Уоррен отворил дверь, и Марк сделал шаг в комнату. Его тут же ослепил невероятно яркий солнечный свет, бьющий во все три незашторенных окна. Глазам понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть. Тогда-то Марк и заметил Джеймс — она, одетая во всё белое, сидела на койке, опустив голову и читала книгу. В её внешнем виде произошли серьёзные изменения — кроме подпирающего грудь живота беременной на седьмом месяце в глаза бросалось то, как сильно она поправилась, и похоже, совсем перестала следить за собой, одни некрашеные, грязные, спутанные волосы чего стоили. Заметив, что Марк неуверенно переминается с ноги на ногу и не решается сказать что-либо, доктор взял инициативу в свои руки:

— Джейми, к вам посетитель.

Та медленно, будто под влиянием препаратов, подняла голову. Марку стоило больших волевых усилий не вздрогнуть от ужаса. Красивая когда-то Джеймс стала другим человеком: глаза её превратились в щёлки, то ли от постоянных слёз, то ли от лишнего веса, губы, наоборот, опухли, а двойной подбородок и прыщи на лбу окончательно изменили Джейми до неузнаваемости. Она, видимо, тоже была удивлена не меньше, потому что смотрела на него, не моргая, секунд десять.

— Джейми, это я, Марк, — наконец, выдавил он.

Та лишь кивнула. На глазах у неё навернулись слёзы:

— Почему ты не приходил?

— Я не мог простить тебя за то, что ты пыталась сделать с нашим ребёнком, — неожиданно честно ответил Марк.

— Я оставлю вас. Если что, вот тревожная кнопка, — спохватился доктор Уоррен и указал на стену, — Джейми иногда вынуждает нас вызывать подмогу.

Марк, испугавшись ещё сильнее, поставил сумку с ноутбуком и десертом на пол и подошёл к кровати Джейми. Она смотрела на него красными глазами, полными злости и обиды.

— Я ни в чём не виновата! — рявкнула она через минуту неловкого молчания.

— А кто виноват?

— Ты! Только ты! Ты заразил меня этим плодом греховной страсти! — Джеймс закрыв книгу, ткнула ею Марку в лицо. Это была Библия, — я теперь всё знаю! Ты — демон во плоти! Ты превратил меня в это чудовище! Своей похотью сделал меня подобной себе, нечистой! Грешник! Грешник! Грешник! Ад по тебе плачет!

Если Марк думал, что напугать его ещё сильнее она не сможет, то он ошибался. Джейми, вскочив с кровати, с необычайной для беременной толстой девушки прытью ринулась к платяному шкафу, залезла в него, закрыла дверцы и принялась неистово молиться и судя по стуку, биться головой о днище. Марк в оцепенении наблюдал за этим действом. Лишь через несколько минут, сам не свой от ужаса, он подошёл к тревожной кнопке и дрожащей рукой нажал на неё. Ни о каком чизкейке и кино уже и речи быть не могло…

*

— Почему вы сказали, что её состояние удовлетворительное? — сидя в кабинете доктора Уоррена, спросил Марк.

— Удовлетворительное по сравнению с тем, что было. Нам удалось её стабилизировать. Когда она заинтересовалась Библией, мы обрадовались, вера часто выводит людей на путь истинный, как бы банально это не звучало. Но её мозг извратил и это. Самое странное проявление — молитвы в шкафу. Она залезает туда, закрывается, и может биться головой и причитать часами. Несколько раз полка внутри шкафа не выдерживала её веса и падала, Джейми разбивала колени до крови, поэтому мы оставили в шкафу одно лишь днище, без полок, без штанги и, естественно, без вешалок.

Марка передёрнуло:

— Она словно мать Кэрри из той книги. Почему это произошло?

— Мы сами задавались этим вопросом, поэтому стали изучать её родословную, потому что психические расстройства, тем более, такие тяжёлые, часто передаются по наследству. И мы нашли родственника с подобной патологией — двоюродную тётю её мамы, — он полистал лежащие на столе документы, — её звали Марша Бишоп, она имела подобные… особенности. Была религиозной фанатичкой, читала какие-то проповеди, бредила приближением Апокалипсиса, нападала на людей, особенно на парочек, и избивала их сумкой.

— Вы говорите о ней в прошедшем времени. Она мертва?

— Да, к сожалению, да. Умерла, когда ей было всего сорок три, в 1992 году, при трагических обстоятельствах.

— Каких же? — похолодел Марк.

Доктор Уоррен вздохнул:

— Вступила в конфликт с соседом, местным отморозком, Филиппом Джоном Ковранто, который устроил буйную вечеринку. Начала орать, оскорблять его, называть грешником и исчадьем Ада, в общем, вести себя как обычно. Тот был под влиянием наркотических веществ, вспылил, не выдержал брани, схватил биту и размозжил ей череп, нанёс порядка десяти ударов, от её головы почти ничего не осталось. Жестокая и бесславная смерть на нестриженом газоне.

— Меня сейчас стошнит, — закрыл рот рукой Марк, — извините.

С этими словами он выбежал из кабинета и еле успел добраться до туалета, где его вывернуло так болезненно, что, казалось, желудок перетянуло колючей проволокой. Он почувствовал невероятную слабость, единственным желанием стало упасть на кровать и проспать несколько суток. Шатаясь, он вышел из туалета и тут же набрал номер Деспины:

— Ди, я хочу попросить тебя об одном большущем одолжении, — начал он.

— Каком? — необычайно весело отозвалась она.

— Дашь мне пару выходных? Пожалуйста. Я ужасно себя чувствую.

— Повезло тебе, что один милый парень только что пригласил меня на свидание, и я в прекрасном расположении духа. Ладно, отдыхай.

Усталость Марка как рукой сняло:

— Извини за бестактность, но… этот парень случайно не Адам из магазина сотовых телефонов?

— За бестактность не извиню, но, да, это он, — рассмеялась Ди, — давай, Марк, поправляйся, послезавтра чтобы был как новенький!

Марк завершил звонок. У него не укладывалось в голове — пухлый гик с дурацким прозвищем встречается с настоящей греческой богиней, а его избранница — запустившая себя сумасшедшая религиозная фанатичка. «В этой жизни нет справедливости», — мрачно подумал он.

*

Джейми родила здорового трёхкилограммового мальчика первого октября, ровно в срок. Врачи были удивлены — каким образом у психически больной девушки, пытавшейся сделать аборт вешалкой, набравшей за беременность более тридцати килограммов и живущей в постоянном стрессе, мог родиться ребёнок без патологий, да еще и естественным путём? Ответом могло являться лишь то, что Джейми была молодой и физически крепкой.

Марк сиял от счастья, ведь второй сын достался ему, пожалуй, даже тяжелее, чем первый. На семейном совете Конелли решили назвать мальчика Хоакин. Вторым же выбрали имя Николас, на этом настоял отец Марка, Ник, ведь у одного из его внуков было имя в честь дедушки, надо было продолжить эту традицию.

Джеймс так и не выпустили из психбольницы — она представляла опасность не только для детей, но и для себя самой. В её состоянии постоянный присмотр врачей был необходим. Однако Марку, «натренировавшемуся» на Аароне, было легче управляться с Хоакином. Джуди, несмотря на появившийся из ниоткуда приступ депрессии, старалась помогать ему, чем могла. Все эти перемены заставили Марка вновь взяться за блокнот, ручку и гитару, и начать писать песни. О Джейми он пытался не думать, «выливал» на бумагу только положительные эмоции, писал задорные, чуть старомодные, классические южные кантри-рок песни. Вдохновением ему служили «Lynyrd Skynyrd», а не «Nirvana», он просто отрезал все негативные переживания, работал над собой, не давал печали, чувству вины, злобе и зависти поглощать душу. Мотивировали его именно сыновья, ведь им, скорее всего, предстояло вырасти без матери. И он обязан был обеспечить им достойную жизнь.

Но не всё в его жизни было гладко. Деспина начала официально встречаться с Адамом, он искренне понравился ей, о чём она, не стесняясь, сообщила Марку. Этот разговор привёл к весьма странным и неприятным последствиям.

— Я впервые за пять, наверное, лет чувствую себя счастливой, — сияла женщина, — он такой простой и весёлый! Знаешь, настоящий американец, у нас в Греции таких нет. Но это не главное. Главное, что он воспринимает меня как личность, а не только как сексуальное тело. Вот ты, — резко поменяла она русло разговора, — постоянно пялишься на моё декольте, я прямо вижу, как у тебя перед глазами мелькают кадры той ночи, которую, к твоему сведению, я считаю самой большой своей ошибкой. И это неприятно. А Адам делает мне комплименты насчёт того, как я старательно работаю, а не насчёт моего зада. Я могла бы иметь с ним серьёзные отношения.