Глаза Брендона округлились:

— Что с ней?

— Кто-то напал на нее с ножом у бара на окраине. Казалось бы, никакие жизненно важные органы не задеты, но потеря крови более полутора литров, она в очень тяжёлом состоянии.

— Мам… — только и смог произнести Бренд, плача.

— Я знаю, сынок, знаю. Но всё будет хорошо, и с тобой, и с ней. Мы с папой поможем тебе во всём разобраться. Только пообещай, что больше никогда так не будешь пугать.

— Я обещаю, мам.

Люсиль обняла сына, веря ему. Он, в свою очередь, почувствовал такое чувство принятия и защищённости, какого не чувствовал уже давно…

*

Пока мама Брендона была с ним, его отец уговаривал оставшихся друзей расходиться по домам:

— Ребята, вам в любом случае сегодня не дадут поговорить с Брендом. Уже двенадцатый час, ступайте домой, ваши родители, должно быть, беспокоятся. Вы и так сделали всё, что могли.

Стоящая лицом к окну Джейми уже успела незаметно написать своему папе, поэтому, когда увидела приближающуюся старенькую Тойоту RAV-4, выдохнула с облегчением. После того, как она узнала тайну Рэйчел, ей хотелось побыстрее убраться из больницы. Подальше от этих страданий.

Через пару минут в фойе больницы появился и сам отец Джейми, Фрэнк Томлинсон. Девчонка тут же кинулась ему на шею, он в ответ успокаивающе погладил ее по голове.

Фрэнк был отличным отцом, души не чаял в своей дочуне, как он ее ласково называл. Вообще, семья Джейми была самой счастливой из всего круга друзей. Фрэнк и Фиби, родители девушки, были очень красивой парой — оба светловолосые, зеленоглазые, хорошо сложенные — типичные южане. Они встречались со школы, а сразу после выпускного поженились. Уже через год после свадьбы у них родилась Джейми, соответственно, они были еще и самыми молодыми из всех родителей пяти друзей. Жили небогато, ведь Фрэнк работал на СТО, а Фиби — парикмахером, но старались максимально вкладываться в дочку и развивать ее способности. У них были очень тёплые, дружеские отношения. Родители смогли найти к дочери-подростку подход, она доверяла им, они во всём поддерживали ее. Томлинсоны также проводили вместе много времени: ездили на пикники, ходили в кино, а раз в два-три года летали на отдых во Флориду или Мексику.

И вот сейчас Фрэнк, ведя машину, всё посматривал на дочь, понуро отвернувшуюся к окну. Только когда они припарковались у дома, Джейми, наконец, отвернулась от окна, и заговорила:

— Пап, как ты считаешь, существуют Рай и Ад?

Фрэнк явно не ожидал такого вопроса:

— Ты же знаешь, милая, мы простые люди, далёкие от таких сложных категорий. Может, есть, а, может, и нет.

— А я вот считаю, что есть, — пожав плечами, сказала девушка, — и мне точно дорога в Ад.

Отец непонимающе взглянул на нее. Подбородок Джейми задрожал от сдерживаемых слёз:

— Пап, я знаю такое! Такое, чего нельзя скрывать! Но рассказать я не могу! Что мне делать?

— Рассказать мне, — твердо сказал мужчина, — я же всегда тебе помогу, разве не знаешь? Можешь довериться мне, — он погладил дочку по плечу.

Джейми глубоко вздохнула и выпалила:

— Это Рэйчел почти убила Эмму.

Фрэнк явно растерялся. Он неплохо знал Рэйчел, знал, какой у нее взрывной характер и горячий темперамент, но такого явно не ожидал. «Боже. Что же происходит с этим поколением?», — пронеслось у него в голове. Ему не оставалось ничего, кроме как сказать:

— Это не твоя тайна. Её. Ты сама не сделала ничего плохого, и нечего даже задумывать о всяких Раях и Адах, ладно? Хорошо, что ты рассказала мне, доченька. Иди сюда, — с этими словами он обнял ее.

Джейми крепко вцепилась в его плечи, глазами, полными ужаса, смотря в темноту ночи. Сегодняшний вечер поселил в ней такую панику и страх, что это было даже невозможно объяснить словами…

*

Отец Джея, Лекс Мартин, подъехал за своим сыном через минут пятнадцать после того, как уехали Томлинсоны. В его распоряжении была не медленно ржавеющая Тойота, а новёхонький, сверкающий полиролью Кадиллак Эскалейд. Рядом с ним небрежно пожёвывала жвачку Бекка, новая «мама» Джейсона, тупоголовая двадцатисемилетняя блондинка с ногами от ушей, бывшая секретарша Лекса, которая была хороша только в одном — в сексе. Настоящая мать Джейсона, Шеннон, скончалась от удара током, когда мальчику было всего девять. Она была единственной любовью мистера Мартина, которую он так и не смог забыть, а на Бекке женился так, чтобы кто-то был.

Отношения парня с мачехой сложились самым ужасным образом — они без остановки препирались и награждали друг друга отвратительными прозвищами. Бекку бесила закрытость и заумность Джея (которая была заумностью только для нее) и его любовь к рок-музыке, которую она считала раздражающим шумом; ее пасынка, в свою очередь, бесило в Бекке всё — от привычки наматывать жвачку на палец, а потом снова толкать ее в рот, до незнания того, как пишется слово «транскрипция». Лекс смирился с их взаимоотношениями, и только вздыхал, глядя на вечные ссоры. У него ведь тоже не складывались отношения с подростком — мужчину всегда больше интересовала его финансовая компания. Джеем занималась Шеннон, он не особо-то и знал собственного сына. А когда жены не стало, подружиться с ребенком не смог. Конечно, они не грызлись день и ночь, но и доверия там не было никакого. Лекс считал, что достаточно оставить сыну деньги на комоде, чтобы стать Отцом года. Джей же молча складывал доллары в потайную шкатулку, а ночами часто смотрел на фото умершей матери и тихо плакал. Более близкими людьми он считал Марка, Брендона, Джейми и Рэйчел.

И вот сейчас, молодой человек приобнял на прощание Марка, и поплёлся за отцом в машину. Бекка, увидев его, не преминула отпустить «остроумный» комментарий:

— Ну как, подох твой дружок-объебос?

Даже обычно никак не реагирующий на ее выпады Лекс покосился на жену. Джей сжал кулаки до белизны в костяшках, но ничего не ответил. Тогда девица повторила попытку достать парня:

— Что молчишь, сына? — заржала она, — подох, значит?

У Джея от злости всё зачесалось внутри. Бекка знала, что раздражает его больше всего:

— Ты мне не мать, поняла? Ты просто… Ты проститутка, окрутившая моего отца! Заткни свой грязный рот! — закричал он ей в ухо, просунувшись между передними сидениями авто.

— Вот как твой ненаглядный сынуля-мажор разговаривает со мной, Лекс, — указав на Джейсона пальцем с, казалось, пятисантиметровым ногтем, прогнусавила блондинка.

Мужчина просто скривился. Подобные разговоры он слышал по нескольку раз в день.

— А я, между прочим, ношу твоего братика или сестру, Джей, — злорадно отметила Бекка.

— Что? — не ожидал подобного поворота событий подросток.

— Я БЕРЕМЕННА, ЧЕГО ТЕБЕ НЕ ЯСНО, ПРИДУРОК? — визгливо заорала девица.

— Боже, меня сейчас стошнит, — переваривая новость, выдавил Джейсон.

— Тоже обдолбался, да? Я тебе говорила, говорила, Лекс, не давай этому малохольному столько бабла. Вот и результат — он сейчас заблюет твой кожаный салон! — никак не могла уняться мачеха.

— Это фигуральное выражение, ты, дура! — парировал парень, — хотя вряд ли ты понимаешь, что это значит.

На это блондинка повернулась к нему и попыталась отвесить оплеуху, однако Джей успел перехватить ее ладонь, а свободной рукой, не сильно, но ощутимо, дернуть за пергидрольные волосы. Та заверещала так, что стёкла в машине, казалось, почти треснули. Лекс, не вытерпев этого безобразия, припарковал машину на обочине.

— Так! — максимально твёрдым голосом начал он, — сейчас же, заткнулись оба! Я не шучу, еще одно слово — и вы выйдете из машины, и вместе будете голосовать до утра! Бекка — отвернулась от него, жуешь жвачку и смотришь в окно. Джей — сел спокойно, надел наушники и слушаешь свою музыку. Хоть одно слово, взгляд или движение — оба пойдете пешком, клянусь!

Лекса было довольно сложно довести, но сегодня жене и сыну это сделать удалось. Испугавшись такого тона, оба скандалиста выполнили требования главы семейства, и остаток пути проделали в тишине. Джей включил в наушниках альбом группы Queen «A Night At The Opera». Вслушиваясь в великолепные песни, которые он знал с детства, молодой человек отвернулся к окну и закрыл глаза, уносимый волнами памяти в самые прекрасные и беззаботные времена. «Как бы я хотел, чтобы мама сейчас была со мной», — подумал он, глотая слёзы.