— Дэйзи, — он не дал ей упасть, подхватил под бёдра и посадил на себя, уговаривая, как маленькую, нашёптывая в волосы всё, что приходило в голову. Грань, переступив которую уже не повернуть назад, давно пройдена, Роджерс взял бы её силой, если б она не колебалась от «да» до «почти да». — Дэйзи, ты же обещала мне…

— Хотя бы не здесь. Пожалуйста… — она отвлекалась на снующие тени и вздрагивала от постороннего шума, пока Роджерс звенел пряжкой ремня, вынимая возбужденный орган. Член упруго касался её влажных от пота бедёр, пока Стив срывал тонкую хлопковую ткань трусиков легко, как паутину, освобождал себе путь.

Дэйзи боялась, что их увидят, ей было стыдно и дико делать это на улице, на первом свидании с мужчиной, с которым едва знакома. Она отвыкла ощущать внутри что-то гораздо длиннее и толще собственных пальцев, а Роджерс не думал притормозить. Он входил резко, вбивался по самые яйца, сходил с ума от её тесноты и влажности. Горячее девичье дыхание срывалось на тихий скулёж и пропадало в вороте его рубашки, подначивая ускорять ритм и сильнее сжимать пальцы на её гладких бёдрах. В первый раз ему даже на секунду не было так хорошо, как сейчас с ней. Её стыд и скованность лишь разжигали азарт, дразня содрать с неё последнюю шелуху приличий, поставить на коленки и засадить по самое горло, чтобы она захлёбнулась спермой до слёз в глазах.

Он кончил быстро, не успев вовремя вынуть. Тёплая густая жидкость щекотно скатывалась по бедрам, застывая коркой на тонкой юбочной ткани, пока Роджерс ставил её на землю и вжикал молнией на ширинке. Дэйзи глубоко дышала стараясь прийти в себя, нервозно оправляла платье и волосы, а внизу живота мерзко ныло — она не получила ничего кроме ощущения, что ее просто жёстко поимели.

Ближе они не стали ничуть. Роджерс избегал смотреть ей в глаза и тщетно пытался подобрать подходящие для момента слова, недавнее красноречие сгинуло без следа, когда он получил столь желанную разрядку. Ситуацию спас звякнувший в кармане телефон и сообщение от Наташи, определившее его планы на самое ближайшее время.

«Подъем, капитан. Есть зацепки насчёт Моро. У тебя три часа. Выспишься в самолёте :)»

— Это по работе. Срочно вызывают, — желание вырваться из плена однообразия, вернуться к работе, найти и уничтожить того, кто измывался над ним целый год, перечеркнуло все другие. Предвкушение боя отдавалось горячей адреналиновой волной вдоль позвоночника, вынуждая невольно расправить плечи по-солдатски и сжать челюсти.

Дэйзи лишь молча кивнула на брошенную в никуда фразу, она выглядела усталой, растерянной и совершенно сейчас ему не нужной.

— Я провожу, — следовало соблюсти формальности и обезопасить себе пути отхода, и пусть он чувствует себя скотиной, глядя на её сутулую спину и проявляющиеся синяки на плечах. О том, какие следы он оставил под платьем, Роджерс сейчас думать не мог и не хотел. Были вещи гораздо важнее.

— Не нужно, я такси возьму, — они вышли на освещённую часть улицы, Дэйзи взмахнула рукой, и у обочины тут же тормознуло жёлтое корыто.

— Я позвоню.

— Хорошо, — бесцветно ответила Дэйзи, усаживаясь на заднее сиденье. Она назвала адрес и отвернулась от Стива, притворившись, что рассматривает городской пейзаж за окном. Авто тронулось, Роджерс проводил его взглядом, пока оно не скрылось за углом, растворившись, словно призрак, будто никакой Дэйзи и не было, и это всё очередной ночной бред воспалённого разума.

========== Глава 3 ==========

— Ты рано, — Романофф скривила накрашенный ротик, глядя на Роджерса через зеркало. Она распихивала по карманам костюма малозаметную, но крайне опасную мелочугу из арсенала, между делом поправляя идеально уложенные волосы. Будто не на боевое задание едет, а на «Мисс Вашингтон», или свой негласный статус «лучшая задница «ЩИТа» поддерживает изо всех сил.

— Я не спал, — Роджерс явился на базу гораздо раньше положенного, хотя Наташа была убеждена, что капитан после получения столь долгожданного и выстраданного в креслах докторов допуска соблюдает режим, как примерный мальчик.

— Ты был не один, — больше не на вопрос похоже, а на утверждение. Прошаренность Романофф достойна оваций, но Стив лишь снисходительный взгляд на неё бросил.

— Это важно?

— Просто любопытно, — она облокотилась плечом к обшивке салона джета, проходящего последнюю предполётную подготовку. Предстоит пересечь немало границ, нелегально и, само собой, незаметно, потому подготовка была самая тщательная, а на планшете уже мигало сообщение с деталями миссии и фотографией человека, связанного с секретными разработками ОБС. Насколько крепки эти связи, предстояло выяснить на месте, что означало захватить его живым и желательно здоровым, отчего рот теперь скривился у Роджерса. Об любого мудака, связанного с этой проклятой аббревиатурой, безумно хотелось почесать кулаки.

— Нет смысла ждать свою любовь, если каждый день можешь сдохнуть.

Капитан жадно запоминал даты, координаты, имена, а мозг лихорадочно выстраивал стратегию и тактику операции. В искусстве войны ему не было равных, очевиднее этого лишь то, что солнце встаёт на Востоке, от нетерпения зудели ладони, а Романофф по привычке лезла под кожу с посторонними вопросами. Она хитро, по-лисьи улыбалась и гнула дугой тонкие рыжие брови, слишком расслабленная и спокойная, видимо, в «ЩИТе» её высочество не слишком нагружают. Что ж, это упущение придется исправить.

— Значит, она не твоя любовь? — завидное упорство Романофф продолжать этот разговор давило на нервы, ведь от былого шаткого доверия между ними не осталось и следа. Наташа смотрела на него чужими глазами, прежняя чуткость к ней упала до минимума, а воспоминания о Дэйзи отзывались легкостью в теле и необъяснимой тяжестью на душе.

— Ты уже изучила данные?

— Ещё нет.

— Так чего ждёшь, агент Романофф? — ледяной тон больно резанул по ушам, Наташа отступила назад пару шагов, чтобы пропустить Роджерса в отсек снаряжения, где он немедленно скинул куртку и рубашку, не обращая на неё ни малейшего внимания.

— Я не узнаю тебя. Что с тобой?

Наташа не нашла бы более удачного времени для вопросов, изглодавших ей связки до болезненной сухости — новый состав «Удара» кучковался у шасси, и в салоне только она, Стив и пилоты за звуконепроницаемой перегородкой. Они не виделись после его освобождения из плена, Наташа по-прежнему считала себя в долгу перед ним, и её нынешней священной обязанностью было убедиться, что он — это он, а не подсунутый Моро суррогат.

— Ты просил однажды быть тебе другом…

— Я ничего не просил у тебя, Наташа, — она назойливая, как муха, и смотрит так наивно и доверчиво, а широкая, вышколенная беспощадными тренировками спина напряглась под её испытующим взглядом. Будь он тем самым Роджерсом, которым она его помнила, то выложил бы перед ней всё, что мучило, душу бы вывернул к херам — так уж она, стерва, умеет к себе расположить. Однако, недоверие, как споры чёрной плесени, вгрызалось в обшивку салона, в кожаную обивку кресел, отравляло пространство между ними. Роджерс чувствовал — глубине её лживой сути всегда верховодит Чёрная Вдова, она плетёт свою паутину из интриг, недомолвок, «других заданий», и верить ей — последнее дело, особенно, сейчас, когда его положение всё ещё шатко.

— Стив, если ты хочешь поговорить о том, что было там… — уже наговорился до оскомины, наулыбался так, что щёки сводило судорогой, а сейчас он хотел лишь пары минут тишины перед вылетом, которых Наташа его с маниакальным упорством лишала.

— Я не хочу ни о чем говорить. Всё. Работаем.

«Удар» загрузился в салон, отрезав от капитана озадаченную Романофф, которой до конца перелёта пришлось прикрыть рот и отвечать строго по форме. Роджерс намеренно направил её руководить группой оцепления, на улицу, как можно дальше от здания, где находился предполагаемый соучастник подпольной деятельности всемирно известной организации. Её недовольное сопение в районе подмышки и многозначительные взгляды, которые и без того просвечивали ему спину рентгеном — последнее, что Роджерсу нужно во время боевой операции.