- Не скажи, не каждая девушка так вкусно приготовит, - улыбнулся Златан.
- То маменька моя так вкусно печёт. Её впору благодарить. Не меня. А я учусь у неё пока.
- Значит, есть у кого обучаться. Я думаю, что и ты мастерица на все руки. Вон какая лента мудрёная в косу твою вплетена. Да и ремешки у братьев да отца твоего узором радуют. Али то не ты сделала?
- Это моя сестра красоту такую делает. Она и плетёт, и вяжет, и вышивает лучше всех в округе, - гордо сказал Любояр.
- А мне сплетёшь ли поясок? - спросил Златан, всё ещё глядя на Светозару.
- Много чести незнакомому человеку пояса плести, - хмыкнула Светозара, холодно посмотрев ему в глаза.
- Так время ещё познакомиться будет, дом чай не один день ставить будем. Али я тебе чем-то не приглянулся? Али обидел чем? - спросил Златан.
- На обиженных воду возят. Да и я себя в обиду не дам. Рука у меня крепка, любому обидчику зубы пересчитаю, - показала кулачок Светозара.
- Надеюсь, что мне их пересчитывать не придётся. Я ведь сюда не на войну пришёл, а с помыслами светлыми и чистыми. Молодым дом ставим. А там, глядишь, и другой ставить начнём.
- Хочешь - начинай другой, хочешь - не начинай, то́ дело твоё, - всё больше почему-то ярилась Светозара.
- То́ дело не одного касается, а двоих. Почто незамужнему человеку дом, ежели в нём жены не будет? Бобылём и под отцовской крышей жить можно, - сказал Златан.
- Мне что до того, где ты жить собрался. Мне и под отцовской крышей хорошо, - сказала Светозара, насупившись.
- Не пойму я тебя, Светозара. Вроде и слова плохого я тебе не сказал, и не обидел чем. А ты меня словно во враги записала, - удивлённо застыл Златан.
Светозара гордо посмотрела ему в лицо. Он увидел, как в её глазах слёзы стали наворачиваться, губа нижняя затряслась. Златан хотел прикоснуться к её голове, чтобы успокоить, но она от него, как от огня в сторону шарахнулась, развернулась спиной и припустила со всех ног домой, позабыв и про отца, и про обед, и про всё на свете.
- Что это с ней, Любояр? - спросил Златан, непонимающе переведя взгляд на её брата.
- В войну к нам в деревню с двух сторон лихие люди нагрянули. Матери наши в поле были. Пока старшие мужчины с ними бились, двое пробрались к нам во двор. Может за курицами, может ещё зачем. Один в хлев сразу пошёл, а мы там за сеном прятались. У сестры моей в руках нож был отцовский, да рядом вилы с топором лежали. Тать [4] нас усмотрел и бросился к сестре. Я ему наперерез побежал, да кулаком в лицо получил так, что сознание потерял. Младший брат за ногу его ухватил. Тот его отшвырнул к стене, да так, что потом три месяца выхаживали. Думали, что и не встанет. А после нас тать на сестру набросился. Так она его ножом порезала, а потом сверху вилами к земле пригвоздила. Когда я очнулся, то на сестре было всё платье порвано. А рядом с первым и второй тать лежал. Она ему на ноге сухожилье перерезала, а когда тот упал, то ему на голову топор и опустила. Не дала моя сестра над собой надругаться да нас убить. Но с тех пор ни о каком замужестве и слышать не хочет. Не ты в том виноват. В том война виновата да я, что не сам защитил сестру и брата. Мал ещё был, силёнок не хватило.
- То не ты виноват был, Любояр. Не ты, - Златан прижал к себе мальчишку и вздохнул, глядя вслед убежавшей Светозаре. - То́ время такое было. Та́ беда никого стороной не обошла.
***
Недели летели. Лето хорошее пришло. Благодатное. То дождиком грибным радовало, то солнечным днём. В полях рожь да пшеница подрастала. В лесах ягоды своей поры дожидались. Жизнь была мирная да спокойная. Ребятня на озеро бегала рыбачить. Хозяюшки по хозяйству суетились. Мужья в поле ходили да на стройке трудились. Старшие на завалинке предстоящую свадьбу обсуждали да строителей хороших. Уже первый этаж достраивали. Жить новой семье в доме добротном, доме надёжном. Всё селение на ту стройку уже переходило да с людьми из соседнего селения раззнакомилось. Девушки всё жалели, что парни недалече жили и на ночь часто верхом на лошадях домой возвращались. Но бывали дни, когда дотемна работали, тогда вечерами ужин устраивали в общинном доме, да там и ночевать оставались. Были среди соседских парней хорошие да пригожие. Работящие, что любо дорого было посмотреть. Все девушки сами обеды на стройку отцам носили. Про парней щебетали. Одна Светозара от стройки шарахалась, как от чумы. Обеды отцу отказывалась носить. Всё больше в доме да за хозяйством была. Матери помогала. Та её пару раз силком обед нести заставила, так она ни в какую. Хоть ты кол ей на голове чеши.
- Доченька, негоже так от людей шарахаться да по углам прятаться. Никто тебя там ни в обиду не даст, ни злого чего не замыслит. Пора к жизни возрождаться. Если память твоя только плохое будет держать то, что хорошего в ней будет? - ласково как-то сказала Лада.
- Я понимаю всё, матушка. Да только не мил мне там из парней никто. А их шутки я слушать не хочу. Не радуют они меня, - вздыхала Светозара.
- Так тебя же никто не сватает, никто не принуждает к чему. Ты посмотри, как там молодёжь вся днями пропадает. С подружками своими постой. Шутки прибаутки никому навредить не смогут. Авось и ты улыбнёшься чему. Сходи, отцу обед занеси, - протягивая узелок, сказала Лада.
- Хорошо, матушка. Схожу. Но ежели что не понравится мне, то ноги моей там не будет, - сказала Светозара, схватила узелок, положила к остальной снеди в корзину и вышла из дому.
Мать только тихо в спину ей головой покачала да слезу с глаз вытерла. Не скоро её дочке забыть тот день. Не скоро её сердце сжиматься от боли перестанет. Не скоро она людям душу свою откроет. Но и ежели дома седеть-то, как узнаешь, кому сердце отзовётся, кому радоваться будет.
Светозара шла по знакомой улочке одна. Вся ребятня вообще со стройки не вылезала. Подружки её около парней околачивались, шутками их подбадривая. Те им спуску не давали. Шум, гомон, смех был на стройке. Дело спорилось.
Светозара впервые за три недели на стройку ступила, даже на секунду замер гомон, так ей удивились все. Подружки первыми опомнились, подбежали да обнимать начали. Отец улыбнулся, дочери радуясь. Лишь Златан застыл, думая как подойти к ней, чтобы не обидеть чем. Ни словом, ни движением.
