— Всё для тебя, любимый, — проворковала Линда, предвкушая эротический марафон.

— Линда, он же всё равно узнает, кто ему свинью подложил.

— Ну, когда ещё узнает, а пока мы над ним посмеёмся, — возразила Линда, поглядывая на мужа, который снял тунику через голову, играя мышцами.

— Люблю тебя, мой котёнок, — шепнул Викрам, нависая над женой.

А в это время в доме Тамино

Кэйт

Я смотрела на сидящего в кресле Алиаса и кусала губы. Он демонстративно держал тюбик с мазью в руках, ожидая, когда я оголюсь.

— Я сама могу справиться, — заверила я его, но манаукцу это было и так известно. Он покивал мне, продолжая улыбаться и молчать.

— Алиас, я не могу так, — попыталась давить на жалость.

Ну и как это будет выглядеть? Как снять перед ним брюки, когда он так на меня смотрит. Я стояла между его длинных ног, словно в капкане. Сзади стол, спереди он, и не перепрыгнуть, чтобы избежать его прикосновений.

— Ох, дорогая, давай помогу, — с этим словами тюбик упал ему на колени, а большие сильные руки схватили меня, пытающуюся сбежать, за бёдра. Он подкатился на кресле, обжигая волнующим взглядом. Я схватилась за его плечи в попытке оттолкнуть, но его колени сжали с двух сторон в тиски. Медленно, растягивая удовольствие, Алиас стал расстёгивать на мне брюки, а затем, обхватив за бёдра, стянул ткань вниз. Я вздрагивала от каждого его неосторожного движения, с замиранием сердца следила за Алиасом и не смела остановить. Стиснула зубы, дрожа от возбуждения.

Когда брюки упали на пол, Тамино опустил свой взор и судорожно втянул воздух. Белые трусики, которые я сегодня выбрала, были простыми, и ничего в них не было такого, чтобы так сжимать руками мои бёдра. Я видела, как напряглись мышцы на руках мужчины. Он словно закаменел на пару секунд, а затем прижался губами к белой шёлковой ткани. Меня словно током пробило, я запрокинула голову, глухо застонав от горячего дыхания, проникающего в сосредоточие женственности. Желание, как волной, накрыло. Я зарылась руками в шёлковые пряди Алиаса, боясь, что не устою от нахлынувших чувств.

Но манаукец убрал мои руки и развернул меня к себе спиной.

— Проклятье, — вырвалось у него, а я обернулась, желая узреть то, что там такого ужасного увидел Тамино.

— Нагнись, — попросил меня манаукец. Вся страсть и желание слетели с меня и с него, кажется, тоже.

— Всё плохо? — тихо спросила, кладя локти на столешницу.

— Синяк большой. Точно ничего не повредила себе? — обеспокоенно спросил Алиас и встал, отодвигаясь от меня. — Подожди немного, сканер достану.

Я следила за тем, как он вышел из библиотеки. Просто вылетел, спеша куда-то. Я потрогала ягодицы. Сжимать их было больно, но сидела я нормально. Неужели там всё так страшно?

Мой взгляд натолкнулся на экран монитора. Я стала искать камеру, затем чуть сдвинула монитор, чтобы сфотографировать синяк. Облокотилась на стол, дождалась соответствующего звука, после этого выпрямилась и, вернув монитор на место, воззрилась на снимок. Яркая полоса синюшного цвета рассекала обе ягодицы. Зрелище было то ещё.

Выдохнула и удалила снимок. Теперь я понимала, чего так всполошился Алиас. Он вернулся буквально через пять минут, держа в руке медицинский сканер. Не говоря ни слова приблизился, сел в кресло и легко подтолкнул меня в спину, чтобы нагнулась. Я, оглядываясь, смотрела на сосредоточенное лицо манаукца. Ну и как после этого сомневаться, что он меня и пальцем не тронет, если из-за синяка так всполошился? Он же даже когда связывал меня, рассчитывал, что не навредит, а всего лишь напугает и приструнит.

Сканер пискнул, и женский механический голос выдал, что у меня подкожная гематома, и посоветовал использовать мазь, которую Алиас и без машины уже принёс, а также приложить лёд. Тамино опять убежал, а я, не понимая, чего он так нервничает, стала мазать ягодицы. С таким медбратом впору умереть, пока он решит, как тебя лечить. Вернулся Алиас, держа в руках прозрачную пузатую тарелку со льдом и какую-то тряпицу.

— Дорогая, — строго окрикнул он меня, застав за самолечением, — не могла подождать?

— А чего ждать? Обычный синяк, а ты бегаешь куда-то постоянно, — возмутилась в ответ. Закрыв тюбик, отложила его и взялась за брюки, желая одеться.

— Не шевелись, — приказал Алиас, и я замерла, испуганная его строгим голосом.

Он поставил на стол тарелку, развернул меня к столу лицом и опять уложил на него животом. При этом убрал монитор в сторону.

— Да я уже всё смазала, — заверила я Алиаса, пытаясь встать, но меня крепко прижимала к столу широкая ладонь манаукца.

— Я сейчас всё проверю, — нетерпящим возражений голосом отозвался Тамино.

Я вздохнула и расслабилась. И чего не верит? Но, видимо, я что-то пропустила, так как он осторожно снял трусики, затем взял тюбик и стал бережно наносить крем на ягодицы. Сначала я лежала спокойно, даже расслабленно, затем почувствовала лёгкое беспокойство. Пальцы Алиаса продолжали порхать над кожей, холодок от мази был приятным дополнением к горячему прерывистому дыханию манаукца. Вдруг послышалось бренчание, я повернула голову. Алиас взял лёд и прижал его к моей коже. Я вздрогнула, сжимая кулаки, по позвоночнику пробежала морозная волна. Лёд стал таять, и капелька сорвалась, чертя себе путь, явственно и чувственно. Я положила голову себе на руки, прикрыв глаза. Алиас водил льдом вдоль синяка, а я закусила губу, чтобы не застонать.

Мужчина сменил кубик льда, и снова меня уколол мороз, и снова я еле сдерживала стон. Алиас гладил свободной рукой бёдра, чуть сжимая под ягодицами. Третий кубик уже не двигался по прямой линии, а вырисовывал круги, задерживаясь на копчике. Холодные капли стекали прямо между ягодицами.

Закинув голову, чуть всхлипнула и прогнулась в спине. А лёд блуждал по коже, разжигая пламя в моей крови. Ласковые пальцы нерешительно остановились, чуть коснувшись входа в сокровенную расщелину, в которой прятался ноющий от вожделения бугорок.

— Дорогая, — тихо позвал Алиас, я обернулась, тяжело дыша, — ты не возражаешь? — с серьёзным лицом спросил он меня, а я уже ничего не соображала, просто видела, что он хочет доставить мне удовольствие, и сама ждала этого.

— Нет, — выдохнула и отвернулась.

Чуть расставила ноги шире, когда пальцы прикоснулись к средоточию моей истомы. Я застонала, прикрыв глаза, растворяясь в удовольствии от мягких массирующих движений. Лёд скользил вниз, в ложбинку стекали капли. Очень остро я почувствовала, когда кубик замер возле тугого колечка входа, чуть выше влажного лона.

— Алиас, — вскрикнула, удивляясь новым ощущениям.

— Да, любимая, — отозвался манаукец.

От тембра его голоса меня бросило в жар. Я задыхалась, приподнимаясь на носочках, подставляясь под ласки, которыми он одаривал щедро и искушающе нежно. Его пальцы погрузились в моё лоно и приступили к жаркому танцу. Лёд был отброшен в тарелку, а губы запечатлели поцелуй на пояснице. Алиас встал, прижимаясь ко мне возбуждённым пахом. Я склонила голову, плывя по волнам, рождённым игрой его пальцев внутри меня.

Затем наступила тишина. Алиас убрал свои руки, я обернулась, не понимая причины заминки и замерла, следя за тем, как альбинос нагибается, чтобы снять с себя брюки. Его пресс сжался, выпирая ровными кубиками, под белой кожей перекатывались тугие мышцы. Выпрямившись, Тамино сначала погладил меня. Ласково провёл ладонями по спине вниз, затем вверх, накрывая своим телом. На мне всё ещё была рубашка и, кажется, она никому не мешала. Я замерла, ожидая, когда его горячая плоть войдет в мою. Но Алиасу вздумалось ещё подразнить. Он стал покрывать горячими поцелуями мои плечи, затем затылок, отодвинув ворот рубашки назад. Волосы убрал, открывая шею, сжал их одной рукой, оттягивая назад.

— У меня нет презервативов, — тихо шепнул Алиас и прикусил мочку уха. Я всхлипнула, теряя все мысли. — Понадеемся на чип? — томно спросил он. Его возбуждённый до предела орган скользил по складкам, тёрся о клитор.