— Не смей сдыхать в моей квартире! — Он не заметил, как Дэйзи дёрнулась от звука разбивающейся посудины, как очнулась от очередной глубокой отключки, в которую измотанный организм её отправил, как с трудом дотянулась до маникюрных ножниц и срезала проклятую колготочную ткань с собственного запястья.

Живая Дэйзи или её не упокоенный дух, встретивший его у адских врат, нависал над ним и хлестал по щекам, стараясь привезти в себя. Прошло достаточно времени, чтобы организм провалился в благостное небытие, а кровавое болото, в которое превратилась прозрачная вода, прятало от неё руки и воткнутые в запястья осколки, пока она лихорадочно шарила под водой в поисках его повреждённых конечностей. Слив с хлюпаньем усасывал в канализацию чуть больше пинты капитанской крови, пока Дэйзи судорожно перебирала сушилку, чтобы, наконец, одеться, и перетряхивала аптечку, вытащенную с верхней полки.

— Боже, я не верю, что делаю это, — она вытащила осколок, приложила марлевую повязку, сдавила ему запястье, силясь остановить кровотечение, пока Роджерс безвольной куклой смотрел куда-то в потолок. Открыто подставленный кадык так и манил всадить ему этот гребаный скол прямо в сонную артерию, и он умолял бы её сделать это, если б мог произнести хоть слово. — Сейчас ты встанешь, уйдешь отсюда и сдохнешь где-нибудь в подворотне, только не здесь, ясно?!

Пережитый ужас и чудовищные последствия мобилизовали её силы и заставили соображать с утроенной скоростью, несмотря на то, что каждое движение отдавалось ноющей болью. Какого лешего он удумал, и что хотел этим доказать, оставалось для неё загадкой, разгадывать которую она не собиралась. Труп в её ванной, а тем более труп Капитана Америка принёс бы её семье пиздец глобального масштаба, и это отчего-то стало первым, что пришло в замутнённое шоком сознание. Вторым, что она собиралась сделать, это вызвать скорую и сдаться медицине, потому что ей вот сдыхать отчаянно не хотелось. Не сейчас, когда измотанный организм почти инстинктивно пытается выжить.

Превозмогая боль в надтреснутом запястье, Дэйзи дважды поменяла повязки, пока на них не перестали расползаться алые пятна. Полы наброшенной поверх обнажённого тела рубашки, белой и безупречно чистой, вымазались в подсыхающий бордовый — причудливую смесь следов свежих разрывов и чужой, неудачной попытки самоубийства. Дэйзи держалась. Три пластинки обезболивающего и столько же успокоительного вернули рассудок в ровную горизонталь на время действия таблеток. На пачке написали — два часа.

С ней уже подобное бывало. Тот первый насильно лишил её девственности на заднем сиденье своего старого корыта, а наутро упрямо утверждал, что она сама его спровоцировала. Он был убедителен, Дэйзи юна и наивна, а отношения, построенные на чувстве вины, буйной ревности и сожалении долго не продлились. Что-то, блять, не так, если в её жизни задерживаются лишь чёртовы психопаты. Неужели над ней висит непрошибаемая аура жертвы, что к ней так тянет отморозков? Неужели ей так охуенно повезло родиться и жить в полном достатке и в любви, что сейчас мироздание таким выблядским способом восстанавливает вселенское равновесие?

Внутренний голос воем заглушал боль физическую, пока Дэйзи качалась маятником, сидя на краю ванной, где изломанным восковым манекеном раскинулся Роджерс, не сдвинувшись в сторону выхода ни на дюйм. Сильное сердце перекачивало обновлённую кровь по венам, возвращая конечностям былую мощь, слипшиеся ресницы прикрывали глаза, где ослепляющая синева потускнела под грузом вины, застывшей солёными следами от уголков глаз до самых висков. Стив боялся поднять на неё взгляд, не верил, что она жива, а не просто привиделась ему в бреду. Остывшие капли, рассыпанные по телу льдинами, вызывали озноб и мелкую дрожь в мышцах, в такт незатыкающемуся выбровызову телефона, который вворачивался в измученный мозг тонкими свёрлами. Он мог разбить его о стену или смыть в унитаз, но слушал с маниакальным усердием — невыносимая боль в подкорке, лишь малое, собственноручно назначенное наказание за то, что он совершил. И это самый лёгкий приговор, который Роджерс мог бы себе избрать.

Дэйзи посмотрела на зудящий аппарат, поднялась, оставив на бортике ванной алый след. Чёрный, тонкий прямоугольник, похожий на тот, который она не так давно швырнула в мусорку, Дэйзи задумчиво повертела его в руках. Количество пропущенных звонков от неизвестного абонента перевалило за сотню, нехорошее предчувствие и замешательство заставили большой палец в сомнениях елозить по воздуху над сенсорным экраном. Она нажала «ответить».

— Мистер Роджерс, если вы немедленно не явитесь, вы знаете, что вас ждёт. Я опасаюсь, что двойной дозой мы с вами не обойдёмся. Так что молю, не испытывайте более моего терпения. — Дэйзи не произнесла в ответ ни звука, вслушиваясь в певучие интонации с того конца провода, переводя застывший взгляд с ослепляющего холодной подсветкой экрана на Стива и обратно. — Мистер Роджерс, вы слышите меня?

Она сбросила звонок. Телефон аккуратно лёг в наполненный водой стакан и безвозвратно умер спустя пару минут. Вырванные из контекста угрозы в адрес Роджерса заставили мозг лихорадочно соображать и выстраивать логические цепочки, связывать информацию с имеющимися знаниями. Это здорово отвлекало от пиздеца, накрывшего несколько десятков квадратных метров её квартиры похоронным саваном, и сознание нехотя переходило с режима шока на аналитический лад.

— Ты на боевых стимуляторах?

Она сделала в сторону ванной два осторожных шага, накрепко обняла себя за плечи в жесте защиты. Её живой голос звучал вкрадчивой глухотой, впутываясь в хаос мыслей низкой тональностью, заставляя переводить на неё мутный, расфокусированный взгляд.

— Я слышала о такой хрени. И о побочных эффектах. Ты под ними? Вас там этим пичкают?! — Охуевшие от власти и безнаказанности мудаки не пытаются покончить с собой после совершенного преступления. Она пыталась найти объяснение и даже не представляла, насколько близка к разгадке.

— Не надо, — звук собственного голоса царапал пересохшую глотку, вызывая в горле мучительную боль, как при сильнейшей ангине. — Не надо было… — На языке застыла ядовитая горечь сожаления, когда Роджерс вытянул перед собой забинтованные запястья. Под повязками уже начинала срастаться кожа.

— Ты больше не тронешь меня. — Её мутный образ на расстоянии вытянутой руки заставлял сердце грохать в висках, отражаясь от стен и потолка оглушающим эхом. Она не дала ему умереть, хотя имела полное право не вмешиваться, дать ему истечь кровью, толкнуть в спину, позволяя упасть на дно вырытой им же могилы. Она не сделала этого, и Роджерс лишь сейчас осознал, насколько она дорога ему. — Уходи. Больше не возвращайся.

Влажный, холодный полдень расстилался над городом серым смогом выхлопных газов, заставляя скомканные лёгкие выкашливать отравленный кислород вместе с остатками наваждения, вколотого в вену сывороткой ОБС. Он давно не ощущал себя настолько свободным ото всех оков.

Ноги слишком прямолинейно вели Роджерса к ближайшему полицейскому участку, чтобы сдаться с повинной и отсидеть положенный срок за совершенные преступления, как велит закон. Он рассказал бы и про ОБС, и про Моро, и про то, что звание Капитана Америка больше носить не имеет права и нужно передать щит кому-то более достойному, пока чёрное авто не перегородило ему путь. Два мощных удара электротоком, и капитана безвольной марионеткой загрузили на заднее сиденье, увозя на место встречи, приглашение на которую он так долго и бесстыдно игнорировал.

========== Глава 11 ==========

Комментарий к Глава 11

В который раз убеждаюсь, что писать надо, когда душу распирает, когда тема трогает и заставляет лихорадочно писать ночами, прокручивая в голове картинки снова и снова. Этот текст родился именно так, за что огромное спасибо моему соавтору. Она вдохнула жизнь в моё затухающее от отсутствия времени и вдохновения творчество, это бесценно!

Благодарю всех, кто читал и отзывался, надеюсь, что продолжение этой истории всё-таки состоится, но уже в профиле моего соавтора.