- Действительно, удобно, - улыбнулась Белла, усаживаясь на пол, поджав под себя ноги.

- Для начала ответь мне на один вопрос, - начал я после нескольких глотков вина, выпитых в полном молчании, - что делали шприцы в твоей сумочке?

- Шприцы? – задумчиво переспросила девушка.

- Да, - подтвердил я, - когда ты в прошлый раз потеряла сознание, я залез к тебе в сумочку, чтобы убедиться, что ты не страдаешь, к примеру, сахарным диабетом, и наткнулся на два шприца. Для чего они?

- Ох, шприцы! – прижав ладони к порозовевшим щекам, засмеялась Белла. – Вот почему ты так стремительно выставил меня за дверь! Но я не виню тебя, на твоем месте я поступила бы точно так же.

- И? – выразительно изогнул я бровь, все еще ожидая ответа на свой вопрос.

- В тот день я купила с десяток шприцов и кое-какие лекарства, - начала объяснять девушка, - видимо, два из них так и остались лежать в сумке, затерявшись в ворохе косметики и прочего барахла.

- Все-таки у тебя есть проблемы со здоровьем? – почему-то этот вопрос очень сильно волновал меня.

- Нет, лекарства я покупала для своей пожилой соседки напротив. У нее нет родных, так что я помогаю ей по хозяйству, хожу за покупками и делаю уколы, когда в этом возникает необходимость. Правда, за небольшое вознаграждение, - чуть тише добавила Белла, покраснев отчего-то.

- Ты умеешь делать уколы?

- Я всего лишь год не доучилась на медицинском, - еще тише ответила она, опустив взгляд.

- Бросила? Но зачем? – я всем корпусом развернулся к Изабелле, облокотился о диван, подперев ладонью голову, и поймал себя на мысли, что меня искренне интересует эта хрупкая девушка с грустным взглядом из-под полуопущенных ресниц и густой копной каштановых волос, небрежно разметавшихся по плечам.

- Мои родители разбились на машине, и я… - Белла замолчала, судорожно вздохнув. – Мы не были богаты, так что большая часть денег уходила на мое обучение в университете. В общем, мне пришлось бросить учебу и устроиться на работу, что оказалось не так-то просто сделать, не имея диплома. Все, что я смогла найти за короткий срок, - это место официантки в приличном ресторане, работая в котором я могла хотя бы не опасаться, что каждый второй подвыпивший посетитель будет пытаться ущипнуть меня за зад. Там-то я и познакомилась с Райли. Сейчас даже не помню, под каким предлогом он заговорил со мной и почему я, вообще, позволила ему влезть в мою жизнь. Просто в тот момент я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег волной прилива и не знала, что мне делать, как жить дальше… Мне было так больно и одиноко, - девушка снова замолчала и кончиками пальцев вытерла слезинки, катившиеся у нее по щекам. – Даже лучшая подруга за несколько месяцев до случившегося вышла замуж и уехала в Нью-Джерси. А Райли мог производить впечатление очень милого, доброго и заботливого человека, когда ему это было нужно. Не могу сказать, что он как-то красиво ухаживал за мной, - сравнить-то было не с чем, - но рядом с ним мне было так хорошо, уютно и спокойно… Бирс никогда не был слишком настойчив, не давил на меня, говоря, что если я хочу, он вполне может подождать до свадьбы. Наверное, меня как-то неправильно воспитали, потому что даже это не вызывало во мне подозрений и не наталкивало на мысль, что с этим улыбчивым парнем что-то не так. Какой же наивной идиоткой я была! – Белла невесело рассмеялась сквозь слезы и сокрушенно покачала головой.

- Ты влюбилась, - попытался я найти для нее оправдание.

- Тогда мне казалось, что да, но это было что-то вроде эйфории от первых отношений с парнем: первые поцелуи, объятия, свидания, признания в любви… Все было так остро, ново и необычно, а рядом ОН, такой нежный и заботливый… – Изабелла снова замолчала и на этот раз не торопилась продолжать свой рассказ.

- Вы поженились, - чтобы немного подтолкнуть ее, произнес я.

- Забеременев сразу после свадьбы, я полностью погрузилась в ожидание малыша. Райли был в постоянных разъездах, деловых переговорах, так что мы редко виделись, но, тем не менее, я очень быстро поняла, что он не совсем такой, каким казался, когда мы еще только встречались. Быстро выяснилось, что Бирс довольно жесткий, агрессивный человек, подверженный вспышкам ярости, но отлично умеющий контролировать себя на людях. Уже после рождения Брендана я узнала еще одну очень любопытную вещь: оказывается, статус счастливого отца семейства был нужен Райли исключительно для укрепления каких-то деловых отношений то ли с японцами, то ли с китайцами, то ли с кем-то еще. Ни я, ни ребенок ему никогда не были нужны.

- Звучит ужасно, - честно признался я, просто не зная, что сказать Белле, впервые за все время разговора посмотревшей мне в глаза.

- Нет, что ты, это было не так уж и ужасно, по сравнению с остальным. Когда Брендану было где-то около полугода, Райли вдруг вспомнил, что у него есть жена, которая вполне может доставлять ему те «маленькие удовольствия», как он любил выражаться, что до этого момента, обычно, получал на стороне, с теми, кто, скорее всего, разделял его нездоровые сексуальные фантазии.

Вот, когда каждый день моей жизни стал очередным кругом ада с недолгими перерывами во время командировок Райли! И ожоги от сигарет были не самым страшным, уж поверь мне, – голос Беллы уже охрип от слез, слова давались ей все труднее. – Я терпела год. Терпела, потому что знала, что у меня нет выхода: ни друзей, ни родных, ни денег, только Бирс, жестко контролирующий каждый мой шаг. Однако после сотрясения мозга я поняла, что, оставаясь рядом с Райли, рискую быть растерзанной им в любой момент. Как мне тогда казалось, терять было уже нечего, и я сбежала от него, забрав с собой Брендана. Но далеко убежать я не успела. Мой поступок мог здорово подпортить процветающий бизнес Райли, не говоря уже о его уязвленном самолюбии. Однако Бирс нашел прекрасный способ избавиться от меня, оставшись при этом белым и пушистым, да еще и выступить в качестве жертвы. Он накачал меня наркотиками, быстренько состряпал медицинское заключение или еще что-то в этом роде и подкупил какого-то профессора из наркологической клиники, который подтвердил в суде, что я проходила у них лечение еще до знакомства с мужем… Прости, Эдвард, я просто не могу говорить о подробностях того кошмара, в центре которого оказалась, да это и не нужно, потому что ты и сам прекрасно знаешь, к чему все в итоге привело.

Осторожно взяв ледяную ладошку девушки, я зажал ее между своих ладоней. Я не мог повернуть время вспять, не мог укрыть Беллу от того шквального ветра, что безжалостно трепал ее долгое время, не мог стереть из памяти всю ту боль и страдания, что довелось испытать этой хрупкой девушке. Все это уже произошло, глубокие рубцы уже есть на сердце и теле Изабеллы. И если от последних еще можно было избавиться путем пластической хирургии, то первые так навсегда и останутся с ней.

Но вот будущее, в отличие от прошлого, в той или иной степени подвластно нам. Будущее Беллы было в ее, - а волею судьбы еще и в моих, - руках.

- Ведь можно же доказать, что все было сфальсифицировано Бирсом! – я сильнее сжал ладонь Изабеллы, заставляя ее взглянуть на меня.

- Можно, но для этого нужны влиятельные связи и большие деньги, а у меня нет ни того, ни другого.

- Зато у меня есть, - твердо произнес я. Мне так хотелось, чтобы она просто поверила мне, стала доверять, позволила помочь.

- Эдвард, все, что я хочу, - это просто вернуть сына, - простонала Белла. – Больше мне в этой жизни ничего не нужно!

- Но как ты не поймешь, что одно невозможно без другого?! Пока ты не избавишься от ярлыка законченной наркоманки, суд не вернет тебе Брендана!

- Ты думаешь, что у меня есть шансы вернуть сына? Ты думаешь, что это возможно? Ты веришь мне и действительно хочешь помочь? – девушка встрепенулась, кажется, только сейчас до конца осознав, что я предлагаю ей свою помощь. Ее огромные карие глаза с надеждой смотрели на меня, а в их глубине робко затеплились теплые лучики, вмиг стерев тень глубокой печали с лица Беллы. – Ты откажешься от опекунства над Бренданом?