- Я же говорил, что тебе лучше не встречаться с ним, - чуть хрипловатый баритон Эммета, раздавшийся над самым ухом, заставил меня попытаться собрать себя по кусочкам и открыть глаза.
- Все хорошо, - видимо, не слишком убедительно солгала я, потому что в ответ на мои слова Каллен хмыкнул и покачал головой. – Отвезешь меня в больницу?
На какое-то мгновение взгляд Эммета стал внимательным, даже цепким, но парень тут же коротко кивнул и протянул мне мою потертую кожаную куртку.
***
Я сидела на жутко неудобном диване в больничном коридоре, успевшем за последнюю неделю стать мне родным, и пыталась сдержать рвущиеся из груди рыдания. До сегодняшнего разговора с Джейком мне ошибочно казалось, что слез больше не осталось: я выплакала их все еще в первый день, когда безостановочно рыдала, зажав себе рот руками и забившись в какой-то дальний угол, подальше от глаз родителей Эдварда, боясь, что те набросятся на меня с обвинениями и в какой-то степени, будут правы.
Но я совершенно напрасно опасалась этого, Карлайл и Эсми Каллен, казалось, смотрели сквозь меня, словно я пустое место. Несколько раз случайно столкнувшись с ними в больничном коридоре, я ловила на себе их презрительные взгляды, открыто говорившие о том, что связываться со мной они считают ниже своего достоинства.
Были моменты, когда, вжавшись в диван, я могла украдкой наблюдать за этими людьми с идеально прямыми осанками, чей сын сейчас боролся за свою жизнь в реанимационном боксе, но так и не смогла прочесть на лицах мистера и миссис Каллен хоть какие-то эмоции, невозможно было понять, что они чувствуют, о чем думают… Карлайл с Эсми внушали мне непреодолимый страх и желание сбежать отсюда, но страх оказаться в своей пустой квартире в плену гнетущего одиночества и запредельной тишины, был куда сильнее. Здесь, в клинике, среди вечно спешащего по делам медицинского персонала я знала, что Эдвард совсем рядом, и становилось легче дышать. Всю неделю я бесцельно бродила по коридорам клиники, подглядывая за чужими жизнями, лишь бы заполнить хоть чем-то пустоту внутри себя, ненадолго отвлечься от мыслей о собственном будущем, спрятанном за густой пеленой неизвестности и неопределенности. Таким образом создавалась иллюзия того, что одиночество понемногу отступает.
Однако после разговора с Джейком бетонная плита снова легла на мою грудь, и хоть я и делала глубокие вдохи, мне все равно казалось, что кислорода отчаянно не хватает. Из горла вырвался то ли стон, то ли всхлип, и, закрыв лицо руками, я, наконец, дала волю обжигающим глаза слезам, которые горячими солеными ручейками заструились по щекам.
Не знаю, как долго я плакала, не замечая ничего и никого вокруг, пока вдруг не почувствовала, как что-то теплое легонько коснулось моей коленки. Вздрогнув от неожиданности, я замерла, сердце бешено забилось в груди, словно предчувствуя что-то удивительное. Я убрала от лица руки и подняла глаза, тут же встретившись взглядом с внимательными глазенками цвета молочного шоколада – передо мной стоял Брендан!
Мне показалось, что в этот миг Земля перестала вращаться, Вселенная сузилась до размера этого больничного коридора, а весь Мир сосредоточился на худенькой детской фигурке, нерешительно замершей в полуметре от меня. Боясь поверить в реальность происходящего, я вытерла дрожащей рукой слезы и ласково улыбнулась, стараясь сдержать бьющие через край эмоции и не повторить тех же ошибок, что при нашей последней встрече.
- Ты плачешь из-за Эдвалда? – еле слышно проговорил Брендан, опустив вниз голову и глядя на меня исподлобья. На имени Эдварда голос малыша предательски дрогнул, а на глазах выступили слезы, но он мужественно сдержал их, позволив себе лишь шмыгнуть носом.
- И из-за него тоже, - севшим от волнения голосом ответила я, продолжая вглядываться в печальное личико своего мальчика, боясь пропустить хоть одну черточку или родинку.
Больше всего на свете мне хотелось прижать Брендана к себе и целовать, целовать, целовать его всего, от макушки до пят, но я боялась даже шелохнуться и тем самым спугнуть малыша. Сердце, не в силах оставаться на своем месте, забилось в бешеном ритме где-то в горле, а кровь Ниагарским водопадом зашумела в голове.
Шаркая по полу ногами, Брендан подошел к дивану и сел рядом со мной.
- Тебе стлашно? – спросил он, но, не дожидаясь моего ответа, тут же с тревогой в голосе добавил: - Мне стлашно…
- Не бойся, ты не один, - наклоняясь к сыну, но все еще не решаясь коснуться его, прошептала я. – Все будет хорошо, вот увидишь.
- Эдвалд поплавится? – в глазах малыша вспыхнули яркие лучики надежды.
- Конечно, обязательно поправится! – лишь уверенно произнеся это, я осознала, что, возможно, совершила сейчас огромную ошибку, ведь если Каллен не выкарабкается, Брендан решит, будто я обманула его. После этого мне уже вряд ли удастся завоевать доверие сына.
Услышав мои слова, малыш с облегчением выдохнул и робко улыбнулся, хотя в его взгляде все еще читалась некая настороженность по отношению ко мне.
- Хотю, стобы он посколее выздоловел, - будто загадывая свое самое заветное желание, произнес Брендан, натянув край свитера себе на коленки. – Он такой холосый, самый лутсый!
Словно стараясь доказать это, малыш принялся сбивчиво рассказывать мне о том, как они вместе жили, чем занимались, куда ходили, рассказал про то, как Эдвард прогнал из-под кровати злого монстра, как подарил ему котенка. Я слушала звонкий, будто серебряный колокольчик, голос сына, даже не пытаясь сдержать побежавшие по моим щекам слезы. Желание обнять моего мальчика стало настолько острым, что сдерживать его было подобно самой жестокой пытке. Я протянула руку и легонько сжала теплую ладошку Брендана – он едва заметно вздрогнул и замолчал, но тут же продолжил свой рассказ, не став вырывать свою руку из моей руки, а лишь осторожно пошевелив пальчиками.
Постепенно голос малыша стал тише, речь путанее, а вскоре он и вовсе замолчал, погружаясь в тревожный сон.
- Я так люблю тебя, мой родной, - осторожно поправляя на нем задравшийся свитер, прошептала я и, не удержавшись, тыльной стороной ладони погладила его шелковистую теплую щечку с едва заметным крохотным шрамом.
- Он уснул? – раздался за моей спиной грудной женский голос, который, могу поспорить, свел с ума немало мужчин.
Обернувшись, я увидела высокую стройную блондинку, выглядевшую настолько безукоризненно-прекрасно, что казалось, будто она сошла с обложки модного глянцевого журнала.
- Меня зовут Розали, - заметив мое недоумение, представилась девушка. – Ты ведь Белла?
Лишь сейчас я поняла, что, увидев своего мальчика, так и не удосужилась задаться вопросом: как он здесь оказался, с кем пришел?
- Да, это я, - совершенно бестолково ответила я, кивнув головой.
- Брендан очень похож на тебя, - улыбнулась Розали, присаживаясь на краешек дивана. – Все эти дни он постоянно спрашивал про Эдварда. В мои отговорки, что ему пришлось уехать по делам, малыш не верил. Я не хотела, чтобы он решил, будто Эд бросил его, поэтому сегодня рассказала Брендану правду… почти правду. Он у тебя упрямый, сказал, что хочет поехать в больницу, и никакие уговоры не смогли переубедить его. – Розали взглянула на спящего малыша, и ее идеально накрашенных губ коснулась ласковая улыбка. – Я не была уверена в правильности своего решения привезти сюда мальчика, но я знала от Эммета, что ты здесь, так что… - блондинка замолчала и, заглянув мне в глаза, уверенно добавила: - Ты нужна Брендану. Всем нужна мать, особенно когда нам страшно и одиноко. Ему нужен сейчас кто-то родной, тот, кто станет олицетворением надежности и уверенности. В какой-то момент этим человеком стал для него Эдвард. Однако мать есть мать, не так ли?
Я поспешно закивала в ответ, смахивая с глаз непрошеные слезы.
- Спасибо, - вот и все, что смогла выдавить из себя я, отчего-то боясь разрыдаться в присутствии этой красотки с королевской осанкой.
- Да вроде как не за что, - пожала плечами Розали, поднимаясь с дивана и поправляя юбку, на которой, впрочем, не было заметно ни единой складочки.
