- Ну и дурак же ты, Агний. Ох, и дурак. Тебя бы сейчас розгой да по месту мягкому. Ты себя столько времени изводил за зло чужое. Никому не ведомо, что твоего брата на тот путь толкнуло. Никто в том ответа не узнает. Видать душонка его гнилая была. А твоя иная. Не такая. Ты - гордость отца своего. Он там сейчас в вышних садах на тебя смотрит да за тебя радуется. Нет на тебе зала, ни на руке твоей, ни на душе твоей. Знать хочешь ответ отца, так получи его.

  Ведагор правую руку Агния в свою взял, а второй рукой ленточку из ларьца достал, в руку его вложил да пальцы его в кулак скрутил.

  - Вот тебе мой ответ отцовский. Не нашёл бы я для дочери своей мужа лучше, чем ты. Она сама тебя разглядела. И я её выбор одобряю. Не ошиблось её девичье сердце в тебе, не обманулось. А ты - дурак. Уже бы и дитё поджидал да любимую свою к груди прижимал. Но с сегодняшнего дня я велю тебе ту́ ношу на себе не нести. Это моё право. Отцовское. Нет на тебе вины за то, что Светозара сделала. Да и не знаем мы, что с ней приключилось. Никто не знает, акромя Богов да предков наших. И за брата своего себя не терзай. Та́ ноша сердце тебе однажды разорвать сможет, если не отпустишь всё сейчас. Ты прав был, когда про войну рассказывал. И у меня перед глазами люди покойные порой всплывают да боль причиняют. Но у меня семья есть, дети растут, жена рядом. Я для них живу и для будущего, а не для прошлого. Там уже мы с тобой ничего исправить не можем. Нам изменить там ничего не дано.

  Агний на руку свою посмотрел, ленту между пальцами держа, да так на колени руки свои без сил и опустил.

  - Дурак я, Ведагор. Да ещё какой. Я полюбил твою дочку всем сердцем. Она для меня солнце в себе несла. Люди на её красу девичью всё заглядывались, на ко́су да на поступь. А я в глаза её смотрел. В них столько света было. Столько света. И он там для меня одного светил. А я - дурак, с неё слово взял. О том разговоры вести запретил. Она меня братом названным отказалась сделать. Я ей предлагал, Ведагор, - Агний посмотрел ему в глаза. - А она отказалась. Сказала, что братьев у неё и так хватает. А я её руки от груди своей отпускать не хотел. Но отпустил.

  Гусыня подбежала к Агнию, ленту из его рук схватила да к себе в гнездо кинулась бежать.

  - А ну, отдай, змеюка шипучая. Не твоя та́ лента, моя, - бросился было за ней Агний.

  - Не нужно за прошлое держаться, Агний. Пусть птица глупая её к себе в гнездо тащит. Тебе та́ лента только боль причиняет. Оставь лебедя в покое. Не кори, - сказал Ведагор ему. - Ты лучше чая нам завари да о себе до конца всё расскажи. Что ещё на сердце носишь, поведай. Да смотри мне, без утайки чтоб.

  Так они остаток ночи за чаем да разговорами и провели. А лебедь из гнезда своего им вслед гоготала, словно поддакивая да вопросы задавая. Она то рубашку поудобнее в гнезде укладывала, то ленточку с одной стороны сита в другое переносила. Словно всё решить не могла, как ей больше нравится. Мужчины над ней посмеивались да подшучивали. В ту ночь Агний всю свою жизнь Ведагору и поведал. И кого в детстве обидел, кому синяков наставил, кого словом задел. Путь свой во время войны рассказал. Ведагор своим поделился. Словно старые воины разговоры вместе разговаривали. Словно плечом к плечу стоять в той войне им пришлось. А татей тех на людском суде было решено к князю доставить, чтобы их жизнь решил. Да жизни им оставить никто не захотел. Много злодеяний они на землю принесли, а после войны так и не остановились. Много людей на суд князя пришло, про дела их рассказывая. Снесли им головы, чтобы людей губить они больше не могли. А о том, что село лебедь спасла, уж и рассказки по деревням в путь отправились. Многое народ в тех рассказах добавил что своё да приукрасил. А в селе теперь все лебёдушку привечали как родную да низко кланялись.

  ***

  Вот уж зима к концу стремилась. Будто всё ещё старалась наверстать что, снегом леса засыпая да поля укрывая. А народ к весне уже вовсю готовился. В кузне работа каждый день кипела. Мужики даже из соседних деревень свой инструмент приносили. Скоро и в поле им выходить, и дома новые ставить. Девушки тишком пирожки в кузню на обед носили да всё за разговорами старались там остаться. Агний только посматривал на них да головой качал, на шутки их колкие отвечая. А лебедь белая то какую ущипнёт, то какую крыльями прочь прогонит. Любояр смеялся над этим постоянно да лебединым женихом Агния называл. Так к нему это прозвище и прилипло. Ежели по селу шли они рядом с лебедем, то даже старейшины с ними обоими так здоровались. Да Агния всё больше лебединым женихом прозывали.

  - И где ты это нашла? Да от тебя даже в сундук ничего не спрячешь, да на высокую полку не поставишь. Ты - не сорока, чтобы всё себе в гнездо тащить. Ты - лебедь. Птица гордая да величавая. А ну, отдай мне ожерелье немедленно. Не для тебя я его делал.

  "Га-га-га", - лебедь на него накинулась, крылья расправила да как зашипит.

  - Ну куда тебе его? На шею твою велико. В гнездо тебе оно и подавно без надобности. Отдай, говорю, - попытался из клюва цепочку с тремя красивыми бусинками вырвать.

  Лебедь его по лицу крылом махнула, чуть в глаз не попала.

  - Ты что это? Глаза меня лишить удумала. Ну и держи его. Смотри не проглоти, помрёшь. Да ну тебя, - махнул рукой Агний да спиной к ней повернулся.

  - Что это у вас тут за веселье, Агний? - спросил Ведагор, входя с Любояром в дом.

  - Да сил уже больше от неё нету. Вот зачем ей это ожерелье? - показал в сторону лебеди Агний.

  - Красота-то какая, - восхитился работой Любояр, подходя к птице. - А меня так научишь?

  - Я тебя и не так научу. Лучше меня делать будешь. Всему своё время, - надевая рубаху да ставя кружки на стол, ответил Агний.

  - А ты это кому-то сделал али так? Почему для всех на масленицу не выложил? Вдруг кому приглянулось бы? - всё ещё с восхищением рассматривая плетение цепи серебряной, произнёс Любояр.

  - Я после войны её сделал. Думал, что сердце моё отпустит, и начну я жену себе высматривать. Ей думал отдать. Да не отпустило. Так с тех пор при себе и держу это ожерелье, - объяснил Агний, наливая чай по кружкам и расставляя угощения, что Ведагор с собой от Лады принёс.

  - Так лебедь за тебя всё сама и решила. Ты же у нас лебединый жених. А значит и ожерелье её, - засмеялся Любояр. - Посмотри, как на себя накинуть пытается.