========== Глава 5. Отцы и дети ==========

Комментарий к Глава 5. Отцы и дети

В этой части я посчитала нужным описать семьи ребят, всё-таки, очень многое у нас идет из семьи…

Припарковав мотоцикл, Рейчел, стараясь не создавать лишнего шума, практически на цыпочках вошла в дом.

— И где ты так долго была? — незамедлительно услышала она недовольный голос.

— С друзьями, — решив не вдаваться в подробности, ответила девушка.

— Хватит щемиться в прихожей, зайди и нормально расскажи, — словно приказ, прозвучало из гостиной.

«Конечно же, тебе хочется всё знать в подробностях», — вздохнув, подумала Рейч, но всё же поплелась в гостиную.

Там, на диване, поедая шоколадное мороженое и смотря сериал «Во все тяжкие», расположилась ее мать, Эллен Полье. Женщина, опровергающая все стереотипы о француженках. Нет, внешне она вполне соответствовала представлению об утончённых французских дамах: изящная фигура, всегда аккуратно уложенное каштановое каре с чёлкой, ореховые глаза, изысканный вкус в одежде и любовь к духам Шанель, но вот характер… Эллен почти двадцать лет отдала полиции Мараны, а, как только ей исполнилось сорок лет, перешла на работу в местный следственный изолятор, надзирателем. Профессия отразилась на ее личности настолько, насколько это вообще может произойти: Эллен была властной, постоянно контролирующей всех и вся, не терпящей возражений, агрессивной, настырной и дотошной. Неурядицы в личной жизни только добавили «очарования» ее характеру. Рейчел она воспитывала одна, постоянно внушая ей, какой ее отец подлец и негодяй. Она во всём контролировала свою дочь: начиная от того, что всеми силами старалась навязать ей свой вкус в одежде, заканчивая тем, что указывала, с кем общаться, а с кем — нет. Благо, Рейч тоже была не майской розой и иногда, когда набиралась смелости или просто не выдерживала беспричинных нападок, отвечала матери. Тогда у них случались грандиозные скандалы с метанием посуды и взаимными обвинениями. Чувствуя, что сегодня может случиться именно такая разборка, Рейчел нехотя села на диван рядом с Эллен.

— Какой сезон смотришь, мам? — решила уйти подальше от неприятной темы девушка.

— Финал второго. Тут как раз на примере одной из героинь демонстрируется, что станет с твоими патлатыми друзьями, — небрежно ответила Эллен.

— О чём ты? — удивилась Рейчел.

— Да тут одна девица, наркоманка, схлопотала передоз и захлебнулась собственной рвотой. Подано как драма, но, я считаю, что поделом ей, — странно злорадно объяснила женщина.

— Знала бы ты, насколько неуместно сейчас высказалась, — еле сдерживая слёзы, ответила Рейч, — я сейчас как раз из больницы, у моего друга, Брендона, случилась передозировка.

— А я-то думаю, что это у нас такой бардак, посуда не вымыта, ужин не приготовлен. Пришлось мне после целого дня на работе еще отплясывать у плиты. Ты никогда не научишься помогать мне и делать по дому хотя бы что-то простейшее! — как будто наполовину проигнорировав слова дочери, раздраженно ответила Эллен.

— Да что ты такое несешь, мама? — поразившись ее чёрствости, воскликнула Рейч, — я тебе говорю, что мой друг чуть не умер, а ты мне на это в ответ делаешь замечания насчёт ужина!

— Как ты с матерью разговариваешь, бездельница? — начиная закипать, сдвинула брови мисс Полье, — мне плевать на твоих друзей-наркоманов, туда им и дорога! Чем за ними приглядывать, занялась бы домом и собой!

— Со мной-то что не так?

— Только посмотри на себя! Как пацан выглядишь: эти ужасные лосины, будто их уже десять человек до тебя носило, вечные куртки из дрянного дешёвого кожзама, косы как у наркодиллеров из девяностых, а руки! Это не руки, а позорище! — ткнула в нее пальцем женщина.

— Почему ты так ненавидишь меня, а? Что я тебе сделала? — вскочив с дивана, яростно крикнула Рейчел.

— Не пори чушь! Просто ты выглядишь неопрятно, тусуешься с какими-то наркоманами, не имеешь цели в жизни, не умеешь вести хозяйство. Не знаю, как ты собираешься выживать во взрослой жизни! — откинувшись на спинку дивана, издевательским тоном сказала женщина.

— Я всё могу и умею, просто не хочу! И, вообще, это не твоё дело! Ты только и умеешь, что долбать меня! — нашлась Рейч.

— Посмотрите-ка на нее, задолбанная вся, несчастная. Да ты благодарна мне должна быть, что я тебе, такой здоровенной девице, помогаю! — прошипела Эллен.

— Это называется помощь, ты серьезно? Ты просто критикуешь меня ни за что, постоянно осуждаешь и унижаешь. Лезешь ко мне с ненужными советами, пытаешься контролировать во всём. Если ты не заметила, мама, в прошлом месяце мне исполнилось восемнадцать! Я вполне могу сама решать, что мне носить, с кем общаться и даже, о, боже, когда возвращаться домой! — оскорбилась Рейч.

— А ну-ка повтори, что ты сказала, неблагодарная скотина, — отставляя мороженое, и, вставая с дивана, произнесла Эллен.

— Я! Сама! Могу! Решать! Что! Мне! Делать! С! Моей! Жизнью! ОТВАЛИ! — чётко проорала каждое слово Рейчел.

Мать, побагровев, отвесила дочери такую пощёчину, что та, не ожидав, упала на кресло.

— Марш в свою комнату, и чтоб я тебя сегодня больше не видела и не слышала, маленькая дрянь! — свирепо крикнула Эллен.

— Это мой дом, когда захочу, тогда и уйду! — прижимая ладонь к пылающей щеке, решила не сдаваться Рейч.

В ответ в нее полетел телевизионный пульт, от которого она смогла увернуться.

— Ты — сумасшедшая! — прокричала девушка, вскакивая с кресла, и убегая на второй этаж, в свою комнату.

Лишь заперев дверь на замок, она почувствовала себя в безопасности.

Больше не сдерживая рыданий, Рейчел завалилась лицом на кровать, в подушки, и проплакала так минут сорок. Сегодня был один из самых ужасных вечеров в ее жизни…

*

Первым, что увидел Брендон, открыв глаза после нескольких часов забытья, было лицо его матери. Оно выражало самые разные эмоции: от радости до разочарования. Поняв, что может пошевелить конечностями, Бренд попытался заговорить:

— Мам, что произошло? — тихо спросил он.

— У тебя случилась передозировка, Брендон. Ты чуть не умер. Перепугал меня, отца и всех своих друзей. А сейчас у твоей палаты дежурит полицейский, чтобы допросить тебя, как только ты будешь в состоянии вести долгие разговоры, — без тени улыбки ответила Люсиль.

Чувствуя себя пятилетним ребенком, застуканным за воровством шоколадки из супермаркета, Бренд неожиданно для себя заплакал:

— Прости, мама… — прошептал он.

Миссис Хоровиц, тоже заплакав, поцеловала своего отпрыска-бедолагу в лоб:

— Ты ни в чём не виноват, Бренд. Что случилось, то случилось. Сейчас главное, чтобы ты честно и подробно рассказал, что на самом деле произошло. Сначала мне, потом полиции.

— Хорошо, — начал свой рассказ Брендон, — сегодня я пришёл на репетицию с Эммой, да еще и скурив перед этим косяк. Марк и Джей очень разозлились и решили уволить меня из группы. А это единственное моё настоящее увлечение, ты же знаешь, что я не люблю ничего, кроме музыки. Это подкосило меня, и Эмма это заметила. Она предложила мне расслабиться «по тяжёлому». У нее с собой был белый порошок, она дала мне его, сказала, что это кокаин. Вынюхаешь, кайфанешь, и ничего более. Еще сказала, что лучше это делать дома, потому что он сильный. Ну вот, отдала и ушла, у нее там дела какие-то были. Я, весь расстроенный, пришёл домой, ну и вынюхал, как она и сказала. Но сразу почувствовал, что что-то не так. Будто в мозгу что-то взорвалось. Потом ощутил вкус и запах крови, попытался встать с кровати, но ничего не вышло… А дальше… ничего не помню. Только как очнулся здесь, сейчас.

Люсиль, по лицу которой ровными дорожками стекали слёзы, глубоко вздохнула:

— Это был не кокаин, а героин.

— О, Господи, — испугался Брендон.

— Да. И теперь я не знаю, что и думать. Специально Эмма это сделала или нет.

— Так надо спросить у нее!

— Понимаешь… — беря за еще холодноватую руку сына, сказала женщина, — не хочу тебя расстраивать, но Эмма тоже здесь, в реанимации.