины здесь было предостаточно.

Пока я ехал, насчитал около десятка небольших лошадиных табунов, пасущихся молодой, но уже довольно высокой травой. Забавно было наблюдать, как за матерью-лошадью семенит резвый жеребёнок или как здоровый конь неуклюже скачет, опутанный верёвкой. Хотя, полученная от Федьки информация о том, что так путают только тех особей, которых готовят к убою, для того, чтобы они не бегали и не сбавляли в массе, уничтожила всю весёлость. Чтобы не думать о забое скота, переключился на коров. Целое стадо, перегоняемое пастухом, переходило через дорогу к водопою. Видимо, в речках не только дети купались, но и все, кому было не лень. И нужду в воду тоже справляли все…

– Ну вот, – крякнул Федька, натягивая поводья на себя и останавливая повозку, – дальше ногами топай.

      Перед въездом в деревню стояло старое, кирпичное сооружение, походившее на коробку. Остановка – дошло до меня.

– А ты разве не в этой деревне живёшь? Говорил, что сюда направляешься.

– Мне туда не нужно, – туманно ответил тот. – Не бойся, спроси у любого, где дом бабушки, и тебе подскажут. В Вороньем гнезде все друг друга знают.

      Я повернулся в сторону населённого пункта, идти нужно было по дороге, с левой стороны которой пробегала одна из рек. Меня встречали разномастные, деревянные домишки и какие-то сельские постройки вроде фермы и огромного гаража для грузовых машин и уборочной техники.

– Ладно, – промямлил я, оборачиваясь к извозчику, – спасибо тебе, Фе…

      Телегу с деревенским парнишкой я не обнаружил. Сзади стоял только мой дорожный, серебристый чемодан, а от экипажа, на котором я прибыл, и след простыл. Я не слышал, как повозка отъезжала, да и, покрутившись на месте, не заметил вдали удаляющийся силуэт. Федька будто испарился.

      «Странно, – подумалось мне. – Всё это очень странно…»

***

      Поиски бабушкиного дома продолжались недолго. Шагая по дороге у фермы, я встретил маленькую беловолосую девочку в грязном, выцветшем сарафане и поинтересовался, где живёт Анна Петровна Маршалова. Девчушка оценивающе осмотрела меня, сильно нахмурив брови, но всё же дала подсказку, хоть и в некой специфической для меня манере. Десятилетка – такой возраст я дал ей навскидку – махнула рукой вдоль дороги и буркнула: «Прямо шлёпай, потом направо. Там единственный голубой дом. Не промахнёшься». И говорила она таким тоном, будто всю жизнь только и общалась с дураками, вроде меня. Я скорее ожидал увидеть на лице ребёнка испуг от обращения к ней незнакомца, но встретившими меня эмоциями были раздражение и даже презрение, а во взгляде читалась недетская усталость. Что с этими деревенскими не так?

      Прошлёпав по дороге у фермы, а потом, как подсказала девчушка, свернув направо, я действительно увидел небольшой голубой домишко. Бабушкино жильё располагалось на единственной асфальтированной улице в деревне, но выглядело совсем непрезентабельно. Краска облупилась, наличники на окнах рассохлись и в местах прогнили, а старый фундамент так и грозился рассыпаться. Стало грустно и даже совестно… Сколько лет отец не приезжал к матери? Пять? Десять? Может, все двадцать?

Пока я глазел на потрёпанный временем дом, не заметил, как бабушка выбежала ко мне навстречу и заключила в объятия. Она была мне чужой, ведь я совсем не знал её, но чувство неловкости тут же улетучилось, как только я почувствовал исходивший от неё аромат свежей выпечки и каких-то специй. В животе предательски заурчало.

– Ох, мой бедный мальчик! – пролепетала женщина, ощупывая меня и поглаживая по щеке шершавой, старческой рукой. – Ты так долго добирался! А худой какой… – еле слышно пробубнила бабушка себе под нос. – Так и знала, что она их заморит.

Под словом «она» старушка, видимо, имела в виду маму, а раз в свои семнадцать я был действительно слишком худым, то причиной этого бесспорно являлось недоедание. Что можно было ещё ожидать от типичной бабушки?

– Похож на отца, – всплакнув, почти беззвучно вставила она. – Волосы так же вьются и чубчик на макушке. Я сразу тебя узнала по каштановой гриве и вздёрнутому носу. Какой же красивый вырос!

– У отца уже нет кудрей, – улыбнулся я, – вместо них давно лысина. А нос и вовсе…

– Длинный и прямой, – оборвала бабушка. – Что ж я, по-твоему, сына своего не помню?

Насколько я знал, ей было около семидесяти, но для такого возраста бабушка выглядела очень свежо. Она не носила платка и очков, не ходила с палочкой, а движения её были бодрыми и резкими. Даже волосы до конца не покрыла седина, каштановые пряди аккуратно лежали под старым медным ободком.

– Курносый ты в мать, конечно же… Но похож всё равно на отца.

– Как скажешь, – хохотнул я.

Сам не заметил, как полностью расслабился. Прежде, я сильно волновался, мне пришлось ехать к человеку, которого я совсем не знал. К тому же, ссылка на всё лето – это довольно долго.

– Эх! А неплохо было бы перекусить… Я слышал, бабушки обычно любят кормить внуков.

– А что же мы стоим! – взволнованно ахнула женщина. – Бегом в дом! Я столько пирогов напекла.

– А это уже более приятный разговор.

Бабушкин дом был маловат по городским меркам и, судя по всему, когда его проектировали, не очень-то заботились о комфорте жильцов. После прихожей, которая здесь почему-то называлась сенями, располагалась просторная кухня. Справа был установлен аккуратный очаг, слева умывальник, холодильник и кухонный гарнитур, а посередине стол с двумя креслами по бокам. Комнаты в доме шли друг за другом так, что из кухни вы попадали в зал, а потом в спальню. Для меня подобное расположение было крайне неудобным.